Debes, ergo potes
Автор: Merelena
Название: Бог на ладони (Что чересчур пафосно, да? ))) Ладно, может потом поменяю.)
Персонажи: Гай Гисборн, шериф Вэйзи, Робин Локсли, Мэриан Найтон и др.
Размер: миди (я надеюсь)
Рейтинг: приключения, драма и пр.
Жанр: PG-13
Дискламер: на чужих персонажей и историческую достоверность не претендую.
Саммари: попытка объединить две параллельные сериальные реальности. По заявке Diviana на новогодний фикатон 2012-2013.
читать дальше
***
Главный колокол Святой Марии педантично отбил три удара, услужливо напоминая святой братии о том, что настало время лауд* , а помощнику шерифа Ноттингемского, безразлично пялившемуся на початый кувшин хваленого пойака** , стоящий перед ним на грязной столешнице, о скором приходе нового утра.
Наступающий день сулил Гаю Гисборну воротящую с души рутину: торжественное стояние в позе деревянного истукана за спинкой шерифского кресла во время очередного приема хнычущих жалобщиков, порядком осточертевшие попытки выловить Гуда, визит в Клан и показательную акцию устрашения неблагонадежных, коих за последние две недели прошло уже не меньше полудюжины. При всем при этом капитану городской стражи надлежало также выкроить время для инспекции казарм и лично проконтролировать тренировки вверенных его заботам рекрутов, которых следовало в рекордные сроки превратить из неуклюжих пейзан в образцовых вояк, призванных охранять покой милорда Вэйзи от посягательств злоумышленников.
Гай знал, что миссия эта была обречена на провал с самого начала, но спорить с шерифом, которому после кражи Ноттингемского договора за каждой подворотней чудился притаившийся Гуд, у него получалось еще хуже, нежели муштровать свалившихся ему на голову деревенских олухов.
То, что с недавних пор любая компания горожан числом свыше одного, собравшаяся на пороге дешевого трактира, вызывала у шерифа нервный тик и желудочные колики вкупе с требованием немедленно разобраться с распоясавшимися заговорщиками, лишь добавляло хлопот капитану городской стражи. Учитывая делишки компании Черных рыцарей и роль в них барона Вэйзи, сложившаяся ситуация могла бы показаться забавной, вот только смеяться Гаю решительно не хотелось.
К слову сказать, отменить очередное собрание своих последователей шериф не успел, и теперь с десяток собратьев по заговору, которых нужно было чем-то занять в свободное от обсуждения далеко идущих планов время, вот уже несколько дней слонялись по коридорам Ноттингемского замка, распугивая кухарок и горничных.
Возможно, интересуйся Гай политикой чуть больше, а своими проблемами чуть меньше, он принял бы ближе к сердцу печаль барона и ревностно взялся за исполнение служебных обязанностей, но увы, в настоящий момент его мысли всецело были заняты дамой, бесследно исчезнувшей вслед за злополучным договором.
Если сказать точнее, следы исчезновения были, и являлись дополнительным источником беспокойства. Представить леди Мэриан, спускающейся по связанным простыням с высоты пятидесяти футов, было не то чтобы сложно, а решительно невозможно. А ведь именно это, по словам очевидцев, и произошло. Уже который день сэр Гай пребывал в невеселых раздумьях и сомнениях. Неужели он настолько плохо знал свою пусть бывшую, но все-таки невесту? И если так, что еще она от него скрывала? Но главный вопрос, который не давал спокойно спать помощнику шерифа – где сейчас скрывается эта своевольная леди?!
Торгующий вразнос горшечник обзавелся аккуратным отпечатком волчьей морды под левым глазом и симпатичным кровоподтеком на пол-лица только за то, что осмелился утверждать, будто спустившись вниз из окна башни, дама скрылась в неизвестном направлении, сидя верхом на лошади за спиной проходимца по всем приметам напоминавшего Робина Локсли. Показания прочих свидетелей, опрошенных вслед за горшечником, сильно разнились: одни сообщали, что леди ускакала одна, воспользовавшись чьей-то оставленной без присмотра кобылой, другие говорили, будто сопротивляющуюся девицу затащили в седло силой. При этом похититель оказывался то шатеном среднего роста в зеленой куртке, то бородатым верзилой в драном плаще, то пучеглазым хлюпиком в смешной шапчонке. Некая бойкая лоточница, то ли надеясь на награду, то ли просто в порыве вдохновения, заявила, что видела, как даму подсаживает в седло некий импозантный господин с золотой серьгой в ухе. Подтвердить свои слова предприимчивая особа не смогла, равно как и описать точные приметы таинственного незнакомца. Потратив добрую половину дня и побеседовав по душам с двумя дюжинами ни на что не годных дармоедов, Гай вынужден был признать, что пользы от его расследования нет ни на грош. Если что-то и можно было утверждать наверняка, так это то, что у похитителя имелось две руки, две ноги и голова на плечах. Была также немалая доля вероятности, что эта голова могла принадлежать Локсли, но верить в такую возможность не хотелось.
Сбежать после того как он обещал защитить ее от шерифа и признался в чувствах о которых безуспешно пытался забыть последние шесть месяцев…
Как Мэриан могла так с ним поступить?
Маленький кинжал с изукрашенной драгоценными стекляшками рукоятью до сих пор лежал у Гая за пазухой. Узнай о нем Вэйзи, и наследнице манора Найтон не избежать близкого знакомства с ноттингемскими подвалами. Сейчас он допускал, что напоминать рыдающей над телом отца девушке о виселице было не слишком уместно. Любой бы на ее месте испугался. Но устраивать побег? Впрочем, это бегство было не первым на его памяти. Леди и раньше выкидывала подобные коленца, но всегда возвращалась домой.
Гай не сразу понял, что теперь Мэриан незачем возвращаться в Ноттингем и до последнего надеялся, что она объявится хотя бы на похоронах Эдварда. Помощник шерифа был почти готов простить своевольную упрямицу. Скажи Мэриан слово, и он мог бы забыть даже о кинжале, с помощью которого Найтон – этот старый мямля, совершил побег из темницы. Сэр Гай прождал полдня, рыча на несчастного старенького патера, всякий раз, когда тот пытался намекнуть, что тянуть с началом службы с каждым часом становится все неприличнее. В конце концов Гисборн сдался, и Найтона похоронили на маленьком кладбище, неподалеку от сожженного год назад манора. Наверняка он сам пожелал бы для себя другого, но по странному стечению обстоятельств в последний путь старика проводили несколько угрюмо молчащих слуг, пришибленный приходской священник и враг, некогда мечтавший жениться на его дочери.
Леди Мэриан так и не появилась, а от мысли, что он возможно больше никогда ее не увидит, на душе у Гая сделалось особенно тоскливо и мерзко. Он еле удержался, чтобы не прикрикнуть на могильщика, который слишком долго возился с простым деревянным крестом, и едва закончилась церемония, дал шпоры коню, галопом проскакав несколько миль от Найтона до Ноттингема.
Избавиться от скверных мыслей так и не удалось, но от службы помощника шерифа никто не освобождал. Остаток дня Гай провел, обходя известные городские притоны в которых мог показаться Гуд или кто-нибудь из его шайки. Новые неприятности с вездесущим Локсли милорду были ни к чему и это давало хоть и небольшой, но повод для радости: с благословения Вэйзи очередное полночное сборище Черных рыцарей можно было с чистой совестью пропустить.
Беседа по душам с респектабельным хозяином «Дороги в Иерусалим», а также с некоторыми из его коллег, владеющими заведениями поплоше, в поимке Гуда никак не помогла, зато не прошла даром для казны шерифа, в одночасье прибывшей на 60 полновесных фунтов, и для шерифского помощника, вслед за которым в караулку у северных ворот обливающийся потом стражник втащил запечатанный воском кувшин, торжественно поднесенный «господину рыцарю» владельцем недавно открывшейся «Головы сарацина».
Расхваленное французское пойло, несмотря на клятвенные заверения, что оное с великой оказией было доставлено в Англию прямиком из Медока, отдавало перебродившей смородиной и оказалось на вкус редкостным дерьмом. Однако, по скромному суждению Гисборна, где бы пронырливый трактирщик ни добывал свою проклятую отраву, капитана городской стражи это не касалось до тех пор, пока на каждый фунт налоговых отчислений, безвозвратно оседающих в недрах замковой сокровищницы, приходилась пара скромных серебряных шиллингов, пополняющих запасы сундучка в тайной комнате манора Локсли. Впрочем, сегодня даже заветный сундучок не имел большого значения…
***
- Сэр Гай! Милорд! – подсвечивающий себе чадящим факелом стражник живо напомнил Гисборну мышь, безуспешно пытавшуюся утопиться в кадушке. Струйки воды, стекающие на пол с плаща подчиненного, и мерный перестук за неплотно прикрытыми ставнями подтверждали, что тучи, собиравшиеся с самого обеда, наконец-то решили пролиться дождем.
Что понадобилось исполнительному стражу от едва задремавшего начальства, Гай не знал и знать не желал: тяжелый глиняный кувшин с остатками живительной влаги, наугад нашаренный на грязной столешнице, полетел в настырного остолопа в лучших традициях милорда Вэйзи. Грохот разбившейся о дверной косяк кухонной утвари, свидетельствовал о том, что попасть в цель с первого раза не удалось. Это было тем более обидно, что другого метательного снаряда под рукой не оказалось.
Слегка ободренный неудачей командира стражник отступил на полшага, но уходить не собирался и теперь переминался с ноги на ногу, стоя на пороге.
- Чего тебе? – зловещим тоном поинтересовался Гай, когда окончательно уверился, что отделаться от докучливого идиота малой кровью не удастся.
Никаких идей, насчет того зачем караульному понадобился капитан, которого при обычном раскладе подчиненные старательно избегали, у Гисборна не было. Вряд ли эта бестолочь примчалась к нему со сверхважным поручением от милорда шерифа. Вэйзи в отличие от него бессонницей не страдал, а в эту ночь, кроме всего прочего, был еще и слишком занят, чтобы посылать кого-то на поиски запропастившегося помощника. Во всяком случае, сэр Гай сильно на это рассчитывал, поскольку общаться с начальством лучше все-таки на трезвую голову.
- Там это…, - стражник озабоченно ткнул обернутым в латную рукавицу пальцем через плечо, старательно подыскивая слова.
- Ну?! – теряющий терпение Гисборн угрожающе привстал с колченогой скамьи, многозначительно упершись костяшками пальцев в столешницу. Не то чтобы он намеревался немедленно использовать кулаки как аргумент, придающий словам командира особый вес, но поддерживать репутацию было необходимо.
Угроза как всегда подействовала безотказно:
- Повозка, сэр! – сдавленно пискнул подчиненный, непроизвольно схватившись рукой за горло. – Требуют пустить в город!
- Дьявол тебя побери, Хопкинс! – Гисборн с чувством ругнулся. – Ты что не знаешь, когда открываются ворота?
- Так до первого часа еще далеко. Грешно заставлять святых людей ждать под дверью в такую погоду.- Принялся неуверенно оправдываться не в меру ответственный Хопкинс.
- Там что какие-то святоши? – уяснив главную причину сомнений подчиненного, сэр Гай невольно поморщился. Совсем некстати припомнилось, что последнее лицо духовного звания – милейшая настоятельница какого-то захудалого женского монастыря, название которого он даже не пытался запомнить, с которой ему довелось общаться по долгу службы, оказалась на поверку мошенницей, обчистившей сокровищницу шерифа до последнего пенни. Стоит ли упоминать, что львиная доля ответственности за это печальное происшествие была возложена на капитана городской стражи, не сумевшего обеспечить надлежащую охрану?
- Так точно, сэр! – стражник энергично закивал, радуясь, что сумел верно донести мысль до окончательно проснувшегося начальства. – Говорят, им срочно нужно к шерифу.
- Угу, - буркнул Гисборн, нашаривая на полу неосмотрительно скинутые сапоги, - а я всю жизнь мечтал встретиться с Папой…
- Сэр? – Не вполне понимавший смысл последней сентенции капитана, стражник озадаченно почесал грязной пятерней под сползшим на ухо шлемом. Гай вперил тяжелый взгляд в недоумевающего караульного и обреченно вздохнул. Несмотря на то, что тупоумные крестьяне и разорившиеся мастеровые из числа которых в последнее время набиралась городская стража, худо-бедно научились держать в руках алебарды и уже не роняли их себе и соседям на ноги, ожидать от них чего-то большего определенно не стоило.
- Сам посмотрю, - отрывисто бросил Гисборн, махнув на Хопкинса рукой.
Как любил говаривать милорд шериф: « Если хочешь, чтобы что-то было сделано как надо, сделай это сам».
Когда локальная победа в битве с собственными сапогами была наконец-то одержана, сэр Гай обнаружил исполнительного стража, по-прежнему подпирающим дверной косяк.
– Все еще здесь? А ну, марш на стену! – выразительная ухмылка, перекосившая породистую физиономию вспыльчивого сэра, не сулила подчиненному ничего хорошего.
Дважды упрашивать Хопкинса не пришлось: старательно шаркнув стоптанными подметками, доблестный страж скоропостижно ретировался, прихватив с собой единственный факел хоть как-то освещавший караулку.
- Кретин, - вполголоса прокомментировал Гисборн, поскользнувшись в грязной луже, которую оставил после себя сбежавший караульный.
На смотровую площадку барбакана Гай поднимался, натянув на нос капюшон и лелея в душе надежду, что Хопкинс ошибся, и ему придется иметь дело либо с возомнившим о себе купчишкой, либо с мелким дворянчиком, выползшим из отдаленного манора, поглазеть на диковинки большого города. И того, и другого при желании можно было легко прижать к ногтю и даже извлечь из этого какую-никакую выгоду, хоть бы и моральную. Однако благостные надежды увяли на корню, стоило ему увидеть пару крепких мулов, впряженных в тяжелую повозку, и ожидавшего подле нее мужчину в дорожном плаще, из-под которого явственно проглядывали полы серой монашеской рясы. Дюжий возница, сидящий на козлах, с пользой для дела использовал выдавшуюся свободную минутку и мирно клевал носом, предоставив своему бодрствующему спутнику привилегию разбираться со стоящей у ворот охраной.
Едва взглянув на полночных гостей, Гисборн пришел к заключению, что они ему решительно не нравятся. Чем? Да хотя бы тем, что из-за них пришлось покинуть сухую и относительно теплую караулку и мокнуть на ветру под мерзким моросящим дождем.
- Кто такие? – в лучших командирских традициях рявкнул сэр Гай, обращаясь к дожидавшимся внизу путникам.
Быть подстреленным затаившимся я в темноте лучником Гай не боялся. Погода не располагала к упражнениям в стрельбе, а после случившейся прошлой весной истории с покушением на шерифа, вряд ли у кого-то из местных достанет смелости нападать на его помощника. Разве что у Гуда, но тот, как известно, считает ниже своего достоинства бить из-за угла. Вместо этого граф Хантингтон развлекается тем, что исподтишка устраивает властям мелкие пакости, которые со временем становятся все крупнее и неприятнее.
- Брат Анхель и брат Томас, - немедленно откликнулись снизу.
Монах, стоявший рядом с повозкой, откинул скрывавший лицо капюшон и сделал несколько шагов вперед, оказавшись в центре освещенного факелами пространства перед закрытыми воротами. Почему-то Гай не сомневался, что говорившего зовут братом Анхелем, хотя тот и не представился персонально.
– Мы посланники архиепископа Йоркского! - Возвестил вновь прибывший громким, хорошо поставленным голосом, в котором чувствовалась привычка к длинным речам. - Нам необходимо попасть в город и переговорить с шерифом Ноттингемским!
После такого заявления мелькнувшая было мысль, что перед ним припозднившиеся гости милорда, была отброшена как несостоятельная. Если у Гая и оставались еще какие-то сомнения, то сейчас они развеялись окончательно. Этот серенький человечек с незапоминающимся лицом, аккуратно выбритой тонзурой и голосом сорбоннского лектора, мог быть только монахом и никем иным, а судя властным ноткам, проскальзывающим в интонациях, брат Анхель привык, чтобы к его словам внимательно прислушивались.
Что касается последнего, тут особого выбора у Гая не было. Нельзя сказать, чтобы помощник шерифа Ноттингемского отличался особой набожностью, но архиепископ Йоркский не дьякон какой-то заштатной церквушки: с мнением его представителя приходилось считаться, не говоря о том, что помощь служителям Господа долг любого доброго христианина.
- Надеюсь, святым братьям известно в котором часу открываются городские ворота? – Без особого энтузиазма буркнул Гисборн. Изобразить искреннюю радость по случаю лицезрения важной духовной особы не получилось, но стоящего внизу монаха это ничуть не смутило.
- Непредвиденные обстоятельства не позволили нам вовремя быть у городских стен, сын мой, - брат Анхель не оправдывался, а всего лишь констатировал факт.
- Так пущать или не пущать? – засуетился неизвестно когда появившийся рядом Хопкинс.
Гай смерил исполнительного идиота тяжелым взглядом и махнул рукой:
- Открывай.
***
Пока кряхтящие от натуги караульные крутили ворот, возвращая на место тяжеленную опускную решетку, помощник шерифа вел с гостями любопытную беседу. Основной его целью было выяснить, что именно архиепископ Йоркский в лице двух своих посланников забыл в Ноттингеме.
- Как помощник шерифа, я должен поинтересоваться, что привело вас в наш город, братья, - Скрепленная оттиском официальной печати грамота, которую Гисборн прочел в свете шипящего под дождем и плюющего искрами факела, недвусмысленно подтверждала статус и полномочия прибывших монахов.
- Приказ его высокопреосвященства, разумеется. Архиепископом движет забота о пастве и мы обязаны проверить некоторые его предположения. - Должность собеседника не произвела на монаха ровным счетом никакого впечатления. Не глядя на помощника шерифа, брат Анхель продолжал мерно перебирать длинными худыми пальцами изящные гагатовые четки.
- Предположения? – немедленно насторожился Гисборн. – Какого рода?
Только соглядатаев, сующих нос не в свои дела, им сейчас и не хватало…
- Если не возражаешь, сын мой, об этом я побеседую с шерифом, - вежливость брата Анхеля, балансировала на грани оскорбления, но придраться к нему было невозможно. После такого заявления, настаивать на своем, означало проявить неуважение к особе духовного звания.
- Как пожелаете, святой отец, - сквозь зубы процедил Гисборн, вынужденный снести явное пренебрежение к собственной персоне. – Но вам придется подождать. Милорд Вэйзи не встает до восхода солнца.
