История не имеет сослагательного наклонения. Жизнь тоже.
Автор: Nelvy
Название: Я, зверь...
Персонажи: Гай Гизборн, Мэриан Найтон, Робин Гуд и Ко, шериф Вейзи, леди Давина
Размер: миди
Рейтинг: PG-13
Жанр: adventure, humour
Дискламер: персонажи не мои, предыстория не моя, и ни в коем случае не претендую.
Саммари: Не слушай кого попало, хвост вырастет...
Предупреждения: AУ, ООС и вообще фантастика.
Пролог
читать дальшеЗайца он добыл на вторые сутки — когда брюхо уже не просто прилипло к позвоночнику, а, казалось, сроднилось с ним навек. Даже желудок перестал бурчать и только изредка жалобно вздыхал, прощаясь с хозяином. Впрочем, хозяин так просто сдаваться не собирался.
Поначалу он честно пытался вынюхивать этих серых подлецов, норовивших запутать и обмануть лесного собрата. Ну и что, что зубы у собрата не чета заячьим? Лап — четыре, ушей — два, хвост — в наличии… Хвост, кстати, досаждал ему больше всего: цеплялся за пеньки и быстро оброс гирляндами из репьёв. Но не отгрызать же его! Тем более что владелец хвоста быстро понял: с ним гораздо проще не рухнуть на бок, когда в азарте погони заячий след коварно виляет в сторону.
Но свежеобретённые навыки помогали пока плохо. Пяток следов привели в никуда, а ещё парочка ушастых гадов вообще испарились прямо из-под носа. Через ручеёк ушли, догадался он потом. Но от догадок легче не становилось, а живот всё настойчивее намекал на необходимость плотного обеда. Можно — одновременно с завтраком и ужином.
Ночь он провёл под огромным выворотнем; корни образовали славную пещерку, в которой можно было не опасаться, что к тебе незаметно подкрадётся хищная лесная тварь. О том, что он теперь сам даст фору любой хищной твари, периодически забывалось. И лучше бы не вспоминалось заново.
Наутро он решил, что идти на поводу у зайцев — идиотизм. Пусть всякие шавки ищут эти чёртовы следы, а он пойдёт другим путём! Как по заказу, в буреломе мелькнул хвост — и он бросился следом, изо всех сил стараясь не упустить из виду маячившее впереди белое пятнышко…
На второй час погони, когда лапы присоединились к брюху и его жалобной прощальной песни, несчастный заяц сдался. Он отродясь не встречал волков, на которых не действовали бы его уловки: здоровенный хищник нёсся как заведённый, да ещё и… Свирепое рявканье вперемешку с ругательствами зайца добило. На очередном «Убью-у-у-у-у!!!» он запнулся за чью-то нору и кубарем полетел на землю. Откуда ж бедолаге было знать, что сцапавший-таки его волк в последние четверть часа уже готов был отказаться от мясной пищи не только на время поста, но и на всю оставшуюся жизнь…
Заячье сердце бешено колотилось, грозя разорваться. Если бы он мог, то, наверное, мысленно умолял бы не тянуть, а сожрать его поскорее. Но волк медлил, разглядывая свою добычу и совсем по-человечьи склоняя голову то к одному, то к другому плечу. Потом по-человечьи же вздохнул — и убрал лапу. Заяц замер, а потом порскнул что есть духу прочь.
Хищник печально помотал головой и плюхнулся в траву, чихнув от плавающей в воздухе шерсти — своей и заячьей, выдранной неловкой лапой.
— Не очень-то и хотелось, — проворчал Гай Гизборн и сердито стукнул по земле чёрно-серым хвостом.
День первый
читать дальше…Между прочим, он был не так уж и виноват… Совсем даже не виноват, если уж на то пошло! Эта вертихвостка подло бросила его прямо у алтаря, ещё и по физиономии врезала — куда там какому-нибудь Гуду! Что, надо было спустить такое?.. Ну… он спустил. Зато когда милорд позволил (да что там позволил — приказал!) взять под стражу леди Мэриан Найтон (и её отца тоже) он ничуть не усомнился, что это правильно. За всё хорошее. За побег. За шрам. За обманутые наде… Нет, не так. За предательство! Она предала Англию и Ноттингем! Чем ещё был её побег, как не мерзким преда…
Тьфу ты.