- Пожалуй, наше дело может подождать еще несколько часов, - Гай ожидал возражений, но уступчивость посланника архиепископа Йоркского стала для помощника шерифа сюрпризом. Ведь несмотря на подчеркнутую скромность брата Анхеля, Гисборн мог бы поклясться, что смирением здесь и не пахнет. К отказам посланник архиепископа не привык. На это недвусмысленно намекали как язвительный тон и начальственная речь, так и очертания кинжала, едва заметные под грубым одеянием пилигрима. Брат Томас, в отличие от своего спутника, в словесном фехтовании был не силен, но этот мелкий недостаток с лихвой компенсировался висящим на его поясе шестопером, способным заткнуть рот многим говорунам. По крайней мере, на Томаса против Малыша Джона Гисборн бы поставил. Эти монахи явно были не из тех, кто безропотно проглотит насмешку или подставят обидчику вторую щеку.
- Путешествовать по дорогам Ноттингемшира нынче небезопасно, - проследив за взглядом собеседника, брат Анхель тронул рукоять скрытого под плащом кинжала. – Даже мирные служители Господа, не обремененные дорогим имуществом, вынуждены соблюдать осторожность.
- В скором времени разбойники будут пойманы и повешены, - Бодро заверил Гай. Он искренне надеялся, что его слова прозвучат достаточно убедительно, чтобы произвести впечатление на посланника архиепископа.
- Насколько мне известно, вы не слишком-то преуспели в поимке Робина Локсли, - с печалью в голосе произнес монах, выказав потрясающую осведомленность в делах графства. – На вашем месте я бы проявил большую настойчивость, сэр Гай. Вы должны понимать, что беспомощность властей ведет к безнаказанности, а безнаказанность порождает вседозволенность.
Выслушивать нравоучения из уст заезжего монаха, Гисборну хотелось еще меньше чем терпеть регулярные выволочки от милорда Вэйзи, поэтому он поспешно сменил тему:
- «Голова сарацина» - отличный трактир, - Гай ткнул пальцем в темноту, указывая на подсвеченную тусклым фонарем вывеску, таращащую подведенные зенки из ближайшей подворотни. - Можете переночевать там, а утром вас проводят к милорду Вэйзи.
К слову сказать, кухня папаши Уолтера и впрямь была недурна, а в комнатах хотя бы не было клопов. Возможно, выпивка подкачала. Тем заманчивее было испытать на святых отцах действие французского пойла, идущего по два пенни за пинту.
Месть, без сомнения, была мелочной, но отказать себе хотя бы в такой жалкой сатисфакции Гисборн не мог.
- Нет, - улыбка на смиренной физиономии брата Анхеля приобрела насмешливое выражение.
Тон заявления, равно как и его смысл, Гаю решительно не понравились. Где это слыхано, чтобы тщедушный монах, будь он хоть трижды посланником архиепископа Йоркского, приказывал рыцарю?!
- Почему? – Гисборн сложил руки на груди, с болезненным интересом ожидая продолжения. На длинном носу рыцаря повисла увесистая дождевая капля, но смахнуть ее без того, чтобы не уронить свое достоинство в глазах самоуверенного монаха, было решительно невозможно.
- Во-первых, «Голова сарацина», не то место, где подобает искать прибежища лицам духовного звания, во-вторых, наша миссия требует секретности. Гостиница, даже самая лучшая, ее не обеспечит, зато уединенные апартаменты в замке будут как нельзя кстати, - брат Анхель в кои-то веки снизошел до подробного пояснения, но особого удовлетворения помощнику шерифа это не принесло. Витиеватая речь монаха оставляла стойкое неприятное послевкусие и ощущение того, что над ним в очередной раз утонченно посмеялись, а быть объектом насмешек сэр Гай не любил. Он шмыгнул носом и смерил посланника архиепископа тяжелым взглядом, прикидывая насколько меньше было бы проблем, относись шервудские бродяги к своей работе с должным вниманием. Гуду, конечно же, и в голову не пришло задерживать нищих церковников, едущих на расхлябанной телеге.
Должно быть сомнения, которые испытывал помощник шерифа, красноречиво отразились на его бледной физиономии, потому что простым пояснением брат Анхель не ограничился:
- Это не просьба об одолжении, сэр Гай, - монах вздохнул, сетуя на непонятливость собеседника. - Отказываясь помогать нам, вы рискуете навлечь на себя серьезные неприятности.
На это заявление Гисборн мог бы возразить, что без его помощи верные слуги Господни до сих пор коротали бы время, сидя на травке под городскими стенами, а он, Гай Гисборн, преспокойно досматривал бы третий сон в душной караулке, провонявшей солдатским потом. Однако на плечах у помощника все же была голова, а не горшок с французским пойаком, и эта голова, достаточно прояснившаяся на свежем воздухе, настоятельно подсказывала, что ссориться с полномочным представителем архиепископа Йоркского крайне нежелательно.
То, что инициатива наказуема, помощник шерифа Ноттингемского усвоил давно, поэтому проявлял ее только в случае крайней необходимости. Нынешний случай, как ни крути, относился именно к таковым. Как бы ни было соблазнительно предоставить Вэйзи лично разбираться с монахами, позволить себе прервать заседание Черных рыцарей мог только Гуд.
Сэр Гай Гисборн, хвала небесам, Гудом не являлся.
«Какого собственно дьявола?! Вся эта история не стоит и выеденного яйца», - Гаю почти удалось себя убедить. Стоять и дольше мокнуть в этой промозглой сырости просто не имело смысла.
С одной стороны дополнительных гостей в замке не ждали, с другой в притязаниях брата Анхеля не было ничего необычного или противоестественного. В конце концов, какое дело собравшимся в замке Черным рыцарям до двух монахов, попросившихся на ночлег? Правда оставался еще шериф Ноттингемский, который очень не любил сюрпризы, если только сам их не преподносил… Но он-то как раз останется недоволен при любом раскладе. В этом можно было даже не сомневаться.
- Следуйте за мной, - помедлив немного, Гай вздернул подбородок и развернулся на каблуках. Повернувшись спиной к повозке и сидящим на ней монахам, помощник шерифа углубился в лабиринт узких улочек, не сильно переживая о том, успевают ли святые отцы за своим провожатым. В организаторских способностях брата Анхеля и исполнительском мастерстве брата Томаса он не усомнился ни на секунду. Судя по мерному цокоту подков по булыжной мостовой и жалобному скрипу возка, цепляющегося осями за углы зданий, отставать телега вовсе не собиралась.
Ворота во двор Ноттингемского замка им открыл суматошно отдавший честь стражник, вовремя распознавший своего капитана во главе странной процессии. В этом был один из маленьких плюсов его репутации: любой, от распоследнего караульного до коменданта крепости, стремился угодить цепному псу шерифа, и никому даже не пришло бы в голову поинтересоваться, кого и зачем тащит за собой в замок посреди ночи сэр Гай.
---------------------------------------------------
* Первая утренняя служба «laudes» проводилась около 3 часов утра. За ним следует первый час или «prima» - утреннее богослужение, начинающееся около 6 часов утра.
** Одно из известнейших красных вин региона Медок. На самом деле автор не осведомлен о названиях вин, которые производились на этой территории в 12 веке, а потому нимало сумняшеся оставил именно это наименование.
продолжение от 20.02.13
- Мулами займется конюх, - бросил Гай, едва повозка, прогрохотав по булыжникам, остановилась напротив центрального входа. Сделано это было отнюдь не из желания облегчить жизнь брату Томасу: здравый смысл подсказывал помощнику шерифа, что афишировать количество уже прибывших в замок гостей не стоит. Гисборн, разумеется, не верил, что посланники архиепископа Йоркского окажутся по совместительству лазутчиками Ричарда, но осторожность никогда не бывает излишней.
Помощник шерифа поднялся на несколько ступенек вверх по лестнице, затем вернулся назад, и, дожидаясь, когда святые братья соизволят к нему присоединиться, принялся машинально попинывать оказавшуюся в пределах досягаемости бухту пенькового шпагата. Что поделаешь, милорд опять надумал подновить эшафот и на этот раз подошел к задаче с размахом. Добрая треть замкового двора была завалена досками, ящиками с гвоздями и прочей строительной дрянью. Судя по задумчивому виду озиравшегося по сторонам брата Анхеля, тот тоже по достоинству оценил и масштаб работ, и грандиозность затеи.
Гисборн внезапного созидательного азарта шерифа не разделял. Строительный мусор под ногами за две недели успел ему порядком осточертеть, но Гай честно старался не обращать внимания на небольшие неудобства, вроде мастеровых, валящихся с лесов наподобие переспелых груш в самый неподходящий момент. Больше всего удручало то, что случалось это, как правило, в момент, когда помощнику шерифа срочно требовалось пройти мимо. Слава богу, хотя бы ночью во дворе было тихо – на круглосуточном ведении работ Вэйзи не настаивал.
Пока сэр Гай предавался желчным размышлениям, из хлипкого одноэтажного пристроя, в котором обреталась прислуга, вывалился встрепанный мальчишка-привратник. Юнец, в чьи обязанности входило встречать прибывающих гостей, с ходу атаковал монахов и попытался завладеть небольшим сундучком, который брат Томас только что выгрузил из повозки. Легкость, с которой монах управлялся со своей поклажей, ввела мальчишку в заблуждение. Он явно переоценил свои возможности, за что теперь расплачивался. Гисборн заинтересованно наблюдал за тем, как бедолага безуспешно пытается хотя бы сдвинуть злополучный сундучок с места. После третьей неудачной попытки, брат Томас снисходительно усмехнулся, аккуратно отодвинув недоумка в сторону к явному его облегчению.
- В замке не так много подходящих комнат, как может показаться, - Гисборн счел за благо заранее развеять иллюзии подошедшего брата Анхеля.
- Наши запросы весьма скромны, сэр Гай. Крыша над головой и кусок хлеба – Спаситель и тот не требовал большего, - заверил монах помощника шерифа, проявив поистине христианскую непритязательность.
Гисборн машинально кивнул в ответ и щелкнул пальцами, подзывая к себе заскучавшего недоросля. Несколько отданных вполголоса распоряжений и мальчишка, сверкая прохудившимися подметками, помчался вверх по лестнице. К указаниям помощника шерифа замковая прислуга относилась чрезвычайно серьезно.
По здравом размышлении, от идеи исполнить просьбу брата Анхеля буквально, поселив гостей в хлеву и снабдив мешком черствых сухарей, пришлось отказаться. Так что при всей величине замка, вариантов и в самом деле оказалось не так много как хотелось бы. Сэр Гай оторвал взгляд от Томаса, до сих пор ковырявшегося возле повозки, и посмотрел наверх.
Почудилось или в угловом окне башни и впрямь мелькнул свет?
За каким-то дьяволом и совершенно не к месту вспомнился случайно подслушанный утром разговор двух прачек, возившихся с грязным бельем на заднем дворе. Младшая, испуганно округлив глаза, рассказывала старшей, что ночью видела крадущееся по главной галерее привидение в серых одеждах. В своей прозрачной руке призрак нес зажженную свечу, горевшую ровным зеленоватым пламенем.
Чем занималось приведение помимо того, что напугало дуреху до полусмерти, или почему одежды призрака были именно серые, а не розовые, или, скажем, белые, Гисборн так и не узнал: завидев помощника шерифа, обе прачки прекратили болтать и принялись работать колотушками с удвоенным усердием.
От созерцания призрачных огоньков его отвлек скрип двери, медленно поворачивающихся на давно не смазанных петлях. Обернувшись на звук, Гай изумленно моргнул и тут же вполголоса чертыхнулся, забыв о том, что святая церковь осуждает богохульство.
Молчаливый брат Томас, наконец-то отдавший в распоряжение конюха своих драгоценных мулов, небрежно придерживал в руках цепь, на противоположном конце которой находился затравленно озирающийся субъект неопределенного возраста, одетый в живописные лохмотья. Узник болезненно морщился, щурясь на свет факелов, и старался держаться от своего тюремщика на максимально возможном расстоянии.
Картина выходила на редкость живописная, но удивляться тому, что брат Анхель не поставил помощника шерифа в известность относительно своего третьего спутника, определенно не стоило. Перед внутренним взором сэра Гая промелькнул шериф, отвешивающий подчиненному смачный подзатыльник: не поинтересоваться заранее содержимым повозки – непростительная оплошность, достойная Хопкинса, но никак не капитана городской стражи.
- Что это? – мрачно выдавил Гисборн, обращаясь к безмятежно улыбающемуся монаху. С благостными иллюзиями насчет церковников сэр Гай расстался еще в нежном отроческом возрасте и прекрасно понимал, что агнцы божьи среди них встречаются едва ли не реже, чем среди простых смертных, но с подобным он столкнулся впервые. Слишком уж не вязалось христианское милосердие во взгляде брата Анхеля с видом подвывающего патлатого существа в железном ошейнике.
- Всего лишь узник архиепископа, - монах неодобрительно качнул головой. – Не следует беспокоиться на его счет.
– Безбожник и мерзкий еретик, - припечатал брат Томас. – Будь моя воля, сатанинское отродье давно бы уже поджарилось на медленном огне.
Заявление дюжего монаха прозвучало тем более неожиданно, что до сей поры он не произнес ни слова, так что Гай даже начал сомневаться есть ли вообще у него язык.
Заключенный, услышав походя вынесенный вердикт, нервно облизнул растрескавшиеся губы, шаря по сторонам полубезумным взглядом.
- Не тебе судить о подобных вещах, Томас, - мягко пожурил собрата Анхель. – Спасения достойна всякая душа, а костер не всегда лучший путь избавления от скверны.
Что есть лучший путь в понимании брата Анхеля, Гисборн не знал, зато об этом, судя по всему, имел представление посаженный на цепь оборванец: прежде чем Томас успел отреагировать, узник ринулся к помощнику шерифа, ища защиты у незнакомца, которого видел впервые в жизни:
– Я добрый христианин, сэр рыцарь, и всегда им был!
Извлеченный из-под лохмотьев крест, зажатый в трясущейся ладони, подтверждал слова несчастного, но это не имело ровным счетом никакого значения.
Сэр Гай брезгливо поморщился, стряхнув с рукава чужие скрюченные пальцы и отвернулся, успев заметить как гаснут ожидание и надежда в устремленном на него взгляде.
- Их ложь порой бывает убедительна, - чуть заметное покачивание головы и затихшего узника оттащили подальше от помощника шерифа, чтобы тут же наградить парой смачных зуботычин.
Теперь Гисборн не сомневался, что святые отцы с шерифом отлично поладят.
- Понятно, - Гай сухо кивнул. Как ни прискорбно, последние остатки гнусного французского пойла окончательно выветрились, а на трезвую голову визит таких гостей выглядел совсем уж отвратно. Помощник шерифа всерьез забеспокоился, а не совершил ли он ужасную ошибку, притащив святых братьев в замок.
– Желаете поместить вашего еретика в темницу? – Шериф не даром сокрушался бесталанности ученика - сыграть безразличие удалось из рук вон плохо.
- Ни в коем случае, сын мой, - брат Анхель кротко улыбнулся, сделавшись удивительно похожим святого мученика Уара* с намалеванной заезжим итальянцем фрески в церкви Святой Марии. – Этот человек чрезвычайно важен. Он всегда должен находиться подле меня.
---------------------------------------------------
* Святой Уар (лат. Varus) - раннехристианский святой, считающийся заступником некрещеных и иноверцев.
продолжение от 24.02.13
***
Сколько бы милорд Вэйзи ни указывал на патологический кретинизм своего помощника, поверить в то, что брат Анхель оговорился, выдав часть некоего тщательно оберегаемого плана, было попросту невозможно. Более вероятным представлялось, что монах всего-навсего тешил свое не в меру раздутое самолюбие, дожидаясь расспросов, но выставлять себя на посмешище, рискуя вновь нарваться на вежливый отказ, Гисборн не желал. Гаю оставалось лишь сделать вид, что намеки монаха прошли мимо его ушей, и продолжать уверенный подъем по бесконечной лестнице, ведущей на верхние этажи донжона.
- Мы пришли, - коротко доложил он идущему следом монаху, остановившись у приоткрытой двери.
Гисборн не был здесь с тех пор, когда впервые выслушал сбивчивый доклад испуганной горничной о пропаже девицы Найтон. Приставленная к Мэриан дурища заподозрила неладное далеко за полдень, когда проспавшая завтрак миледи не спустилась и к обеду.
Высланный вперед мальчишка-слуга уже успел зажечь стоявшую на резном деревянном столике лампу, тусклый огонек которой безуспешно пытался задуть гуляющий по комнате ночной ветерок. Глянув на колышущиеся гобелены и тревожные тени, пляшущие на стенах, Гисборн потихоньку выругался: несмотря на клятвенные заверения кастеляна, окно через которое был совершен побег, по-прежнему зияло ничем не прикрытой дырой.
Проблема сквозняков, по крайней мере, разрешилась стремительно: не склонный к раздумьям и отличавшийся завидной практичностью брат Томас оценил обстановку и примерился к свисающей с потолочной балки шпалере, временно оставив в покое забившегося в угол подопечного. Пыльный гобелен, не покидавший насиженного места с момента вступления в должность милорда Вэйзи, печально прошуршав, скатился на пол. Удовлетворенно хмыкнувший монах наступил расхлябанной сандалией на канарейку, старательно вышитую серебряной гладью по голубому бархату основы, и принялся пристраивать гобелен в оконном проеме. Глядя на творящееся безобразие, помощник шерифа тяжело вздохнул, прикидывая заставят ли его платить за причиненный ущерб из личного кармана.
- Надеюсь, благородной даме не пришлось из-за нас спешно покидать жилище? – оглядев комнату, брат Анхель выразительно приподнял бровь.
Сомнения монаха были вполне обоснованны: леди Мэриан на сей раз и впрямь не тянула со сборами. Гай проследил за направлением взгляда брата Анхеля и понимающе усмехнулся:
- Не беспокойтесь, святой отец, миледи покинула нас задолго до вашего визита и вряд ли вернется назад. Я пришлю горничную убрать лишние вещи.
- Это будет уместно, - без тени иронии изрек посланник архиепископа, аккуратно складывая поверх крикливого ярко-алого наряда, перекинутого через спинку кресла, заляпанный грязью дорожный плащ. Теперь можно было как следует разглядеть вооружение гостя, и Гисборн понял, что недооценил брата Анхеля, когда прикидывал его шансы противостоять разбойникам. Монах носил в ножнах на поясе отнюдь не зубочистку, а настоящий сакс* длиной чуть менее двух футов и достаточно тяжелый, чтобы пробить им звенья кольчуги, не говоря уже о легком кожаном доспехе. Несмотря на то, что подобное оружие вышло из моды еще при прадедушке нынешнего короля, своей эффективности от этого оно ничуть не утратило. Впрочем, тут все дело упиралось в умение, без которого даже самый лучший меч оставался всего лишь бесполезной железякой.
- Довольны ли вы замковым кузнецом, сэр Гай?
- Вполне, - вопрос застал помощника шерифа врасплох и Гисборн ответил прежде, чем успел подумать или удивиться перемене темы.
Брат Анхель удовлетворенно кивнул. Не дождавшись продолжения, сэр Гай передернул плечами, криво усмехнулся и закрыл за собой дверь, не удосужившись пожелать гостям спокойной ночи.
-------------------------
* Скрамасакс (сакс) ( scramasax, sax) — тяжелый боевой нож с односторонней заточкой.
***
- Гисбоооорн! – зычный вопль милорда добавил сумятицы в метания и без того переполошенной челяди.
Громкий стук, нарушивший предрассветную тишину, был для обитателей замка тем более неожидан, что исходил из бывших покоев леди Мэриан, которые пустовали уже третью неделю.
Толстые каменные стены, против ожидания, звук не гасили, а только усиливали, и он продолжал свое триумфальное шествие, отдаваясь раскатистым эхом в самых неожиданных закоулках замка.
«Дьявол побери этих чертовых святош!» - Гисборн с досадой отшвырнул в сторону едва надкушенную цыплячью ножку и бросился вон из кухни, провожаемый осуждающим мявом раскормленного рыжего кота, с королевским достоинством возлежавшего меж рядов надраенных медных кастрюль.
В отличие от наглой пушистой твари и милорда шерифа сэр Гай имел четкие представления относительно источника нарушающих спокойствие звуков.
Прошло не более часа с того момента, как помощник шерифа удалился, оставив двоих церковников в компании свихнувшегося заключенного и печально колышущегося в оконном проеме гобелена, так что на локальный военный конфликт в стенах собственного замка он никак не рассчитывал. А между тем, шум поднялся такой, что впору было предположить, будто в донжон ворвался отряд диких шотландских горцев.
Перед входом в бывшие апартаменты мисс Найтон Гисборн остановился и для приличия пару раз приложился кулаком к двери. На большее его не хватило. Дверь, отворенная пинком сапога, жалобно скрипнула.
- Какого… - Сэр Гай проглотил просившееся на язык ругательство и недоверчиво уставился на массивное металлическое кольцо с пропущенной сквозь него цепью, вбитое в стену за каминной полкой.
Причина, по которой брат Анхель расспрашивал о кузнеце, теперь не вызывала сомнений: мастер Фицпатрик, за глаза прозванный гарнизонными острословами тетеревом, не отвлекаясь на посторонние мелочи, вроде внезапно врывающегося в комнату помощника шерифа, деловито прилаживал к кольцу тяжелый замок, призванный удерживать на месте цепь и посаженного на нее безбожником.
Природная тугоухость имела свои плюсы, и трудолюбивый работяга до сих пор пребывал в блаженном неведении относительно приключившегося в замке переполоха.
Действительно, очень удобно… Иной раз, слушая брызжущего слюной Вэйзи, сэр Гай и сам не отказался бы на время оглохнуть.
Брат Анхель поднялся навстречу Гисборну, заложив пальцем истрепанную книжонку в ветхом переплете, которую читал за мгновение до его появления.
- Обязательно было нужно делать это сейчас? – прошипел сэр Гай, выразительно глядя на плоды трудов исполнительного мастерового.
- Прошу прощения, я вас не расслышал, - церковник неспешно выковырял из ушей нечто наподобие мягких восковых затычек.
- Не вы ли, святой отец, недавно утверждали, что ваша миссия требует строгой секретности? – Мрачно поинтересовался Гисборн у посланника архиепископа Йоркского. Кроткая улыбка монаха, грозила спровоцировать у помощника шерифа приступ неконтролируемого бешенства, но до того, чтобы смачно послать монаха ко всем чертям он еще не дошел.
– Мы обязаны исключить любую возможность побега, - развел руками брат Анхель.
Сэр Гай желчно усмехнулся. Он и не сомневался, что у него нет ни единого шанса устыдить собеседника.
Если благочестивого монаха недовольство Гисборна ничуть не трогало, то мастер Фицпатрик, внезапно осознал масштабы совершенной ошибки. Быстро побросав в мешок принесенные инструменты, он с поспешностью не свойственной его положению, а также возрасту и комплекции, шмыгнул в распахнутую дверь в надежде оказаться как можно дальше от помощника шерифа, когда у того дойдут до него руки.
Далеко убежать не вышло: самообладанию бедолаги был нанесен еще один сокрушительный удар, когда едва выскочив за порог, он нос к носу столкнулся со сквернословящим пожилым господином, за которым топоча неслась отставшая на десяток шагов стража. Признав в мчащемся на него маленьком человечке барона Вэйзи, мастер Фицпатрик испуганно крякнул и поспешно присел, жалея, что не может сделаться невидимкой или хотя бы слиться со стеной.
К радости трудяги, шериф Ноттингемский пролетел мимо, не удостоив вниманием согнувшегося в поклоне холопа, а стражники привычно последовали за устремившимся вперед начальством. Лишь один, судя по всему новичок, не успевший усвоить местных порядков, чуток притормозил и сочувственно улыбнулся, указывая зазубренным казенным мечом на выход.
Почтенный кузнец благодарно затряс головой, и, не в силах поверить, что вышел сухим из воды, метнулся к ведущей во двор лестнице. Прыгая на негнущихся ногах через две, а то и три ступеньки, мастер Фицпатрик дал себе зарок, который впоследствии ни разу не нарушил – никогда впредь не открывать клиентам, стучащим в дверь посреди ночи.
***
Однако если мастер Фицпатрик мог возносить хвалу небесам за неожиданное избавление, то для сэра Гая неприятности только начинались.
- Гисборн! – возликовал милорд Вэйзи, опознав знакомую фигуру в черном, маячившую в дверном проеме. Комната, где так кстати обнаружился сэр Гай, конечно же, принадлежала леди Мэриан, вот только поднявшийся шум оказался никак не связан с внезапным возвращением дочки покойного Найтона. Это шериф Ноттингемский определил сразу, едва только глянул на постную физиономию субъекта, стоящего подле своего помощника.
Гисборн, к вящему удовольствию Вэйзи, ощутимо вздрогнул и поспешно обернулся. Дергать за ниточки и манипулировать помощником было забавно, но иной раз милорд Вэйзи искренне сокрушался его прямолинейности и удручающей предсказуемости.
- Сэр Гай, мальчик мой! - Ухваченный цепкой шерифской лапкой за ворот куртки, рыцарь судорожно сглотнул.
В голосе милорда прорезались не сулящие ничего хорошего вкрадчивые нотки:
– Что за балаган ты тут устроил? – Вэйзи выразительно скосил глаза на прикованного к стене оборванца. – Не припоминаю, чтобы позволял держать в замке ручных мартышек.
- Это не мартышка, милорд, - выдавил Гисборн, краем глаза подсмотрев, что за его унижением помимо полоумного заключенного и двух монахов наблюдает добрая дюжина солдат городской стражи. – Эти люди – представители архиепископа. Они хотят вас видеть.
- Вот как? - глумливо вопросил Вэйзи, но хватку все-таки ослабил, милостиво позволив помощнику вырваться на свободу.
Освободившийся Гисборн дернул подбородком, с трудом удержавшись от естественного желания потереть ноющую шею, и зло покосился на брата Анхеля. Благостный мерзавец стоял неподвижно и перебирал четки совершенно не горя желанием прийти ему на помощь. Объяснять шерифу, за каким дьяволом ему понадобилось тащить монахов в замок, пришлось самому.
- Ты идиот! - Выслушав сбивчивый шепот склонившегося к начальственному уху помощника, констатировал барон. – Четыре года в должности заместителя шерифа и надо было додуматься притащить монахов сюда! Право, Гисборн, плодить бастардов у тебя получается лучше, чем заниматься политикой…
- Милорд! – сэр Гай побледнел и пошел пятнами, но привычка к субординации не располагала к протестам, а потому он поспешно захлопнул рот и благоразумно смолчал. Сделано это было исключительно своевременно, потому что в задушевный диалог начальника и подчиненного вклинился брат Анхель, до сих пор только наблюдавший и делавший выводы.
- Меня предупреждали, что в этом городе будут не рады посланникам святой Церкви, – Монах возвысил голос. В глазах у него появился фанатичный блеск, которого Гай прежде не замечал. - Мне говорили, что Ноттингем превратился в пристанище порока. Теперь я и сам вижу этому подтверждение!
Стоящие за дверью вояки начали потихоньку перешептываться, обсуждая услышанное, а прикованный к стене страдалец принялся потихоньку подвывать, забившись в угол камина.
Обнаружив, что ситуация медленно, но верно выходит из-под контроля, шериф оторвал взор от мучительно покрасневшего помощника и немедленно расцвел одной из самых своих обворожительных улыбок:
- Тысяча извинений, святой отец! – для пущей убедительности барон взял монаха под локоть, но даже милорду Вэйзи оказалось непросто убедить вошедшего во вкус брата Анхеля, что шериф всего-навсего выговаривает помощнику за нерадение.
- Если бы этот болван догадался обратиться ко мне, а не занимался самоуправством, вам не пришлось бы ютиться в столь жалкой обстановке, - шериф окинул выразительным взглядом оконный проем, прикрытый колышущимся гобеленом.
Гисборн не сомневался, что печальную участь фамильной канарейки ему еще припомнят, и тяжело вздохнул, наблюдая за патроном, который подобно весеннему солнышку излучал потоки тепла и гостеприимства.
- Ваш статус и положение достойны большего, дорогой брат! – продолжал вещать шериф Ноттингемский, сделавшись удивительно похожим на ужа, приготовившегося слопать зазевавшегося лягушонка.
- Мы не стремимся к роскоши, барон, - брат Анхель на лягушонка не походил и отнюдь не спешил попасться на сомнительную наживку. – Стяжательство – порок, недопустимый для доброго христианина.
Помощник шерифа, продолжавший вполуха следить за обоюдным обменом любезностями между шерифом и монахом, подавил отчаянный зевок и тут же громко кашлянул, опасаясь быть заподозренным в неуважении. Привычка спать с открытыми глазами, доведенная до совершенства во время долгих воскресных месс, слушать которые было невозможно, а пропустить нельзя, на сей раз могла выйти ему боком, но занудные проповеди неизменно нагоняли на сэра Гая тоску. Если следовать логике монаха, Гуд, с его навязчивой идеей братания с голытьбой, раздающий казенное имущество не желающим трудиться дармоедам, являлся просто-таки символом нестяжательства и образцом христианской добродетели. Гисборн охотно готов был признать, что лично он на такое самопожертвованию не способен.
- Бережливость и умеренность - вот что я неустанно прививаю жителям Ноттенгемшира! – благонравно заметил милорд, между делом заговорщически подмигнув помощнику. Гисборн кисло улыбнулся в ответ, не без основания полагая, что скромную канарейку на штандарте барона давно следовало бы заменить пышным тельцом. Не стоило даже упоминать, что плоды умеренности жителей графства, собранные в виде налогов, вот уже несколько лет подряд на совершенно законных основаниях оседают в казне, которую шериф превратил в персональную сокровищницу.
– Тем не менее, просторные апартаменты по соседству с главным залом, с этого момента в вашем безраздельном распоряжении, - по всей видимости, Вэйзи задался целью добить собеседника заботливостью.
То, что указанные апартаменты занимает один из влиятельнейших членов тайного общества - барон Вудсток, шерифа ничуть не смущало. В другое время Гисборн не преминул бы указать милорду на явное недоразумение, но сейчас расспросы казались неуместными.
Как и следовало ожидать, мелкий подхалимаж не произвел на брата Анхеля особого впечатления. По долгу службы ему не раз приходилось сталкиваться и с куда более впечатляющими предложениями.
- Ваше беспокойство о нашем удобстве делает вам честь, барон, но уверяю, оно излишне.– Слабая улыбка, кривившая тонкие бесцветные губы, могла означать что угодно, только не одобрение.
- Как пожелаете, мой добрый брат, - легко согласился милорд Вэйзи. В ответе монаха он не сомневался ни секунды, и помощнику шерифа стало неловко за свои недавние сомнения. – В таком случае предлагаю за завтраком обсудить, что именно привело вас в Ноттингем.
- Завтрак может подождать, - целеустремленности брата Анхеля позавидовал бы вцепившийся в собачью шкуру клещ. – А о своей цели я готов сообщить прямо сейчас.
- Отлично! – шериф Ноттингемский нетерпеливо потер ладони и обратился в слух. Судя по всему, святым отцам и в самом деле удалось заинтересовать милорда.
- До архиепископа Йоркского дошла информация, которую нам надлежит проверить, - взамен религиозного трепета в голосе брата Анхеля прорезались новые деловые нотки.
- Информация какого рода? – Взгляд Вэйзи, обращенный к монаху, приобрел столь характерное выражение, что сэр Гай принялся прикидывать сколько неумех из городской стражи, находящихся у него под началом, понадобиться для нейтрализации скромных служителей Господних. Выходило, что собравшейся в коридоре дюжины как раз должно хватить.
Конечно было бы удобнее, не привлекая ненужного внимания, воспользоваться припрятанным в рукаве кинжалом, вот только вряд ли брат Томас будет так же любезен как ныне покойный Уинчестер, и подставит для удара спину.
- Его преосвященство беспокоится о благополучии своей паствы. – Брат Анхель понизил голос, дабы его не услышали отирающиеся в коридоре бездельники. - До нас дошли сведения из надежного источника, что в городе процветает колдовство, противное христианской вере.
«Колдовство? В Ноттингеме?» - Сэр Гай скептически пожал плечами.
Чтобы чинные купцы, радеющие за свое дело, или затюканные вилланы из окрестных сел занялись черной магией, мир должен был перевернуться с ног на голову. Даже едва не утопленная в пруду Локсли Матильда, по мнению Гисборна, до звания ведьмы сильно не дотягивала. Но каким бы ни было его мнение, Гай прекрасно знал, что если святые отцы задались целью избавить Ноттингем и его окрестности от колдунов и еретиков, они это обязательно сделают.
Колебания Гисборна не были оставлены без внимания. Брат Анхель обратил на помощника шерифа испытующий взор:
- Кажется вы сомневаетесь в моих словах, сэр Гай?
- Ну что вы, святой отец! – моментально отреагировал Вэйзи. – Если бы вы лучше знали моего помощника, то поняли бы, что он вообще лишен вредной привычки думать, а значит не может и сомневаться.
- Гисборн, проснись! – недовольный шепот милорда Вэйзи вкупе с тычком в бок вывел Гая из оцепенения. – Скажи я прав?
- Конечно, милорд, - Гай моргнул и встряхнулся, соображая с чем именно только что согласился.
- Ну а раз так, убери отсюда эти наглые морды, - распорядился шериф, закрепляя достигнутый результат, и выразительно указал подбородком на дверь, в которую беззастенчиво пялились наглые зенки какого-то чучела в съехавшем на нос форменном шишаке.
С не меньшим удовольствием сэр Гай выставил бы за порог и свалившихся ему на голову церковников, но приказ есть приказ. Распоряжение Вэйзи давало возможность действовать и одновременно избавляло от лезущих в голову глупостей - как раз то, чего так недоставало сэру Гаю последние несколько часов.
Заглядывающий в комнату парень о грозящей опасности догадался, но был недостаточно проворен, чтобы полностью ее избежать. Гисборн успел ухватить не в меру любознательного стража за полу плаща и, не сильно церемонясь, придал подчиненному требуемое направление и нужное ускорение. Сослуживцы неудачника сочли за благо не раздражать начальство еще больше и немедленно вытянулись во фрунт, провожая сочувственными взглядами скатившегося по лестнице коллегу.
Сэр Гай глубоко сомневался, что урок, преподанный одному, пойдет впрок остальным.
Если пустить дело на самотек, к концу дня добрая треть Ноттингема станет судачить о странном происшествии в замке. Неожиданно мелькнула мысль, что именно этого и добивался скромный монашек, устраивая светопреставление в замке.
Ну а если и так… Какое ему собственно до этого дело?
Отчего бы не позволить брату Анхелю поиграть в свои игры? Пусть выловит нескольких кривобоких старух, не угодивших соседям. Какой-нибудь зарвавшийся еврей-ростовщик сойдет за злостного еретика. Посланники архиепископа выполнят свою дурацкую миссию и ко всеобщему удовольствию уберутся из города. Всего-то и нужно немного потерпеть. Да, именно так! Пожалуй, несколько дней в компании монахов он выдержать в состоянии.
Придя в согласие с самим собой, Гай облегченно вздохнул.
Быстрый взгляд через плечо показал, что милорд тычет пальцем в прикованного к стене оборванца и что-то доказывает сдержанно улыбающемуся брату Анхелю, за спиной которого молчаливой тенью маячит Томас.
Гисборн не зря предполагал, что шериф при желании способен найти общий язык с кем угодно.
- Пошли вон, - рявкнул Гай, оставив мысль отрядить провинившихся подчиненных на денек-другой в помощь городскому золотарю, и сожалея, что не может услышать о чем Вэйзи толкует с монахами.
По-детски непосредственное облегчение на лицах служак едва не заставило помощника шерифа прослезиться от умиления.
- Будете болтать, отправлю к мастеру Седрику, - счел своим долгом предупредить Гисборн, не желая прослыть мягкосердечной размазнёй.
Обещание близкого знакомства с городским палачом еще никого не приводило в восторг, поэтому оставалось надеяться, что угроза на неопределенный срок поселиться в благоустроенных ноттингемских подвалах, заставит доблестных стражей хотя бы некоторое время держать язык за зубами.
Продолжение от 10.03.13
****
Благополучно разогнав подчиненных по боевым постам, Гай честно собирался вернуться назад. Как ни крути, помощник шерифа Ноттингемского имел неоспоримое право присутствовать при завершении переговоров с церковниками. Однако его благие намерения пошли прахом, наткнувшись на неожиданное препятствие в лице брата Томаса, подпирающего спиной запертую дверь в бывшие покои леди Мэриан. Дюжий монах коротал время, сидя на корточках и любовно полируя уже знакомый Гисборну сакс. При виде подозрительно прищурившегося помощника шерифа, он лишь пожал плечами и слегка посторонился, предлагая составить ему компанию. Судя по всему, Томас ничуть не страдал оттого, что его выставили в коридор, воспринимая это как должное.
Поразмыслив немного, Гай решил, что будет разумнее последовать примеру монаха, чем распахивать дверь и врываться в комнату лишь для того, чтобы убедиться, что милорд Вэйзи занят беседой с посланником архиепископа. Проигнорировав сомнительное приглашение, Гисборн скрестил руки на груди, притулился у стены напротив и принялся ждать. Минуты тянулись для него тем медленнее, что проводить их приходилось, наблюдая за братом Томасом, который методично водил куском промасленной ветоши по тускло блестящему в полутьме лезвию. Время от времени монах останавливался и придирчиво осматривал клинок, оценивая результаты своей работы. Довольно скоро Гай убедился, что процесс заточки мог длиться бесконечно. Всякий раз, когда он думал, что дело близится к завершению, Томас вдруг начинал недовольно хмурился, находя реальный или, что более вероятно, мнимый изъян, и брался за точильный брусок. Чертов камень проходился по лезвию с таким отвратительным скрипом, что Гисборна невольно передергивало. К тому времени когда дверь наконец-то отворилась, и на пороге появился благодушно улыбающийся шериф, Гаю по меньшей мере полдюжины раз хотелось собственноручно придушить страдающего избытком перфекционизма святошу.
Спешно отлепившийся от стенки помощник удостоился сдержанного кивка начальства и, не дожидаясь особого приглашения, поплелся вслед за шерифом, привычно подстраивая шаг к семенящей походке летящего вперед барона.
Поскольку улыбка милорда предназначалась исключительно для вышедшего следом брата Анхеля, Гай ничуть не удивился, что от подчеркнутой жизнерадостности шерифа не осталось и следа стоило им скрыться с глаз церковника за ближайшим поворотом. Богатый опыт общения с бароном подсказывал, что милорд не упустит случая сорвать раздражение на подчиненном вне зависимости от степени его вины и раскаяния, а потому Гисборну оставалось лишь настроить себя на философский лад и постараться отнестись к предстоящей экзекуции как стихийному бедствию, избежать которого не в его силах.
В коридорах и переходах Ноттингемского замка, куда никогда не попадает солнечный свет, а полдень ничем неотличим от полночи, порой бывает сложно определить время.
Лишь войдя вслед за Вэйзи в его кабинет, Гай понял, что за окном потихоньку светает. Просвечивающее сквозь тучи бледное солнце медленно поднималось над горизонтом и, проникая в скупо освещенный чадящими факелами зал, окрашивало коллекцию печально оскалившихся черепов в унылую смесь оттенков серого и розового.
Вопреки ожиданиям, разноса со швырянием подсвечников и удушением канареек не последовало, но Гай, который как никто другой знал, что снисходительность и прекраснодушие свойственны Вэйзи не более чем голодному аллигатору из зверинца, собранного Его Высочеством в Тауэре, предпочитал не особо обольщаться на сей счет.
- Видишь ли, мальчик мой, - шериф Ноттингемский лениво повернулся к помощнику, привычно вытянувшемуся по стойке «смирно» перед массивным дубовым столом, за которым вольготно расположилось начальство. – Не пойму чем, но ты произвел на нашего нового друга сильное впечатление.
В том, что «новый друг» это никто иной как брат Анхель, Гисборн не сомневался ни секунды.
- Милорд? – Гай поднял голову и недоуменно уставился на Вэйзи, который за секунду до этого сыпал исключительно ценными и притом совершенно бесполезными наставлениями относительно отъезда барона Вудстока и его свиты.
Разумеется, Вудсток и понятия не имеет, что неожиданно возникшие и не терпящие отлагательств дела требуют его незамедлительного отъезда из Ноттингема. Объясняться с ним, как и с прочими членами блестящей компании заговорщиков, предстояло Гисборну, но эта досадная мелочь волновала шерифа меньше всего.
- Не люблю неопределенности, - Развил свою мысль Вэйзи, не обращая внимания на озадаченную физиономию помощника. – Это выводит равновесия.
Вообще-то, в последнее время милорда был способен вывести из равновесия и довести до зубовного скрежета любой пустяк, но указывать на это шерифу определенно не стоило, а потому Гисборн ограничился вежливым кивком.
- Тебе и в самом деле нечего сказать? – С вкрадчивостью мифической Ехидны вопросил барон.
- Абсолютно! - восклицание сэра Гая было тем убедительней, что шло от чистого сердца.
Честные голубые глаза помощника, в которых плескалось негодование, не оставляли сомнений в его искренности, и славившийся своей подозрительностью шериф Ноттингемский задумчиво поковырял мизинцем вставной зуб, сияющий драгоценной рубиновой вставкой.
- Этот сладкоречивый змей, брат Анхель, интересовался, не склонен ли ты к фетишизму, - Лениво произнес Вэйзи, не забывая следить за впечатлением, которое его слова произведут на помощника. - По-моему, Гисборн, он записал тебя в идолопоклонники.
- Чушь! Какого дьявола себе позволяет этот мелкий ублюдок?! - Реакция рыцаря была предсказуемой, хотя и немного более эмоциональной чем следовало бы. К счастью, смутить барона было нелегко, а вот сэр Гай, похоже, совсем не рассчитывал, что расследование церковников каким-то образом коснется лично его.
- Ну, ну, мой мальчик! – Выслушав все, что рыцарь думает о брате Анхеле и иже с ним, шериф покровительственно ухмыльнулся. – Не нужно так волноваться. Разумеется, я за тебя поручился.
- Спасибо, милорд! – Гай облегченно выдохнул. – Но…
- Никаких «но», - безапелляционным тоном перебил барон. – Помощник, уличенный в ереси - позорное пятно на репутации любого шерифа. Ты ведь меня понимаешь, Гисборн?
Сэр Гай послушно кивнул.
Чего уж тут неясного? Логика милорда Вэйзи была прозрачна как родниковая вода, в отличие от неудержимого полета фантазии заезжего монаха.
- А раз так! - Шериф нахмурился, барабаня пальцами по подлокотнику любимого кресла, - Спори со своих тряпок эти чертовы морды! И чтобы я их больше не видел!
Гисборну потребовалось несколько секунд, чтобы переварить сообщение барона и начать хоть что-то понимать.
- Но это же полный бред! – Помощник шерифа медленно поднес к глазам затянутую в перчатку руку и нервно хохотнул, разглядывая серебряные волчьи головы, впечатанные в черную кожу.
- Это не бред, Гисборн, - шериф Ноттингемский устало вздохнул, ставя в разговоре жирную точку. – Это политика!
Продолжение следует....
Продолжение от 16.03.13
Продолжение от 23.10.16
Продолжение от 07.01.17
Продолжение от 01.05.17
Продолжение от 14.05.17
Продолжение от 27.05.17
Продолжение от 18.06.17
Продолжение от 01.08.17
Продолжение от 27.08.17
Продолжение от 14.10.17
Название: Бог на ладони (Что чересчур пафосно, да? ))) Ладно, может потом поменяю.)
Персонажи: Гай Гисборн, шериф Вэйзи, Робин Локсли, Мэриан Найтон и др.
Размер: миди (я надеюсь)
Рейтинг: приключения, драма и пр.
Жанр: PG-13
Дискламер: на чужих персонажей и историческую достоверность не претендую.
Саммари: попытка объединить две параллельные сериальные реальности. По заявке Diviana на новогодний фикатон 2012-2013.
читать дальше
***
Главный колокол Святой Марии педантично отбил три удара, услужливо напоминая святой братии о том, что настало время лауд* , а помощнику шерифа Ноттингемского, безразлично пялившемуся на початый кувшин хваленого пойака** , стоящий перед ним на грязной столешнице, о скором приходе нового утра.
Наступающий день сулил Гаю Гисборну воротящую с души рутину: торжественное стояние в позе деревянного истукана за спинкой шерифского кресла во время очередного приема хнычущих жалобщиков, порядком осточертевшие попытки выловить Гуда, визит в Клан и показательную акцию устрашения неблагонадежных, коих за последние две недели прошло уже не меньше полудюжины. При всем при этом капитану городской стражи надлежало также выкроить время для инспекции казарм и лично проконтролировать тренировки вверенных его заботам рекрутов, которых следовало в рекордные сроки превратить из неуклюжих пейзан в образцовых вояк, призванных охранять покой милорда Вэйзи от посягательств злоумышленников.
Гай знал, что миссия эта была обречена на провал с самого начала, но спорить с шерифом, которому после кражи Ноттингемского договора за каждой подворотней чудился притаившийся Гуд, у него получалось еще хуже, нежели муштровать свалившихся ему на голову деревенских олухов.
То, что с недавних пор любая компания горожан числом свыше одного, собравшаяся на пороге дешевого трактира, вызывала у шерифа нервный тик и желудочные колики вкупе с требованием немедленно разобраться с распоясавшимися заговорщиками, лишь добавляло хлопот капитану городской стражи. Учитывая делишки компании Черных рыцарей и роль в них барона Вэйзи, сложившаяся ситуация могла бы показаться забавной, вот только смеяться Гаю решительно не хотелось.
К слову сказать, отменить очередное собрание своих последователей шериф не успел, и теперь с десяток собратьев по заговору, которых нужно было чем-то занять в свободное от обсуждения далеко идущих планов время, вот уже несколько дней слонялись по коридорам Ноттингемского замка, распугивая кухарок и горничных.
Возможно, интересуйся Гай политикой чуть больше, а своими проблемами чуть меньше, он принял бы ближе к сердцу печаль барона и ревностно взялся за исполнение служебных обязанностей, но увы, в настоящий момент его мысли всецело были заняты дамой, бесследно исчезнувшей вслед за злополучным договором.
Если сказать точнее, следы исчезновения были, и являлись дополнительным источником беспокойства. Представить леди Мэриан, спускающейся по связанным простыням с высоты пятидесяти футов, было не то чтобы сложно, а решительно невозможно. А ведь именно это, по словам очевидцев, и произошло. Уже который день сэр Гай пребывал в невеселых раздумьях и сомнениях. Неужели он настолько плохо знал свою пусть бывшую, но все-таки невесту? И если так, что еще она от него скрывала? Но главный вопрос, который не давал спокойно спать помощнику шерифа – где сейчас скрывается эта своевольная леди?!
Торгующий вразнос горшечник обзавелся аккуратным отпечатком волчьей морды под левым глазом и симпатичным кровоподтеком на пол-лица только за то, что осмелился утверждать, будто спустившись вниз из окна башни, дама скрылась в неизвестном направлении, сидя верхом на лошади за спиной проходимца по всем приметам напоминавшего Робина Локсли. Показания прочих свидетелей, опрошенных вслед за горшечником, сильно разнились: одни сообщали, что леди ускакала одна, воспользовавшись чьей-то оставленной без присмотра кобылой, другие говорили, будто сопротивляющуюся девицу затащили в седло силой. При этом похититель оказывался то шатеном среднего роста в зеленой куртке, то бородатым верзилой в драном плаще, то пучеглазым хлюпиком в смешной шапчонке. Некая бойкая лоточница, то ли надеясь на награду, то ли просто в порыве вдохновения, заявила, что видела, как даму подсаживает в седло некий импозантный господин с золотой серьгой в ухе. Подтвердить свои слова предприимчивая особа не смогла, равно как и описать точные приметы таинственного незнакомца. Потратив добрую половину дня и побеседовав по душам с двумя дюжинами ни на что не годных дармоедов, Гай вынужден был признать, что пользы от его расследования нет ни на грош. Если что-то и можно было утверждать наверняка, так это то, что у похитителя имелось две руки, две ноги и голова на плечах. Была также немалая доля вероятности, что эта голова могла принадлежать Локсли, но верить в такую возможность не хотелось.
Сбежать после того как он обещал защитить ее от шерифа и признался в чувствах о которых безуспешно пытался забыть последние шесть месяцев…
Как Мэриан могла так с ним поступить?
Маленький кинжал с изукрашенной драгоценными стекляшками рукоятью до сих пор лежал у Гая за пазухой. Узнай о нем Вэйзи, и наследнице манора Найтон не избежать близкого знакомства с ноттингемскими подвалами. Сейчас он допускал, что напоминать рыдающей над телом отца девушке о виселице было не слишком уместно. Любой бы на ее месте испугался. Но устраивать побег? Впрочем, это бегство было не первым на его памяти. Леди и раньше выкидывала подобные коленца, но всегда возвращалась домой.
Гай не сразу понял, что теперь Мэриан незачем возвращаться в Ноттингем и до последнего надеялся, что она объявится хотя бы на похоронах Эдварда. Помощник шерифа был почти готов простить своевольную упрямицу. Скажи Мэриан слово, и он мог бы забыть даже о кинжале, с помощью которого Найтон – этот старый мямля, совершил побег из темницы. Сэр Гай прождал полдня, рыча на несчастного старенького патера, всякий раз, когда тот пытался намекнуть, что тянуть с началом службы с каждым часом становится все неприличнее. В конце концов Гисборн сдался, и Найтона похоронили на маленьком кладбище, неподалеку от сожженного год назад манора. Наверняка он сам пожелал бы для себя другого, но по странному стечению обстоятельств в последний путь старика проводили несколько угрюмо молчащих слуг, пришибленный приходской священник и враг, некогда мечтавший жениться на его дочери.
Леди Мэриан так и не появилась, а от мысли, что он возможно больше никогда ее не увидит, на душе у Гая сделалось особенно тоскливо и мерзко. Он еле удержался, чтобы не прикрикнуть на могильщика, который слишком долго возился с простым деревянным крестом, и едва закончилась церемония, дал шпоры коню, галопом проскакав несколько миль от Найтона до Ноттингема.
Избавиться от скверных мыслей так и не удалось, но от службы помощника шерифа никто не освобождал. Остаток дня Гай провел, обходя известные городские притоны в которых мог показаться Гуд или кто-нибудь из его шайки. Новые неприятности с вездесущим Локсли милорду были ни к чему и это давало хоть и небольшой, но повод для радости: с благословения Вэйзи очередное полночное сборище Черных рыцарей можно было с чистой совестью пропустить.
Беседа по душам с респектабельным хозяином «Дороги в Иерусалим», а также с некоторыми из его коллег, владеющими заведениями поплоше, в поимке Гуда никак не помогла, зато не прошла даром для казны шерифа, в одночасье прибывшей на 60 полновесных фунтов, и для шерифского помощника, вслед за которым в караулку у северных ворот обливающийся потом стражник втащил запечатанный воском кувшин, торжественно поднесенный «господину рыцарю» владельцем недавно открывшейся «Головы сарацина».
Расхваленное французское пойло, несмотря на клятвенные заверения, что оное с великой оказией было доставлено в Англию прямиком из Медока, отдавало перебродившей смородиной и оказалось на вкус редкостным дерьмом. Однако, по скромному суждению Гисборна, где бы пронырливый трактирщик ни добывал свою проклятую отраву, капитана городской стражи это не касалось до тех пор, пока на каждый фунт налоговых отчислений, безвозвратно оседающих в недрах замковой сокровищницы, приходилась пара скромных серебряных шиллингов, пополняющих запасы сундучка в тайной комнате манора Локсли. Впрочем, сегодня даже заветный сундучок не имел большого значения…
***
- Сэр Гай! Милорд! – подсвечивающий себе чадящим факелом стражник живо напомнил Гисборну мышь, безуспешно пытавшуюся утопиться в кадушке. Струйки воды, стекающие на пол с плаща подчиненного, и мерный перестук за неплотно прикрытыми ставнями подтверждали, что тучи, собиравшиеся с самого обеда, наконец-то решили пролиться дождем.
Что понадобилось исполнительному стражу от едва задремавшего начальства, Гай не знал и знать не желал: тяжелый глиняный кувшин с остатками живительной влаги, наугад нашаренный на грязной столешнице, полетел в настырного остолопа в лучших традициях милорда Вэйзи. Грохот разбившейся о дверной косяк кухонной утвари, свидетельствовал о том, что попасть в цель с первого раза не удалось. Это было тем более обидно, что другого метательного снаряда под рукой не оказалось.
Слегка ободренный неудачей командира стражник отступил на полшага, но уходить не собирался и теперь переминался с ноги на ногу, стоя на пороге.
- Чего тебе? – зловещим тоном поинтересовался Гай, когда окончательно уверился, что отделаться от докучливого идиота малой кровью не удастся.
Никаких идей, насчет того зачем караульному понадобился капитан, которого при обычном раскладе подчиненные старательно избегали, у Гисборна не было. Вряд ли эта бестолочь примчалась к нему со сверхважным поручением от милорда шерифа. Вэйзи в отличие от него бессонницей не страдал, а в эту ночь, кроме всего прочего, был еще и слишком занят, чтобы посылать кого-то на поиски запропастившегося помощника. Во всяком случае, сэр Гай сильно на это рассчитывал, поскольку общаться с начальством лучше все-таки на трезвую голову.
- Там это…, - стражник озабоченно ткнул обернутым в латную рукавицу пальцем через плечо, старательно подыскивая слова.
- Ну?! – теряющий терпение Гисборн угрожающе привстал с колченогой скамьи, многозначительно упершись костяшками пальцев в столешницу. Не то чтобы он намеревался немедленно использовать кулаки как аргумент, придающий словам командира особый вес, но поддерживать репутацию было необходимо.
Угроза как всегда подействовала безотказно:
- Повозка, сэр! – сдавленно пискнул подчиненный, непроизвольно схватившись рукой за горло. – Требуют пустить в город!
- Дьявол тебя побери, Хопкинс! – Гисборн с чувством ругнулся. – Ты что не знаешь, когда открываются ворота?
- Так до первого часа еще далеко. Грешно заставлять святых людей ждать под дверью в такую погоду.- Принялся неуверенно оправдываться не в меру ответственный Хопкинс.
- Там что какие-то святоши? – уяснив главную причину сомнений подчиненного, сэр Гай невольно поморщился. Совсем некстати припомнилось, что последнее лицо духовного звания – милейшая настоятельница какого-то захудалого женского монастыря, название которого он даже не пытался запомнить, с которой ему довелось общаться по долгу службы, оказалась на поверку мошенницей, обчистившей сокровищницу шерифа до последнего пенни. Стоит ли упоминать, что львиная доля ответственности за это печальное происшествие была возложена на капитана городской стражи, не сумевшего обеспечить надлежащую охрану?
- Так точно, сэр! – стражник энергично закивал, радуясь, что сумел верно донести мысль до окончательно проснувшегося начальства. – Говорят, им срочно нужно к шерифу.
- Угу, - буркнул Гисборн, нашаривая на полу неосмотрительно скинутые сапоги, - а я всю жизнь мечтал встретиться с Папой…
- Сэр? – Не вполне понимавший смысл последней сентенции капитана, стражник озадаченно почесал грязной пятерней под сползшим на ухо шлемом. Гай вперил тяжелый взгляд в недоумевающего караульного и обреченно вздохнул. Несмотря на то, что тупоумные крестьяне и разорившиеся мастеровые из числа которых в последнее время набиралась городская стража, худо-бедно научились держать в руках алебарды и уже не роняли их себе и соседям на ноги, ожидать от них чего-то большего определенно не стоило.
- Сам посмотрю, - отрывисто бросил Гисборн, махнув на Хопкинса рукой.
Как любил говаривать милорд шериф: « Если хочешь, чтобы что-то было сделано как надо, сделай это сам».
Когда локальная победа в битве с собственными сапогами была наконец-то одержана, сэр Гай обнаружил исполнительного стража, по-прежнему подпирающим дверной косяк.
– Все еще здесь? А ну, марш на стену! – выразительная ухмылка, перекосившая породистую физиономию вспыльчивого сэра, не сулила подчиненному ничего хорошего.
Дважды упрашивать Хопкинса не пришлось: старательно шаркнув стоптанными подметками, доблестный страж скоропостижно ретировался, прихватив с собой единственный факел хоть как-то освещавший караулку.
- Кретин, - вполголоса прокомментировал Гисборн, поскользнувшись в грязной луже, которую оставил после себя сбежавший караульный.
На смотровую площадку барбакана Гай поднимался, натянув на нос капюшон и лелея в душе надежду, что Хопкинс ошибся, и ему придется иметь дело либо с возомнившим о себе купчишкой, либо с мелким дворянчиком, выползшим из отдаленного манора, поглазеть на диковинки большого города. И того, и другого при желании можно было легко прижать к ногтю и даже извлечь из этого какую-никакую выгоду, хоть бы и моральную. Однако благостные надежды увяли на корню, стоило ему увидеть пару крепких мулов, впряженных в тяжелую повозку, и ожидавшего подле нее мужчину в дорожном плаще, из-под которого явственно проглядывали полы серой монашеской рясы. Дюжий возница, сидящий на козлах, с пользой для дела использовал выдавшуюся свободную минутку и мирно клевал носом, предоставив своему бодрствующему спутнику привилегию разбираться со стоящей у ворот охраной.
Едва взглянув на полночных гостей, Гисборн пришел к заключению, что они ему решительно не нравятся. Чем? Да хотя бы тем, что из-за них пришлось покинуть сухую и относительно теплую караулку и мокнуть на ветру под мерзким моросящим дождем.
- Кто такие? – в лучших командирских традициях рявкнул сэр Гай, обращаясь к дожидавшимся внизу путникам.
Быть подстреленным затаившимся я в темноте лучником Гай не боялся. Погода не располагала к упражнениям в стрельбе, а после случившейся прошлой весной истории с покушением на шерифа, вряд ли у кого-то из местных достанет смелости нападать на его помощника. Разве что у Гуда, но тот, как известно, считает ниже своего достоинства бить из-за угла. Вместо этого граф Хантингтон развлекается тем, что исподтишка устраивает властям мелкие пакости, которые со временем становятся все крупнее и неприятнее.
- Брат Анхель и брат Томас, - немедленно откликнулись снизу.
Монах, стоявший рядом с повозкой, откинул скрывавший лицо капюшон и сделал несколько шагов вперед, оказавшись в центре освещенного факелами пространства перед закрытыми воротами. Почему-то Гай не сомневался, что говорившего зовут братом Анхелем, хотя тот и не представился персонально.
– Мы посланники архиепископа Йоркского! - Возвестил вновь прибывший громким, хорошо поставленным голосом, в котором чувствовалась привычка к длинным речам. - Нам необходимо попасть в город и переговорить с шерифом Ноттингемским!
После такого заявления мелькнувшая было мысль, что перед ним припозднившиеся гости милорда, была отброшена как несостоятельная. Если у Гая и оставались еще какие-то сомнения, то сейчас они развеялись окончательно. Этот серенький человечек с незапоминающимся лицом, аккуратно выбритой тонзурой и голосом сорбоннского лектора, мог быть только монахом и никем иным, а судя властным ноткам, проскальзывающим в интонациях, брат Анхель привык, чтобы к его словам внимательно прислушивались.
Что касается последнего, тут особого выбора у Гая не было. Нельзя сказать, чтобы помощник шерифа Ноттингемского отличался особой набожностью, но архиепископ Йоркский не дьякон какой-то заштатной церквушки: с мнением его представителя приходилось считаться, не говоря о том, что помощь служителям Господа долг любого доброго христианина.
- Надеюсь, святым братьям известно в котором часу открываются городские ворота? – Без особого энтузиазма буркнул Гисборн. Изобразить искреннюю радость по случаю лицезрения важной духовной особы не получилось, но стоящего внизу монаха это ничуть не смутило.
- Непредвиденные обстоятельства не позволили нам вовремя быть у городских стен, сын мой, - брат Анхель не оправдывался, а всего лишь констатировал факт.
- Так пущать или не пущать? – засуетился неизвестно когда появившийся рядом Хопкинс.
Гай смерил исполнительного идиота тяжелым взглядом и махнул рукой:
- Открывай.
***
Пока кряхтящие от натуги караульные крутили ворот, возвращая на место тяжеленную опускную решетку, помощник шерифа вел с гостями любопытную беседу. Основной его целью было выяснить, что именно архиепископ Йоркский в лице двух своих посланников забыл в Ноттингеме.
- Как помощник шерифа, я должен поинтересоваться, что привело вас в наш город, братья, - Скрепленная оттиском официальной печати грамота, которую Гисборн прочел в свете шипящего под дождем и плюющего искрами факела, недвусмысленно подтверждала статус и полномочия прибывших монахов.
- Приказ его высокопреосвященства, разумеется. Архиепископом движет забота о пастве и мы обязаны проверить некоторые его предположения. - Должность собеседника не произвела на монаха ровным счетом никакого впечатления. Не глядя на помощника шерифа, брат Анхель продолжал мерно перебирать длинными худыми пальцами изящные гагатовые четки.
- Предположения? – немедленно насторожился Гисборн. – Какого рода?
Только соглядатаев, сующих нос не в свои дела, им сейчас и не хватало…
- Если не возражаешь, сын мой, об этом я побеседую с шерифом, - вежливость брата Анхеля, балансировала на грани оскорбления, но придраться к нему было невозможно. После такого заявления, настаивать на своем, означало проявить неуважение к особе духовного звания.
- Как пожелаете, святой отец, - сквозь зубы процедил Гисборн, вынужденный снести явное пренебрежение к собственной персоне. – Но вам придется подождать. Милорд Вэйзи не встает до восхода солнца.
- Пожалуй, наше дело может подождать еще несколько часов, - Гай ожидал возражений, но уступчивость посланника архиепископа Йоркского стала для помощника шерифа сюрпризом. Ведь несмотря на подчеркнутую скромность брата Анхеля, Гисборн мог бы поклясться, что смирением здесь и не пахнет. К отказам посланник архиепископа не привык. На это недвусмысленно намекали как язвительный тон и начальственная речь, так и очертания кинжала, едва заметные под грубым одеянием пилигрима. Брат Томас, в отличие от своего спутника, в словесном фехтовании был не силен, но этот мелкий недостаток с лихвой компенсировался висящим на его поясе шестопером, способным заткнуть рот многим говорунам. По крайней мере, на Томаса против Малыша Джона Гисборн бы поставил. Эти монахи явно были не из тех, кто безропотно проглотит насмешку или подставят обидчику вторую щеку.
- Путешествовать по дорогам Ноттингемшира нынче небезопасно, - проследив за взглядом собеседника, брат Анхель тронул рукоять скрытого под плащом кинжала. – Даже мирные служители Господа, не обремененные дорогим имуществом, вынуждены соблюдать осторожность.
- В скором времени разбойники будут пойманы и повешены, - Бодро заверил Гай. Он искренне надеялся, что его слова прозвучат достаточно убедительно, чтобы произвести впечатление на посланника архиепископа.
- Насколько мне известно, вы не слишком-то преуспели в поимке Робина Локсли, - с печалью в голосе произнес монах, выказав потрясающую осведомленность в делах графства. – На вашем месте я бы проявил большую настойчивость, сэр Гай. Вы должны понимать, что беспомощность властей ведет к безнаказанности, а безнаказанность порождает вседозволенность.
Выслушивать нравоучения из уст заезжего монаха, Гисборну хотелось еще меньше чем терпеть регулярные выволочки от милорда Вэйзи, поэтому он поспешно сменил тему:
- «Голова сарацина» - отличный трактир, - Гай ткнул пальцем в темноту, указывая на подсвеченную тусклым фонарем вывеску, таращащую подведенные зенки из ближайшей подворотни. - Можете переночевать там, а утром вас проводят к милорду Вэйзи.
К слову сказать, кухня папаши Уолтера и впрямь была недурна, а в комнатах хотя бы не было клопов. Возможно, выпивка подкачала. Тем заманчивее было испытать на святых отцах действие французского пойла, идущего по два пенни за пинту.
Месть, без сомнения, была мелочной, но отказать себе хотя бы в такой жалкой сатисфакции Гисборн не мог.
- Нет, - улыбка на смиренной физиономии брата Анхеля приобрела насмешливое выражение.
Тон заявления, равно как и его смысл, Гаю решительно не понравились. Где это слыхано, чтобы тщедушный монах, будь он хоть трижды посланником архиепископа Йоркского, приказывал рыцарю?!
- Почему? – Гисборн сложил руки на груди, с болезненным интересом ожидая продолжения. На длинном носу рыцаря повисла увесистая дождевая капля, но смахнуть ее без того, чтобы не уронить свое достоинство в глазах самоуверенного монаха, было решительно невозможно.
- Во-первых, «Голова сарацина», не то место, где подобает искать прибежища лицам духовного звания, во-вторых, наша миссия требует секретности. Гостиница, даже самая лучшая, ее не обеспечит, зато уединенные апартаменты в замке будут как нельзя кстати, - брат Анхель в кои-то веки снизошел до подробного пояснения, но особого удовлетворения помощнику шерифа это не принесло. Витиеватая речь монаха оставляла стойкое неприятное послевкусие и ощущение того, что над ним в очередной раз утонченно посмеялись, а быть объектом насмешек сэр Гай не любил. Он шмыгнул носом и смерил посланника архиепископа тяжелым взглядом, прикидывая насколько меньше было бы проблем, относись шервудские бродяги к своей работе с должным вниманием. Гуду, конечно же, и в голову не пришло задерживать нищих церковников, едущих на расхлябанной телеге.
Должно быть сомнения, которые испытывал помощник шерифа, красноречиво отразились на его бледной физиономии, потому что простым пояснением брат Анхель не ограничился:
- Это не просьба об одолжении, сэр Гай, - монах вздохнул, сетуя на непонятливость собеседника. - Отказываясь помогать нам, вы рискуете навлечь на себя серьезные неприятности.
На это заявление Гисборн мог бы возразить, что без его помощи верные слуги Господни до сих пор коротали бы время, сидя на травке под городскими стенами, а он, Гай Гисборн, преспокойно досматривал бы третий сон в душной караулке, провонявшей солдатским потом. Однако на плечах у помощника все же была голова, а не горшок с французским пойаком, и эта голова, достаточно прояснившаяся на свежем воздухе, настоятельно подсказывала, что ссориться с полномочным представителем архиепископа Йоркского крайне нежелательно.
То, что инициатива наказуема, помощник шерифа Ноттингемского усвоил давно, поэтому проявлял ее только в случае крайней необходимости. Нынешний случай, как ни крути, относился именно к таковым. Как бы ни было соблазнительно предоставить Вэйзи лично разбираться с монахами, позволить себе прервать заседание Черных рыцарей мог только Гуд.
Сэр Гай Гисборн, хвала небесам, Гудом не являлся.
«Какого собственно дьявола?! Вся эта история не стоит и выеденного яйца», - Гаю почти удалось себя убедить. Стоять и дольше мокнуть в этой промозглой сырости просто не имело смысла.
С одной стороны дополнительных гостей в замке не ждали, с другой в притязаниях брата Анхеля не было ничего необычного или противоестественного. В конце концов, какое дело собравшимся в замке Черным рыцарям до двух монахов, попросившихся на ночлег? Правда оставался еще шериф Ноттингемский, который очень не любил сюрпризы, если только сам их не преподносил… Но он-то как раз останется недоволен при любом раскладе. В этом можно было даже не сомневаться.
- Следуйте за мной, - помедлив немного, Гай вздернул подбородок и развернулся на каблуках. Повернувшись спиной к повозке и сидящим на ней монахам, помощник шерифа углубился в лабиринт узких улочек, не сильно переживая о том, успевают ли святые отцы за своим провожатым. В организаторских способностях брата Анхеля и исполнительском мастерстве брата Томаса он не усомнился ни на секунду. Судя по мерному цокоту подков по булыжной мостовой и жалобному скрипу возка, цепляющегося осями за углы зданий, отставать телега вовсе не собиралась.
Ворота во двор Ноттингемского замка им открыл суматошно отдавший честь стражник, вовремя распознавший своего капитана во главе странной процессии. В этом был один из маленьких плюсов его репутации: любой, от распоследнего караульного до коменданта крепости, стремился угодить цепному псу шерифа, и никому даже не пришло бы в голову поинтересоваться, кого и зачем тащит за собой в замок посреди ночи сэр Гай.
---------------------------------------------------
* Первая утренняя служба «laudes» проводилась около 3 часов утра. За ним следует первый час или «prima» - утреннее богослужение, начинающееся около 6 часов утра.
** Одно из известнейших красных вин региона Медок. На самом деле автор не осведомлен о названиях вин, которые производились на этой территории в 12 веке, а потому нимало сумняшеся оставил именно это наименование.
продолжение от 20.02.13
- Мулами займется конюх, - бросил Гай, едва повозка, прогрохотав по булыжникам, остановилась напротив центрального входа. Сделано это было отнюдь не из желания облегчить жизнь брату Томасу: здравый смысл подсказывал помощнику шерифа, что афишировать количество уже прибывших в замок гостей не стоит. Гисборн, разумеется, не верил, что посланники архиепископа Йоркского окажутся по совместительству лазутчиками Ричарда, но осторожность никогда не бывает излишней.
Помощник шерифа поднялся на несколько ступенек вверх по лестнице, затем вернулся назад, и, дожидаясь, когда святые братья соизволят к нему присоединиться, принялся машинально попинывать оказавшуюся в пределах досягаемости бухту пенькового шпагата. Что поделаешь, милорд опять надумал подновить эшафот и на этот раз подошел к задаче с размахом. Добрая треть замкового двора была завалена досками, ящиками с гвоздями и прочей строительной дрянью. Судя по задумчивому виду озиравшегося по сторонам брата Анхеля, тот тоже по достоинству оценил и масштаб работ, и грандиозность затеи.
Гисборн внезапного созидательного азарта шерифа не разделял. Строительный мусор под ногами за две недели успел ему порядком осточертеть, но Гай честно старался не обращать внимания на небольшие неудобства, вроде мастеровых, валящихся с лесов наподобие переспелых груш в самый неподходящий момент. Больше всего удручало то, что случалось это, как правило, в момент, когда помощнику шерифа срочно требовалось пройти мимо. Слава богу, хотя бы ночью во дворе было тихо – на круглосуточном ведении работ Вэйзи не настаивал.
Пока сэр Гай предавался желчным размышлениям, из хлипкого одноэтажного пристроя, в котором обреталась прислуга, вывалился встрепанный мальчишка-привратник. Юнец, в чьи обязанности входило встречать прибывающих гостей, с ходу атаковал монахов и попытался завладеть небольшим сундучком, который брат Томас только что выгрузил из повозки. Легкость, с которой монах управлялся со своей поклажей, ввела мальчишку в заблуждение. Он явно переоценил свои возможности, за что теперь расплачивался. Гисборн заинтересованно наблюдал за тем, как бедолага безуспешно пытается хотя бы сдвинуть злополучный сундучок с места. После третьей неудачной попытки, брат Томас снисходительно усмехнулся, аккуратно отодвинув недоумка в сторону к явному его облегчению.
- В замке не так много подходящих комнат, как может показаться, - Гисборн счел за благо заранее развеять иллюзии подошедшего брата Анхеля.
- Наши запросы весьма скромны, сэр Гай. Крыша над головой и кусок хлеба – Спаситель и тот не требовал большего, - заверил монах помощника шерифа, проявив поистине христианскую непритязательность.
Гисборн машинально кивнул в ответ и щелкнул пальцами, подзывая к себе заскучавшего недоросля. Несколько отданных вполголоса распоряжений и мальчишка, сверкая прохудившимися подметками, помчался вверх по лестнице. К указаниям помощника шерифа замковая прислуга относилась чрезвычайно серьезно.
По здравом размышлении, от идеи исполнить просьбу брата Анхеля буквально, поселив гостей в хлеву и снабдив мешком черствых сухарей, пришлось отказаться. Так что при всей величине замка, вариантов и в самом деле оказалось не так много как хотелось бы. Сэр Гай оторвал взгляд от Томаса, до сих пор ковырявшегося возле повозки, и посмотрел наверх.
Почудилось или в угловом окне башни и впрямь мелькнул свет?
За каким-то дьяволом и совершенно не к месту вспомнился случайно подслушанный утром разговор двух прачек, возившихся с грязным бельем на заднем дворе. Младшая, испуганно округлив глаза, рассказывала старшей, что ночью видела крадущееся по главной галерее привидение в серых одеждах. В своей прозрачной руке призрак нес зажженную свечу, горевшую ровным зеленоватым пламенем.
Чем занималось приведение помимо того, что напугало дуреху до полусмерти, или почему одежды призрака были именно серые, а не розовые, или, скажем, белые, Гисборн так и не узнал: завидев помощника шерифа, обе прачки прекратили болтать и принялись работать колотушками с удвоенным усердием.
От созерцания призрачных огоньков его отвлек скрип двери, медленно поворачивающихся на давно не смазанных петлях. Обернувшись на звук, Гай изумленно моргнул и тут же вполголоса чертыхнулся, забыв о том, что святая церковь осуждает богохульство.
Молчаливый брат Томас, наконец-то отдавший в распоряжение конюха своих драгоценных мулов, небрежно придерживал в руках цепь, на противоположном конце которой находился затравленно озирающийся субъект неопределенного возраста, одетый в живописные лохмотья. Узник болезненно морщился, щурясь на свет факелов, и старался держаться от своего тюремщика на максимально возможном расстоянии.
Картина выходила на редкость живописная, но удивляться тому, что брат Анхель не поставил помощника шерифа в известность относительно своего третьего спутника, определенно не стоило. Перед внутренним взором сэра Гая промелькнул шериф, отвешивающий подчиненному смачный подзатыльник: не поинтересоваться заранее содержимым повозки – непростительная оплошность, достойная Хопкинса, но никак не капитана городской стражи.
- Что это? – мрачно выдавил Гисборн, обращаясь к безмятежно улыбающемуся монаху. С благостными иллюзиями насчет церковников сэр Гай расстался еще в нежном отроческом возрасте и прекрасно понимал, что агнцы божьи среди них встречаются едва ли не реже, чем среди простых смертных, но с подобным он столкнулся впервые. Слишком уж не вязалось христианское милосердие во взгляде брата Анхеля с видом подвывающего патлатого существа в железном ошейнике.
- Всего лишь узник архиепископа, - монах неодобрительно качнул головой. – Не следует беспокоиться на его счет.
– Безбожник и мерзкий еретик, - припечатал брат Томас. – Будь моя воля, сатанинское отродье давно бы уже поджарилось на медленном огне.
Заявление дюжего монаха прозвучало тем более неожиданно, что до сей поры он не произнес ни слова, так что Гай даже начал сомневаться есть ли вообще у него язык.
Заключенный, услышав походя вынесенный вердикт, нервно облизнул растрескавшиеся губы, шаря по сторонам полубезумным взглядом.
- Не тебе судить о подобных вещах, Томас, - мягко пожурил собрата Анхель. – Спасения достойна всякая душа, а костер не всегда лучший путь избавления от скверны.
Что есть лучший путь в понимании брата Анхеля, Гисборн не знал, зато об этом, судя по всему, имел представление посаженный на цепь оборванец: прежде чем Томас успел отреагировать, узник ринулся к помощнику шерифа, ища защиты у незнакомца, которого видел впервые в жизни:
– Я добрый христианин, сэр рыцарь, и всегда им был!
Извлеченный из-под лохмотьев крест, зажатый в трясущейся ладони, подтверждал слова несчастного, но это не имело ровным счетом никакого значения.
Сэр Гай брезгливо поморщился, стряхнув с рукава чужие скрюченные пальцы и отвернулся, успев заметить как гаснут ожидание и надежда в устремленном на него взгляде.
- Их ложь порой бывает убедительна, - чуть заметное покачивание головы и затихшего узника оттащили подальше от помощника шерифа, чтобы тут же наградить парой смачных зуботычин.
Теперь Гисборн не сомневался, что святые отцы с шерифом отлично поладят.
- Понятно, - Гай сухо кивнул. Как ни прискорбно, последние остатки гнусного французского пойла окончательно выветрились, а на трезвую голову визит таких гостей выглядел совсем уж отвратно. Помощник шерифа всерьез забеспокоился, а не совершил ли он ужасную ошибку, притащив святых братьев в замок.
– Желаете поместить вашего еретика в темницу? – Шериф не даром сокрушался бесталанности ученика - сыграть безразличие удалось из рук вон плохо.
- Ни в коем случае, сын мой, - брат Анхель кротко улыбнулся, сделавшись удивительно похожим святого мученика Уара* с намалеванной заезжим итальянцем фрески в церкви Святой Марии. – Этот человек чрезвычайно важен. Он всегда должен находиться подле меня.
---------------------------------------------------
* Святой Уар (лат. Varus) - раннехристианский святой, считающийся заступником некрещеных и иноверцев.
продолжение от 24.02.13
***
Сколько бы милорд Вэйзи ни указывал на патологический кретинизм своего помощника, поверить в то, что брат Анхель оговорился, выдав часть некоего тщательно оберегаемого плана, было попросту невозможно. Более вероятным представлялось, что монах всего-навсего тешил свое не в меру раздутое самолюбие, дожидаясь расспросов, но выставлять себя на посмешище, рискуя вновь нарваться на вежливый отказ, Гисборн не желал. Гаю оставалось лишь сделать вид, что намеки монаха прошли мимо его ушей, и продолжать уверенный подъем по бесконечной лестнице, ведущей на верхние этажи донжона.
- Мы пришли, - коротко доложил он идущему следом монаху, остановившись у приоткрытой двери.
Гисборн не был здесь с тех пор, когда впервые выслушал сбивчивый доклад испуганной горничной о пропаже девицы Найтон. Приставленная к Мэриан дурища заподозрила неладное далеко за полдень, когда проспавшая завтрак миледи не спустилась и к обеду.
Высланный вперед мальчишка-слуга уже успел зажечь стоявшую на резном деревянном столике лампу, тусклый огонек которой безуспешно пытался задуть гуляющий по комнате ночной ветерок. Глянув на колышущиеся гобелены и тревожные тени, пляшущие на стенах, Гисборн потихоньку выругался: несмотря на клятвенные заверения кастеляна, окно через которое был совершен побег, по-прежнему зияло ничем не прикрытой дырой.
Проблема сквозняков, по крайней мере, разрешилась стремительно: не склонный к раздумьям и отличавшийся завидной практичностью брат Томас оценил обстановку и примерился к свисающей с потолочной балки шпалере, временно оставив в покое забившегося в угол подопечного. Пыльный гобелен, не покидавший насиженного места с момента вступления в должность милорда Вэйзи, печально прошуршав, скатился на пол. Удовлетворенно хмыкнувший монах наступил расхлябанной сандалией на канарейку, старательно вышитую серебряной гладью по голубому бархату основы, и принялся пристраивать гобелен в оконном проеме. Глядя на творящееся безобразие, помощник шерифа тяжело вздохнул, прикидывая заставят ли его платить за причиненный ущерб из личного кармана.
- Надеюсь, благородной даме не пришлось из-за нас спешно покидать жилище? – оглядев комнату, брат Анхель выразительно приподнял бровь.
Сомнения монаха были вполне обоснованны: леди Мэриан на сей раз и впрямь не тянула со сборами. Гай проследил за направлением взгляда брата Анхеля и понимающе усмехнулся:
- Не беспокойтесь, святой отец, миледи покинула нас задолго до вашего визита и вряд ли вернется назад. Я пришлю горничную убрать лишние вещи.
- Это будет уместно, - без тени иронии изрек посланник архиепископа, аккуратно складывая поверх крикливого ярко-алого наряда, перекинутого через спинку кресла, заляпанный грязью дорожный плащ. Теперь можно было как следует разглядеть вооружение гостя, и Гисборн понял, что недооценил брата Анхеля, когда прикидывал его шансы противостоять разбойникам. Монах носил в ножнах на поясе отнюдь не зубочистку, а настоящий сакс* длиной чуть менее двух футов и достаточно тяжелый, чтобы пробить им звенья кольчуги, не говоря уже о легком кожаном доспехе. Несмотря на то, что подобное оружие вышло из моды еще при прадедушке нынешнего короля, своей эффективности от этого оно ничуть не утратило. Впрочем, тут все дело упиралось в умение, без которого даже самый лучший меч оставался всего лишь бесполезной железякой.
- Довольны ли вы замковым кузнецом, сэр Гай?
- Вполне, - вопрос застал помощника шерифа врасплох и Гисборн ответил прежде, чем успел подумать или удивиться перемене темы.
Брат Анхель удовлетворенно кивнул. Не дождавшись продолжения, сэр Гай передернул плечами, криво усмехнулся и закрыл за собой дверь, не удосужившись пожелать гостям спокойной ночи.
-------------------------
* Скрамасакс (сакс) ( scramasax, sax) — тяжелый боевой нож с односторонней заточкой.
***
- Гисбоооорн! – зычный вопль милорда добавил сумятицы в метания и без того переполошенной челяди.
Громкий стук, нарушивший предрассветную тишину, был для обитателей замка тем более неожидан, что исходил из бывших покоев леди Мэриан, которые пустовали уже третью неделю.
Толстые каменные стены, против ожидания, звук не гасили, а только усиливали, и он продолжал свое триумфальное шествие, отдаваясь раскатистым эхом в самых неожиданных закоулках замка.
«Дьявол побери этих чертовых святош!» - Гисборн с досадой отшвырнул в сторону едва надкушенную цыплячью ножку и бросился вон из кухни, провожаемый осуждающим мявом раскормленного рыжего кота, с королевским достоинством возлежавшего меж рядов надраенных медных кастрюль.
В отличие от наглой пушистой твари и милорда шерифа сэр Гай имел четкие представления относительно источника нарушающих спокойствие звуков.
Прошло не более часа с того момента, как помощник шерифа удалился, оставив двоих церковников в компании свихнувшегося заключенного и печально колышущегося в оконном проеме гобелена, так что на локальный военный конфликт в стенах собственного замка он никак не рассчитывал. А между тем, шум поднялся такой, что впору было предположить, будто в донжон ворвался отряд диких шотландских горцев.
Перед входом в бывшие апартаменты мисс Найтон Гисборн остановился и для приличия пару раз приложился кулаком к двери. На большее его не хватило. Дверь, отворенная пинком сапога, жалобно скрипнула.
- Какого… - Сэр Гай проглотил просившееся на язык ругательство и недоверчиво уставился на массивное металлическое кольцо с пропущенной сквозь него цепью, вбитое в стену за каминной полкой.
Причина, по которой брат Анхель расспрашивал о кузнеце, теперь не вызывала сомнений: мастер Фицпатрик, за глаза прозванный гарнизонными острословами тетеревом, не отвлекаясь на посторонние мелочи, вроде внезапно врывающегося в комнату помощника шерифа, деловито прилаживал к кольцу тяжелый замок, призванный удерживать на месте цепь и посаженного на нее безбожником.
Природная тугоухость имела свои плюсы, и трудолюбивый работяга до сих пор пребывал в блаженном неведении относительно приключившегося в замке переполоха.
Действительно, очень удобно… Иной раз, слушая брызжущего слюной Вэйзи, сэр Гай и сам не отказался бы на время оглохнуть.
Брат Анхель поднялся навстречу Гисборну, заложив пальцем истрепанную книжонку в ветхом переплете, которую читал за мгновение до его появления.
- Обязательно было нужно делать это сейчас? – прошипел сэр Гай, выразительно глядя на плоды трудов исполнительного мастерового.
- Прошу прощения, я вас не расслышал, - церковник неспешно выковырял из ушей нечто наподобие мягких восковых затычек.
- Не вы ли, святой отец, недавно утверждали, что ваша миссия требует строгой секретности? – Мрачно поинтересовался Гисборн у посланника архиепископа Йоркского. Кроткая улыбка монаха, грозила спровоцировать у помощника шерифа приступ неконтролируемого бешенства, но до того, чтобы смачно послать монаха ко всем чертям он еще не дошел.
– Мы обязаны исключить любую возможность побега, - развел руками брат Анхель.
Сэр Гай желчно усмехнулся. Он и не сомневался, что у него нет ни единого шанса устыдить собеседника.
Если благочестивого монаха недовольство Гисборна ничуть не трогало, то мастер Фицпатрик, внезапно осознал масштабы совершенной ошибки. Быстро побросав в мешок принесенные инструменты, он с поспешностью не свойственной его положению, а также возрасту и комплекции, шмыгнул в распахнутую дверь в надежде оказаться как можно дальше от помощника шерифа, когда у того дойдут до него руки.
Далеко убежать не вышло: самообладанию бедолаги был нанесен еще один сокрушительный удар, когда едва выскочив за порог, он нос к носу столкнулся со сквернословящим пожилым господином, за которым топоча неслась отставшая на десяток шагов стража. Признав в мчащемся на него маленьком человечке барона Вэйзи, мастер Фицпатрик испуганно крякнул и поспешно присел, жалея, что не может сделаться невидимкой или хотя бы слиться со стеной.
К радости трудяги, шериф Ноттингемский пролетел мимо, не удостоив вниманием согнувшегося в поклоне холопа, а стражники привычно последовали за устремившимся вперед начальством. Лишь один, судя по всему новичок, не успевший усвоить местных порядков, чуток притормозил и сочувственно улыбнулся, указывая зазубренным казенным мечом на выход.
Почтенный кузнец благодарно затряс головой, и, не в силах поверить, что вышел сухим из воды, метнулся к ведущей во двор лестнице. Прыгая на негнущихся ногах через две, а то и три ступеньки, мастер Фицпатрик дал себе зарок, который впоследствии ни разу не нарушил – никогда впредь не открывать клиентам, стучащим в дверь посреди ночи.
***
Однако если мастер Фицпатрик мог возносить хвалу небесам за неожиданное избавление, то для сэра Гая неприятности только начинались.
- Гисборн! – возликовал милорд Вэйзи, опознав знакомую фигуру в черном, маячившую в дверном проеме. Комната, где так кстати обнаружился сэр Гай, конечно же, принадлежала леди Мэриан, вот только поднявшийся шум оказался никак не связан с внезапным возвращением дочки покойного Найтона. Это шериф Ноттингемский определил сразу, едва только глянул на постную физиономию субъекта, стоящего подле своего помощника.
Гисборн, к вящему удовольствию Вэйзи, ощутимо вздрогнул и поспешно обернулся. Дергать за ниточки и манипулировать помощником было забавно, но иной раз милорд Вэйзи искренне сокрушался его прямолинейности и удручающей предсказуемости.
- Сэр Гай, мальчик мой! - Ухваченный цепкой шерифской лапкой за ворот куртки, рыцарь судорожно сглотнул.
В голосе милорда прорезались не сулящие ничего хорошего вкрадчивые нотки:
– Что за балаган ты тут устроил? – Вэйзи выразительно скосил глаза на прикованного к стене оборванца. – Не припоминаю, чтобы позволял держать в замке ручных мартышек.
- Это не мартышка, милорд, - выдавил Гисборн, краем глаза подсмотрев, что за его унижением помимо полоумного заключенного и двух монахов наблюдает добрая дюжина солдат городской стражи. – Эти люди – представители архиепископа. Они хотят вас видеть.
- Вот как? - глумливо вопросил Вэйзи, но хватку все-таки ослабил, милостиво позволив помощнику вырваться на свободу.
Освободившийся Гисборн дернул подбородком, с трудом удержавшись от естественного желания потереть ноющую шею, и зло покосился на брата Анхеля. Благостный мерзавец стоял неподвижно и перебирал четки совершенно не горя желанием прийти ему на помощь. Объяснять шерифу, за каким дьяволом ему понадобилось тащить монахов в замок, пришлось самому.
- Ты идиот! - Выслушав сбивчивый шепот склонившегося к начальственному уху помощника, констатировал барон. – Четыре года в должности заместителя шерифа и надо было додуматься притащить монахов сюда! Право, Гисборн, плодить бастардов у тебя получается лучше, чем заниматься политикой…
- Милорд! – сэр Гай побледнел и пошел пятнами, но привычка к субординации не располагала к протестам, а потому он поспешно захлопнул рот и благоразумно смолчал. Сделано это было исключительно своевременно, потому что в задушевный диалог начальника и подчиненного вклинился брат Анхель, до сих пор только наблюдавший и делавший выводы.
- Меня предупреждали, что в этом городе будут не рады посланникам святой Церкви, – Монах возвысил голос. В глазах у него появился фанатичный блеск, которого Гай прежде не замечал. - Мне говорили, что Ноттингем превратился в пристанище порока. Теперь я и сам вижу этому подтверждение!
Стоящие за дверью вояки начали потихоньку перешептываться, обсуждая услышанное, а прикованный к стене страдалец принялся потихоньку подвывать, забившись в угол камина.
Обнаружив, что ситуация медленно, но верно выходит из-под контроля, шериф оторвал взор от мучительно покрасневшего помощника и немедленно расцвел одной из самых своих обворожительных улыбок:
- Тысяча извинений, святой отец! – для пущей убедительности барон взял монаха под локоть, но даже милорду Вэйзи оказалось непросто убедить вошедшего во вкус брата Анхеля, что шериф всего-навсего выговаривает помощнику за нерадение.
- Если бы этот болван догадался обратиться ко мне, а не занимался самоуправством, вам не пришлось бы ютиться в столь жалкой обстановке, - шериф окинул выразительным взглядом оконный проем, прикрытый колышущимся гобеленом.
Гисборн не сомневался, что печальную участь фамильной канарейки ему еще припомнят, и тяжело вздохнул, наблюдая за патроном, который подобно весеннему солнышку излучал потоки тепла и гостеприимства.
- Ваш статус и положение достойны большего, дорогой брат! – продолжал вещать шериф Ноттингемский, сделавшись удивительно похожим на ужа, приготовившегося слопать зазевавшегося лягушонка.
- Мы не стремимся к роскоши, барон, - брат Анхель на лягушонка не походил и отнюдь не спешил попасться на сомнительную наживку. – Стяжательство – порок, недопустимый для доброго христианина.
Помощник шерифа, продолжавший вполуха следить за обоюдным обменом любезностями между шерифом и монахом, подавил отчаянный зевок и тут же громко кашлянул, опасаясь быть заподозренным в неуважении. Привычка спать с открытыми глазами, доведенная до совершенства во время долгих воскресных месс, слушать которые было невозможно, а пропустить нельзя, на сей раз могла выйти ему боком, но занудные проповеди неизменно нагоняли на сэра Гая тоску. Если следовать логике монаха, Гуд, с его навязчивой идеей братания с голытьбой, раздающий казенное имущество не желающим трудиться дармоедам, являлся просто-таки символом нестяжательства и образцом христианской добродетели. Гисборн охотно готов был признать, что лично он на такое самопожертвованию не способен.
- Бережливость и умеренность - вот что я неустанно прививаю жителям Ноттенгемшира! – благонравно заметил милорд, между делом заговорщически подмигнув помощнику. Гисборн кисло улыбнулся в ответ, не без основания полагая, что скромную канарейку на штандарте барона давно следовало бы заменить пышным тельцом. Не стоило даже упоминать, что плоды умеренности жителей графства, собранные в виде налогов, вот уже несколько лет подряд на совершенно законных основаниях оседают в казне, которую шериф превратил в персональную сокровищницу.
– Тем не менее, просторные апартаменты по соседству с главным залом, с этого момента в вашем безраздельном распоряжении, - по всей видимости, Вэйзи задался целью добить собеседника заботливостью.
То, что указанные апартаменты занимает один из влиятельнейших членов тайного общества - барон Вудсток, шерифа ничуть не смущало. В другое время Гисборн не преминул бы указать милорду на явное недоразумение, но сейчас расспросы казались неуместными.
Как и следовало ожидать, мелкий подхалимаж не произвел на брата Анхеля особого впечатления. По долгу службы ему не раз приходилось сталкиваться и с куда более впечатляющими предложениями.
- Ваше беспокойство о нашем удобстве делает вам честь, барон, но уверяю, оно излишне.– Слабая улыбка, кривившая тонкие бесцветные губы, могла означать что угодно, только не одобрение.
- Как пожелаете, мой добрый брат, - легко согласился милорд Вэйзи. В ответе монаха он не сомневался ни секунды, и помощнику шерифа стало неловко за свои недавние сомнения. – В таком случае предлагаю за завтраком обсудить, что именно привело вас в Ноттингем.
- Завтрак может подождать, - целеустремленности брата Анхеля позавидовал бы вцепившийся в собачью шкуру клещ. – А о своей цели я готов сообщить прямо сейчас.
- Отлично! – шериф Ноттингемский нетерпеливо потер ладони и обратился в слух. Судя по всему, святым отцам и в самом деле удалось заинтересовать милорда.
- До архиепископа Йоркского дошла информация, которую нам надлежит проверить, - взамен религиозного трепета в голосе брата Анхеля прорезались новые деловые нотки.
- Информация какого рода? – Взгляд Вэйзи, обращенный к монаху, приобрел столь характерное выражение, что сэр Гай принялся прикидывать сколько неумех из городской стражи, находящихся у него под началом, понадобиться для нейтрализации скромных служителей Господних. Выходило, что собравшейся в коридоре дюжины как раз должно хватить.
Конечно было бы удобнее, не привлекая ненужного внимания, воспользоваться припрятанным в рукаве кинжалом, вот только вряд ли брат Томас будет так же любезен как ныне покойный Уинчестер, и подставит для удара спину.
- Его преосвященство беспокоится о благополучии своей паствы. – Брат Анхель понизил голос, дабы его не услышали отирающиеся в коридоре бездельники. - До нас дошли сведения из надежного источника, что в городе процветает колдовство, противное христианской вере.
«Колдовство? В Ноттингеме?» - Сэр Гай скептически пожал плечами.
Чтобы чинные купцы, радеющие за свое дело, или затюканные вилланы из окрестных сел занялись черной магией, мир должен был перевернуться с ног на голову. Даже едва не утопленная в пруду Локсли Матильда, по мнению Гисборна, до звания ведьмы сильно не дотягивала. Но каким бы ни было его мнение, Гай прекрасно знал, что если святые отцы задались целью избавить Ноттингем и его окрестности от колдунов и еретиков, они это обязательно сделают.
Колебания Гисборна не были оставлены без внимания. Брат Анхель обратил на помощника шерифа испытующий взор:
- Кажется вы сомневаетесь в моих словах, сэр Гай?
- Ну что вы, святой отец! – моментально отреагировал Вэйзи. – Если бы вы лучше знали моего помощника, то поняли бы, что он вообще лишен вредной привычки думать, а значит не может и сомневаться.
- Гисборн, проснись! – недовольный шепот милорда Вэйзи вкупе с тычком в бок вывел Гая из оцепенения. – Скажи я прав?
- Конечно, милорд, - Гай моргнул и встряхнулся, соображая с чем именно только что согласился.
- Ну а раз так, убери отсюда эти наглые морды, - распорядился шериф, закрепляя достигнутый результат, и выразительно указал подбородком на дверь, в которую беззастенчиво пялились наглые зенки какого-то чучела в съехавшем на нос форменном шишаке.
С не меньшим удовольствием сэр Гай выставил бы за порог и свалившихся ему на голову церковников, но приказ есть приказ. Распоряжение Вэйзи давало возможность действовать и одновременно избавляло от лезущих в голову глупостей - как раз то, чего так недоставало сэру Гаю последние несколько часов.
Заглядывающий в комнату парень о грозящей опасности догадался, но был недостаточно проворен, чтобы полностью ее избежать. Гисборн успел ухватить не в меру любознательного стража за полу плаща и, не сильно церемонясь, придал подчиненному требуемое направление и нужное ускорение. Сослуживцы неудачника сочли за благо не раздражать начальство еще больше и немедленно вытянулись во фрунт, провожая сочувственными взглядами скатившегося по лестнице коллегу.
Сэр Гай глубоко сомневался, что урок, преподанный одному, пойдет впрок остальным.
Если пустить дело на самотек, к концу дня добрая треть Ноттингема станет судачить о странном происшествии в замке. Неожиданно мелькнула мысль, что именно этого и добивался скромный монашек, устраивая светопреставление в замке.
Ну а если и так… Какое ему собственно до этого дело?
Отчего бы не позволить брату Анхелю поиграть в свои игры? Пусть выловит нескольких кривобоких старух, не угодивших соседям. Какой-нибудь зарвавшийся еврей-ростовщик сойдет за злостного еретика. Посланники архиепископа выполнят свою дурацкую миссию и ко всеобщему удовольствию уберутся из города. Всего-то и нужно немного потерпеть. Да, именно так! Пожалуй, несколько дней в компании монахов он выдержать в состоянии.
Придя в согласие с самим собой, Гай облегченно вздохнул.
Быстрый взгляд через плечо показал, что милорд тычет пальцем в прикованного к стене оборванца и что-то доказывает сдержанно улыбающемуся брату Анхелю, за спиной которого молчаливой тенью маячит Томас.
Гисборн не зря предполагал, что шериф при желании способен найти общий язык с кем угодно.
- Пошли вон, - рявкнул Гай, оставив мысль отрядить провинившихся подчиненных на денек-другой в помощь городскому золотарю, и сожалея, что не может услышать о чем Вэйзи толкует с монахами.
По-детски непосредственное облегчение на лицах служак едва не заставило помощника шерифа прослезиться от умиления.
- Будете болтать, отправлю к мастеру Седрику, - счел своим долгом предупредить Гисборн, не желая прослыть мягкосердечной размазнёй.
Обещание близкого знакомства с городским палачом еще никого не приводило в восторг, поэтому оставалось надеяться, что угроза на неопределенный срок поселиться в благоустроенных ноттингемских подвалах, заставит доблестных стражей хотя бы некоторое время держать язык за зубами.
Продолжение от 10.03.13
****
Благополучно разогнав подчиненных по боевым постам, Гай честно собирался вернуться назад. Как ни крути, помощник шерифа Ноттингемского имел неоспоримое право присутствовать при завершении переговоров с церковниками. Однако его благие намерения пошли прахом, наткнувшись на неожиданное препятствие в лице брата Томаса, подпирающего спиной запертую дверь в бывшие покои леди Мэриан. Дюжий монах коротал время, сидя на корточках и любовно полируя уже знакомый Гисборну сакс. При виде подозрительно прищурившегося помощника шерифа, он лишь пожал плечами и слегка посторонился, предлагая составить ему компанию. Судя по всему, Томас ничуть не страдал оттого, что его выставили в коридор, воспринимая это как должное.
Поразмыслив немного, Гай решил, что будет разумнее последовать примеру монаха, чем распахивать дверь и врываться в комнату лишь для того, чтобы убедиться, что милорд Вэйзи занят беседой с посланником архиепископа. Проигнорировав сомнительное приглашение, Гисборн скрестил руки на груди, притулился у стены напротив и принялся ждать. Минуты тянулись для него тем медленнее, что проводить их приходилось, наблюдая за братом Томасом, который методично водил куском промасленной ветоши по тускло блестящему в полутьме лезвию. Время от времени монах останавливался и придирчиво осматривал клинок, оценивая результаты своей работы. Довольно скоро Гай убедился, что процесс заточки мог длиться бесконечно. Всякий раз, когда он думал, что дело близится к завершению, Томас вдруг начинал недовольно хмурился, находя реальный или, что более вероятно, мнимый изъян, и брался за точильный брусок. Чертов камень проходился по лезвию с таким отвратительным скрипом, что Гисборна невольно передергивало. К тому времени когда дверь наконец-то отворилась, и на пороге появился благодушно улыбающийся шериф, Гаю по меньшей мере полдюжины раз хотелось собственноручно придушить страдающего избытком перфекционизма святошу.
Спешно отлепившийся от стенки помощник удостоился сдержанного кивка начальства и, не дожидаясь особого приглашения, поплелся вслед за шерифом, привычно подстраивая шаг к семенящей походке летящего вперед барона.
Поскольку улыбка милорда предназначалась исключительно для вышедшего следом брата Анхеля, Гай ничуть не удивился, что от подчеркнутой жизнерадостности шерифа не осталось и следа стоило им скрыться с глаз церковника за ближайшим поворотом. Богатый опыт общения с бароном подсказывал, что милорд не упустит случая сорвать раздражение на подчиненном вне зависимости от степени его вины и раскаяния, а потому Гисборну оставалось лишь настроить себя на философский лад и постараться отнестись к предстоящей экзекуции как стихийному бедствию, избежать которого не в его силах.
В коридорах и переходах Ноттингемского замка, куда никогда не попадает солнечный свет, а полдень ничем неотличим от полночи, порой бывает сложно определить время.
Лишь войдя вслед за Вэйзи в его кабинет, Гай понял, что за окном потихоньку светает. Просвечивающее сквозь тучи бледное солнце медленно поднималось над горизонтом и, проникая в скупо освещенный чадящими факелами зал, окрашивало коллекцию печально оскалившихся черепов в унылую смесь оттенков серого и розового.
Вопреки ожиданиям, разноса со швырянием подсвечников и удушением канареек не последовало, но Гай, который как никто другой знал, что снисходительность и прекраснодушие свойственны Вэйзи не более чем голодному аллигатору из зверинца, собранного Его Высочеством в Тауэре, предпочитал не особо обольщаться на сей счет.
- Видишь ли, мальчик мой, - шериф Ноттингемский лениво повернулся к помощнику, привычно вытянувшемуся по стойке «смирно» перед массивным дубовым столом, за которым вольготно расположилось начальство. – Не пойму чем, но ты произвел на нашего нового друга сильное впечатление.
В том, что «новый друг» это никто иной как брат Анхель, Гисборн не сомневался ни секунды.
- Милорд? – Гай поднял голову и недоуменно уставился на Вэйзи, который за секунду до этого сыпал исключительно ценными и притом совершенно бесполезными наставлениями относительно отъезда барона Вудстока и его свиты.
Разумеется, Вудсток и понятия не имеет, что неожиданно возникшие и не терпящие отлагательств дела требуют его незамедлительного отъезда из Ноттингема. Объясняться с ним, как и с прочими членами блестящей компании заговорщиков, предстояло Гисборну, но эта досадная мелочь волновала шерифа меньше всего.
- Не люблю неопределенности, - Развил свою мысль Вэйзи, не обращая внимания на озадаченную физиономию помощника. – Это выводит равновесия.
Вообще-то, в последнее время милорда был способен вывести из равновесия и довести до зубовного скрежета любой пустяк, но указывать на это шерифу определенно не стоило, а потому Гисборн ограничился вежливым кивком.
- Тебе и в самом деле нечего сказать? – С вкрадчивостью мифической Ехидны вопросил барон.
- Абсолютно! - восклицание сэра Гая было тем убедительней, что шло от чистого сердца.
Честные голубые глаза помощника, в которых плескалось негодование, не оставляли сомнений в его искренности, и славившийся своей подозрительностью шериф Ноттингемский задумчиво поковырял мизинцем вставной зуб, сияющий драгоценной рубиновой вставкой.
- Этот сладкоречивый змей, брат Анхель, интересовался, не склонен ли ты к фетишизму, - Лениво произнес Вэйзи, не забывая следить за впечатлением, которое его слова произведут на помощника. - По-моему, Гисборн, он записал тебя в идолопоклонники.
- Чушь! Какого дьявола себе позволяет этот мелкий ублюдок?! - Реакция рыцаря была предсказуемой, хотя и немного более эмоциональной чем следовало бы. К счастью, смутить барона было нелегко, а вот сэр Гай, похоже, совсем не рассчитывал, что расследование церковников каким-то образом коснется лично его.
- Ну, ну, мой мальчик! – Выслушав все, что рыцарь думает о брате Анхеле и иже с ним, шериф покровительственно ухмыльнулся. – Не нужно так волноваться. Разумеется, я за тебя поручился.
- Спасибо, милорд! – Гай облегченно выдохнул. – Но…
- Никаких «но», - безапелляционным тоном перебил барон. – Помощник, уличенный в ереси - позорное пятно на репутации любого шерифа. Ты ведь меня понимаешь, Гисборн?
Сэр Гай послушно кивнул.
Чего уж тут неясного? Логика милорда Вэйзи была прозрачна как родниковая вода, в отличие от неудержимого полета фантазии заезжего монаха.
- А раз так! - Шериф нахмурился, барабаня пальцами по подлокотнику любимого кресла, - Спори со своих тряпок эти чертовы морды! И чтобы я их больше не видел!
Гисборну потребовалось несколько секунд, чтобы переварить сообщение барона и начать хоть что-то понимать.
- Но это же полный бред! – Помощник шерифа медленно поднес к глазам затянутую в перчатку руку и нервно хохотнул, разглядывая серебряные волчьи головы, впечатанные в черную кожу.
- Это не бред, Гисборн, - шериф Ноттингемский устало вздохнул, ставя в разговоре жирную точку. – Это политика!
Продолжение следует....
Продолжение от 16.03.13
Продолжение от 23.10.16
Продолжение от 07.01.17
Продолжение от 01.05.17
Продолжение от 14.05.17
Продолжение от 27.05.17
Продолжение от 18.06.17
Продолжение от 01.08.17
Продолжение от 27.08.17
Продолжение от 14.10.17
@темы: Робин Гуд, Шериф Вейзи, Леди М., Новогодний фикатон 2012-2013, Гай Гисборн
-
-
15.05.2017 в 15:04-
-
15.05.2017 в 15:08-
-
15.05.2017 в 15:08покуритьпосмотреть в ночи, поисковик ютюба послушно обработал запрос и выдал ваши клипы в первых строчках... Я чуть не плакала, честное слово. В очередной раз: спасибо-
-
15.05.2017 в 16:06А я ляпов не заметила... Все логично и канонично )) . Просто проглотила одним махом )))
-
-
15.05.2017 в 19:06Irina77 Это хорошо, что вписывается в канон. А ляпы исправлю в своей версии )))
-
-
15.05.2017 в 21:26-
-
15.05.2017 в 22:23-
-
16.05.2017 в 08:13Почему? Мне всегда казалось (относительно событий 2-го сезона), что на тот момент был где-то август, а Самайн - в конце октября.
А вот день рождения Гая там должен быть близко )) Если только он его уже в тюрьме не встретил...
-
-
16.05.2017 в 12:07-
-
16.05.2017 в 12:11Мэри Стюарт
У меня события действительно происходят в конце октября. Что до фильма, там царит вечное лето, а других сезонов просто не бывает )))
-
-
17.05.2017 в 01:15-
-
17.05.2017 в 06:04-
-
28.05.2017 в 20:01Когда помощник мастера Сэдрика гостеприимно распахнул перед ними скрипучую дверь камеры, Гай окончательно убедился, что последний день жизни ему придется провести в обществе Обадайи.
Видимо не зря этот убогий снился ему предыдущей ночью.
Как ни странно, зная, по чьей милости в один миг превратился из обличенного властью помощника шерифа в приговоренного к смерти узника, жгучей ненависти к источнику своих бедствий Гисборн не испытывал. Разве что чувство гадливости, и то не наверняка.
Ну и чем ему теперь заниматься до завтрашнего утра? Лежать и пялиться в потолок? Пожалуй, только на такое времяпрепровождение он и мог сейчас рассчитывать.
Даже если забыть о кандалах, а это было легче сказать, чем сделать, надеяться на побег из запечатанной наглухо замковой темницы, не имея ключей, и без помощи сообщников, мог только исключительный болван.
Под тихое потрескивание смолистого факела в тюремном коридоре медленно тянулись минуты, постепенно превращаясь в часы. Обадайя, вопреки опасениям Гая, оказался соседом молчаливым и недокучливым, а к повторяющемуся время от времени: «Винстан - гнида!» за стенкой, он более-менее притерпелся.
Гисборн не знал точно, сколько часов прошло - по большому счету теперь это не имело никакого значения, но обитая железом дверь в конце тюремного коридора медленно приоткрылась, пропуская внутрь серую фигуру в рясе.
Брат Анхель, будь он неладен. На этот раз почему-то без брата Томаса. Не иначе решил лично выслушать исповедь кающихся грешников.
Гисборн хмыкнул, пристально следя за церковником, который неспешно подошел и остановился на безопасном расстоянии от решетки, отделяющей камеру от общего коридора.
- Знаю, сэр Гай, вам очень хочется меня прикончить, - насмешливо констатировал визитер, озвучив невысказанное вслух намерение узника. – К несчастью для вас, я не намерен потакать этому желанию.
Гисборн отвернулся, сделав вид, что происходящее его ничуть не интересует.
- А ведь я знаю, что вы из себя представляете, сэр Гай, - многозначительно продолжил святой брат, не обращая внимания на демонстративное безразличие заключенного. – Чем скорее вы сами это признаете, тем проще будет нам обоим найти общий язык.
- Боюсь для этого у нас маловато времени, - не удержавшись, съязвил Гисборн. Интересно, какие еще страшные тайны числит за ним посланец архиепископа Йоркского помимо тех, за которые ему уже присудили повешение?
Ответом на ироничное замечание рыцаря была исполненная кротости улыбка.
- Подойди ко мне Обадайя, - тихо позвал брат Анхель своего недавнего пленника. – У меня для тебя кое-что есть.
Привыкший повиноваться своему мучителю, сокамерник Гисборна, безропотно подчинился. Одобрительно кивнув, церковник протянул ему нечто, завернутое в кусок серой льняной ткани и, по-прежнему улыбаясь, выжидательно сложил на груди руки.
Что бы ни задумала эта церковная мышь, Гаю оно решительно не нравилось.
- Ты знаешь, что с этим делать, - с нажимом произнес брат Анхель, и дурачок Обадайя послушно кивнул в ответ.
Как же Гая достали эти многозначительные намеки!
Гисборн хотел было в подробностях сообщить брату Анхелю, что именно он думает о нем, его интригах и сегодняшнем спектакле, устроенном на ступенях Ноттингемского замка, но вместо этого поспешно вытянул скованные кандалами руки перед собой, предостерегая Обадайю от приближения. Тот сжимал в ладонях рукоять даги, держа её острием вниз.
Ничего себе подарочки у святого отца...
Не то чтобы Гай всерьез опасался за свою жизнь. Он не сомневался, что сумеет легко справиться с изможденным сокамерником, который, вероятнее всего, даже не умеет толком обращаться с оружием.
Обадайя действительно замер, но лишь для того, чтобы вложить рукоять кинжала в выставленную для защиты пятерню недоумевающего рыцаря. Продолжая удерживать руку Гая, он приставил острие клинка к собственной груди, а затем решительно, хоть пока и не слишком сильно, надавил на рукоять. Сквозь грязные лохмотья проступило алое пятно, но на лице явно окончательно спятившего сокамерника не дрогнул ни один мускул.
Какого черта тут вообще происходит?!
Гай попытался оттолкнуть Обадайю, но не тут-то было. Юродивый, несмотря на худобу, оказался на удивление жилист и силен, и вцепился в него как клещ.
- Ну же, сэр Гай! Избавьте мир от этого недоразумения! – Подзуживал с безопасного расстояния брат Анхель.
- Заткнись! – кратко посоветовал церковнику Гисборн, все усилия которого были теперь направлены на противодействие Обадайе, продолжавшему вдавливать острие кинжала в собственную грудь.
Бестрепетно отправив на тот свет энное количество человечьих душ, сэр Гай редко мучился угрызениями совести, но ему еще ни разу не доводилось оказаться в ситуации, когда жертва так настойчиво пыталась прикончить себя его руками.
Кстати, какого черта он вообще упирается?
По всему выходило только ради того, чтобы не доставить удовольствия подлецу, наблюдавшему за происходящим, стоя по другую сторону тюремной решетки.
Неожиданно противник Гисборна безвольно обмяк. Рыцарь, утратив бдительность, решил, что Обадайя сдался и, фигурально выражаясь, выкинул белый флаг. Гай даже успел разок снисходительно ухмыльнуться, прежде чем очутился на грязном полу, сбитый с ног резкой подсечкой. Заваливаясь на цепляющегося за него Обадайю, Гисборн заранее знал к чему это приведет.
Хруст пробитой лезвием грудины, совсем как в лавке мясника, заставил Гая поморщиться.
- Так было нужно! - За мгновение до того как отдать душу богу, а может быть и дьяволу - на сей счет Гисборн не испытывал полной уверенности, юродивый расплылся в блаженной улыбке.
- Ну вот и все! - Неизвестно чему обрадовалось чудовище в образе брата Анхеля. – Теперь вам больше не нужно притворяться в моем присутствии.
- Адское пекло! – Глядя на монаха снизу вверх, взревел Гисборн. – Что ты там бормочешь, святоша?!
Рукоять кинжала, торчащая в груди испустившего дух Обадайи, оказалась прямо у него перед носом, а брат Анхель так неосмотрительно забыл отойти от решетки…
- Какая удручающая предсказуемость, сэр Гай, - вздохнул церковник, пряча измазанную чужой кровью дагу в скрытые под плащом ножны, и с сожалением посмотрел на рыцаря. – Вы действительно не хотите закончить начатое?
Что бы ни имел в виду брат Анхель, Гисборн отрицательно мотнул головой.
Проклятье! Но кто мог знать, что этот тип носит под рясой кольчугу?!
- Жаль, мне было бы любопытно понаблюдать за этим лично.
Сквозь тюремную решетку первый помощник шерифа Ноттингемского угрюмо уставился на своего мучителя.
- Помните, всё, что от вас требуется – ответ на вопрос: «Как», и вы вновь свободны как ветер.
- Чтоб тебя! – Не удержавшись, ругнулся рыцарь. – Может все-таки скажешь, о чем идет речь?
- Позвольте усомниться в вашем неведении, сэр Гай, - с видом наставника, которого безмерно печалит упрямство ученика, покачал головой представитель архиепископа Йоркского.
- А если я буду настаивать?
Сэр Гай все более и более убеждался, что брат Анхель давно и безвозвратно сошел с ума. Чем иначе объяснить эти странные речи и не менее странные поступки? Жаль, приговоренному к смерти безбожнику в любом случае никто не поверит.
- Тогда мы продолжим разговор снова уже после вашей казни.
- Ну конечно, - простонал Гисборн, чья догадка о безумии брата Анхеля только что нашла неоспоримое подтверждение. - Нужно было догадаться гораздо раньше.
- Что ж, увидимся позже, сэр Гай.
Спятивший монах в последний раз с сожалением оглядел свою бледную жертву и спокойно направился к выходу, оставив Гая Гисборна дожидаться урочного часа в компании молчаливого сокамерника.
-
-
28.05.2017 в 20:07Как выяснилось, Алан и в самом деле не собирался их обманывать. Вывалившись из тесного лаза в дальнем закутке замковой кухни, предводитель шервудской братии до полусмерти перепугал вышедшую на поиски пропитания мышь, кроме которой поблизости не наблюдалось ни одной живой души.
Обе кухарки с поварятами, а также прочая замковая челядь, как пояснил э’Дэйл, спешно заглотив стащенную с противня булочку, по распоряжению милорда шерифа отправились глазеть на судебное разбирательство.
- Ну а ты что? – Робин внимательно посмотрел на отступника.
Тот развел руками:
- После того как Гай, то есть сэр Гай, - поправился он, - оказался в камере, я стараюсь не показываться Вэйзи на глаза. Мало ли что взбредет старику в голову.
- Значит, ты тоже считаешь, что мы должны помочь Гисборну выпутаться из этой переделки? – искоса поглядывая на девицу Найтон, поинтересовался граф Хантигтон.
- А разве нет? – честно удивился Алан. – Ясно ведь как божий день, что к той галиматье, в которой его обвиняют, Гай не имеет ни малейшего отношения.
- Будет несправедливо, если завтра его за это повесят, - добавил он.
Робин мог бы добавить, что лишившись работодателя, сам э’Дэйл окажется в затруднительном положении - на плохую память милорд Вэйзи не жаловался, а за браконьерство, как и за надувательство добропорядочных ноттингемцев, закон карает весьма и весьма сурово.
Озвучивать свои мысли он не стал - по всему выходило что Алану, как бы тот ни бодрился, и без того приходилось не сладко, но от подначки граф Хантингтон удержаться не смог:
- Так значит, ты предлагаешь нам пойти в темницу и выпустить Гисборна?
Э’Дэйл энергично закивал в ответ – примерно так он и представлял себе процесс освобождения.
С тем, что импровизация, особенно если к ней подготовиться заранее, вещь отличная Робин спорить не собирался и одобрительно хмыкнул.
- Господа, - сеньор Рамирес, чей шикарный костюм после подъема по стоку для нечистот, вопреки несколько мелочным, а потому тайным надеждам Робина, нисколько не пострадал, кашлянул, привлекая к себе всеобщее внимание, – понимаю, что вас прежде всего заботит печальная судьба товарища, но мне бы хотелось знать, куда увели второго приговоренного.
Гусь, конечно, свинье не товарищ, но здравый смысл в замечании Рамиреса был.
- Алан, ты можешь выяснить, куда делся Обадайя* ? – спросил Робин.
- Наградили же родители имечком! - хмыкнул Алан. – Чего выяснять-то? Оба будут сидеть до утра в подвале донжона.
- Ты уверен? – Для полной ясности переспросил граф Хантингтон.
- Само собой, - э’Дэйл самодовольно ухмыльнулся. – Пришлось посулить мальчишке-привратнику целый пенни, чтобы он забрался на перекладину виселицы и смотрел, в какую сторону поведут заключенных.
- Превосходно! – Радостно воскликнула леди Мэриан. - То есть, я хотела сказать, темница - это ужасное место, но мы сможем без труда туда пробраться.
- Угу, - согласился с ней граф Хантингтон. – Только для начала было бы неплохо наведаться к мастеру Сэдрику и запастись ключами от камер.
------------------------------------------------------
* Обадайя (анг. Obadiah) – От др.-евр. имени Обадьяху - "слуга Божий"
-
-
28.05.2017 в 20:33Merelena, Гусь, конечно, свинье не товарищ,
Мерелена, Вы умопомрачительны! Спасибо, что не забываете наш, грешных, и свое творение!!! Умираю, хочу знать, как и кем на сей раз будет спасен наш сэр Гай и к каким нравственным урокам его это приведет...
-
-
28.05.2017 в 20:43-
-
28.05.2017 в 21:28Только для начала было бы неплохо наведаться к мастеру Сэдрику и запастись ключами от камер.
А зачем им ключи? Робик с Аланом прекрасно и отмычками в виде Марусиных шпилек-заколок справлялись
-
-
28.05.2017 в 21:54-
-
28.05.2017 в 23:15-
-
28.05.2017 в 23:41Размышления из серии "послушайте, Холмс"...
-
-
29.05.2017 в 07:26Опыт Гисборна и шерифа из не помню какой уже серии первых двух сезонов тому наглядное подтверждение %-).К тому же Анхель точно знает, что именно пропало из сундука, но таки действительно думает, что к этому приложил руку Гисборн.А статуэтка пока остается у Мэриан,
и я надеюсь, что она её не потеряет )))-
-
30.05.2017 в 13:32-
-
30.05.2017 в 13:56-
-
18.06.2017 в 21:05***
Отстраненно глядя на коченеющее у решетки тело, Гай Гисборн размышлял о скоротечности бытия…
Тьфу ты, чушь какая! Лезть в абсолютно бесполезные философские дебри вместо того, чтобы хоть как-то попытаться выбраться из чертовой камеры! Не иначе, безумие брата Анхеля все-таки оказалось заразным.
Эта мысль, пусть и сомнительная, подстегнула Гая к действию.
Что если для начала попробовать избавиться от наручников? Или лучше попытаться открыть дверцу камеры?
Вторая мысль показалась приговоренному к повешению узнику ноттингемской темницы более логичной, вот только с ее реализацией возникли серьезные затруднения.
Ну кто бы мог подумать, что первый помощник шерифа станет сожалеть, что не выкроил часок-другой своего драгоценного времени, чтобы перенять у собственного же оруженосца навыки взлома замков? Алан конечно в этом деле не бог весть какой мастер, но все же опыт у плута имелся.
В свое оправдание Гай мог лишь сказать, что если проблема легко решалась пинком подкованного сапога или зычным командирским рыком, то нужда в хитроумных приспособлениях отпадала сама собой.
Ладно, кое-что он и сам знает.
Во-первых, нужно найти что-нибудь длинное, тонкое и желательно металлическое…
Только теперь Гисборн понял, насколько неудачной была идея метнуть в церковника кинжал.
Методично исследовав закутки камеры в робкой надежде отыскать нечто, хотя бы в теории пригодное для использования в качестве отмычки, Гай вновь вернулся к тому с чего начал – а именно к телу Обадайи. Маловероятно конечно, но вдруг этот юродивый припрятал под лохмотьями что-нибудь полезное?
Обшаривать трупы не рыцарское дело, но он сейчас не в том положении, чтобы привередничать. К тому же Обадайя вряд ли кому-то расскажет, что был беззастенчиво ограблен помощником шерифа Ноттингемского.
«Бывшим помощником шерифа!» - в который раз сам себя поправил Гай, обследуя труп сокамерника.
Увы, шпильками для волос покойный пленник брата Анхеля не пользовался, а деревянные гвоздики, которыми оказались подбиты сношенные до дыр подметки рваных сандалий бедолаги, никакой ценности для него не представляли.
- Как и следовало ожидать, – сообщил в пространство Гисборн, с досадой отшвырнув совершенно бесполезный предмет прочь. Со стуком ударившись о прутья решетки, злосчастная сандалия отскочила назад, вновь возвратившись к своему владельцу.
Синяк у Обадайи теперь уже вряд ли появятся, но все же…
Когда мертвое тело неожиданно дернулось и затряслось в конвульсиях, жадно хватая ртом воздух, Гисборн резво отскочил назад и на всякий случай перекрестился.
А уж когда внезапно восставший из мертвых Обадайя, обернулся к нему, машинально массируя грудь в том месте, где недавно красовался аккуратный след от кинжального отверстия, Гай не выдержал.
- Изыди, нечистый! - Выкрикнул он, ухватившись за нательный крест, как утопающий хватается за соломинку.
- Да будет вам, сэр Гай. Грязи на мне ничуть не больше чем на вас, - в тоне этого нового Обадайи появилась ирония, которой до сих пор за ним не числилось.
- Так ты не мертв? - Обескураженный мыслью, что, по крайней мере, в отношении одного из них брат Анхель мог оказаться прав, сэр Гай покрылся холодной испариной.
- Не более чем вы, - подтвердил сокамерник.
- Но как?! – простой констатацией факта успокоить Гая было невозможно.
- Этот же вопрос интересует и брата Анхеля, - Обадайя внезапно хохотнул. – Человек не может на него ответить.
- Человек – это ты, да? – осторожно спросил Гай только чтобы унять несущиеся вскачь мысли.
Обадайя утвердительно кивнул.
- Но когда я воткнул кинжал тебе в сердце, а я это сделал, ты ведь умер?
Еще один согласный кивок подтвердил, что он по-прежнему на верном пути.
- А если тебя повесить… - у Гисборна перехватило дух от невероятной догадки.
- Человек снова умрет. На время, - хитро подмигнув, согласился с ним Обадайя.
- А если я… – Пересохшая гортань была способна только на хриплый шепот.
- Нет, - уверенно отрубил странный сокамерник, даже не дослушав.
- Тогда почему, дьявол тебя раздери, брат Анхель думает иначе?! – Потребовал ответа сэр Гай.
- Потому что я его убедил, - совершенно спокойно сообщил Обадайя, и Гай пришел к выводу, что мерзавцу жутко нравится выводить его из себя и путать.
- Или ты все расскажешь, или я из тебя душу вытрясу! – зловещим тоном пообещал Гисборн, решительно не представляя, как мог бы исполнить свою угрозу при таком раскладе.
Едва ли Обадайя сильно переживал за свою бессмертную душу, но на ответ сподобился.
- Год, а может быть два года тому назад, человек совершил ошибку, - воспоминания были болезненны, и сокамерник передернул плечами. – И потому он попал в рабство к человеку, который знал о его тайне.
- Брат Анхель, - Гисборн кивнул, облизнув пересохшие губы.
- Да, - согласился Обадайя и продолжил:
- К несчастью для человека его хозяин был уверен, что тот владеет секретом бессмертия.
- Он и впрямь ищет философский камень или что-то в этом роде? – Затаив дыхание, спросил Гай у того, кого до недавних пор не ставил выше бесполезного земляного червяка, у которого нет, и в принципе не может быть разумных мыслей.
- Думаю, рецепт философского камня его бы устроил, - бывший юродивый скривил губы в ироничной усмешке. – Увы, я не силен в алхимии, а записки казненных чернокнижников, как и предсмертные вопли сожженных ведьм, оказались совершенно бесполезны в поисках, которые вел брат Анхель.
- Хочешь сказать, у тебя тоже нет ответа? – Несмотря на то, что доброму христианину не пристало верить в Тир-на-Ног, Ши и прочую магическую хрень, сэр Гай испытал легкий укол разочарования.
- Я же не господь бог, - резонно заметил Обадайя. – Но чтобы выиграть время и сохранить голову на плечах мне пришлось дать своему мучителю надежду.
- То есть ты ему соврал, – перевел с иносказательного на английский сэр Гай.
Сокамерник в ответ покачал головой:
- Нет, всего лишь сказал то, что он хотел услышать.
- А именно? – настаивал Гисборн.
Если уж ему предстоит завтра умереть, то хотелось бы знать за что.
- Что существует определенный ритуал.
Ясности ответ не прибавил, и это злило.
- Но причем тут я?! – воскликнул Гай, решительно не понимавший кто сошел с ума – он сам или мир вокруг.
А может все гораздо проще и он до сих пор спит в караулке, упившись дармовым пойлом из «Головы сарацина», а все происходящее с ним сейчас просто полночный бред?
К несчастью, Обадайя, грязной пятерней приглаживающий взлохмаченные пегие космы, отнюдь не вписывался в рамки тривиального ночного кошмара, вызванного неумеренными возлияниями. Уж в этом-то Гай знал толк.
- Мне нужен был кто-то на роль хранителя тайны. Вы вполне подходили, - доверительно сообщил ему сокамерник.
- Почему? Разве я похож на бессмертного?
Если это и бред, то чрезвычайно занимательный.
- По правде говоря, той ночью во дворе замка вы больше всего походили человека, которого не жаль отправить на виселицу, - честно признал Обадайя, заметно поубавив рыцарю спеси. – На человека оттолкнувшего брата своего в нужде.
- Ну, прости, - съязвил Гисборн. - Ты мне тоже сразу не понравился.
В добрые самаритяне он не записывался. С чего бы помощник шерифа стал помогать посаженному на цепь патлатому голодранцу, которого видел впервые в жизни?
- Тогда мы квиты, - заявил наглец Обадайя, расплывшись до ушей в щербатой улыбке.
Возможно, так оно и было на взгляд человека, которому застрявший в сердце кинжал мог доставить лишь временное неудобство. Но ведь он-то после завтрашнего повешения не воскреснет, на что бы там ни рассчитывал брат Анхель!
- Ты случайно сквозь стены проходить не умеешь? – кисло поинтересовался сэр Гай, пробуя на прочность замок и решетку.
Увы, милорд Вэйзи не зря потратился на обустройство темницы.
- Если б умел, меня бы тут не было, - насколько позволяла цепь кандалов развел руками Обадайя, усаживаясь на его, Гая, матрас.
Руки так и чесались прибить этого негодяя.
- Винстан - гнида! – энергично хрюкнули за стенкой.
- Заткнись! – в сердцах гаркнул Гисборн, отбив себе кулак о добротную каменную кладку.
- Возможно, нам обоим сегодня еще повезет… - загадочно пробормотал Обадайя, закрывая глаза и к чему-то прислушиваясь. Однако сколько Гай ни напрягал слух, ничего кроме писка шныряющих по углам мышей уловить так и не смог.
-
-
18.06.2017 в 21:53Обадайя все загадочнее и загадочнее ))
-
-
19.06.2017 в 09:48-
-
19.06.2017 в 14:09sciurus_vulgaris
-
-
19.06.2017 в 18:47доброму христианину не пристало верить в Тир-на-Ног, Ши и прочую магическую хрень
мне пришлось дать своему мучителю надежду. - То есть ты ему соврал, – перевел с иносказательного на английский сэр Гай. какая шикарная фраза!
"Мы в восхищении!!!" (с)
-
-
19.06.2017 в 19:24Да ))) А еще
Изыди, нечистый!
- ....Грязи на мне ничуть не больше чем на вас,
И вообще, Гаюшка перестал сидеть сиднем и начал (или хотя бы попытался начать) действовать
-
-
19.06.2017 в 19:40