Короче — за дело!
Так ей и надо.
…и милорд приказал.
В общем, Ноттингем и сэр Гай были оскорблены и жаждали мести. Вернее, сэр Гай и Ноттингем. А ещё вернее — собственно сэр Гай Гизборн. Поэтому «Я умоляю вас!» прозвучало нежнейшей музыкой для чуткого уха вышеупомянутого сэра — пускай мольбу пришлось выдавливать из упрямой леди насильно.
…И всё было отлично: Найтон-Мэнор разгорался, леди брыкалась и рыдала… Только вот торжество от сладости свершившейся мести почему-то вдруг обернулось пустотой. Может быть, потому что в горящем доме увиделся другой, давний и почти забытый пожар?..
И он разжал руки.
А потом…
…Волк тяжело вздохнул, умащивая голову на лапы. Каким-то чудом удалось отыскать тот выворотень, что дал ему приют прошлой ночью. Под выворотнем было сыровато, зато почти уютно. И думалось легче. Особенно если свернуться калачиком и прикрыть задние, натруженные в погоне за зайцем лапы пушистым хвостом. Откровенно говоря, хвост был не так уж и пушист — чай, на улице не зима… «Зато на шкуру никто не польстится…» Волк нервно зевнул. «Нашёл чему радоваться. Эх, и дубина ж ты, Гизборн!»
…Утро в Локсли началось паршиво, как и следовало после паршивой ночи. И даже хуже. Потому что вчера, сбежав из Найтона, сэр Гай чуть ли не первый раз в жизни надрался как свинья — пойло, которое оставалось в погребах после помолвки с леди Мэриан, кому-нибудь, кроме свиней, предлагать было совестно. Ему, впрочем, сгодилось. Какая разница, чем заливать своё поражение? Хоть бы и той дрянью, что варят втихомолку бедные крестьяне… Бедные... У бедных остатки зерна, между прочим, идут не на пропой души, а на прокорм семейства! Тем более в конце весны.
Так что нынешний владелец Локсли не чувствовал ни малейших угрызений совести, когда, приговорив остатки вина из погреба, тряхнул управляющего, и тот, запуганный до полусмерти, немедля приволок ему огромный кувшин с какой-то доморощенной отравой. Гай в жизни не осилил бы его целиком, если бы не мысль о том, что завтра придётся ехать к шерифу и докладывать ему о неисполненном приказе. Вот если бы ехать не пришлось... В общем, мрачное осушение кувшина до дна и последующее падение под стол можно было смело списывать на попытку самоубийства…
…Волк попытался потянуться: от полусна-полудрёмы жутко затекли лапы. Но яма была маловата — и как это ему удалось пережить прошлую ночь? Впрочем, прошлой ночью он не столько спал, сколько прислушивался, не идёт ли кто по лесу. Гай не знал, хочется ему встретить этого «кого-нибудь», или лучше забиться поглубже. Но никто так и не появился. Ни солдаты, ни шериф — да и что им делать в Шервудском лесу? Робин Гуд, впрочем, коему в указанном лесу было самое место, не появился тоже…
…Пожалуй, утром он был не в своём уме. Иначем чем можно объяснить то, что Гай Гизборн, морщась и стараясь держать голову прямо, взгромоздился на коня и отправился не куда-нибудь, а к Матильде?
Про Матильду слухи ходили разные. За глаза её называли ведьмой, в глаза спасительницей… и то, и другое звучало двусмысленно, но Матильде было наплевать. Она лечила страждущих (не за так, само собой, хотя всякое бывало), принимала роды, в одиночку воспитывала дочь — мужа у неё отродясь не было, — и терпеть не могла людей. Почти всех. Что не мешало, однако, брать с них мзду за исцеление от разных болячек, и не только… О, про Матильдино «не только» как раз слухи и ходили. Но чем именно знахарка занималась по ночам, толком не знал никто. А те, кто знал, молчали мёртво.
Впрочем, Гаю Гизборну особые умения Матильды были совершенно без надобности. Его волновала то ли отваливающаяся, то ли разваливающаяся голова и огромная шишка на затылке: похоже, падение под стол даром не прошло. Правда, падал он, помнится, носом вперёд… но мало ли что подзабудешь от усталости и переживаний?
Матильда встретила помощника шерифа неласково, и даже разговаривала через дверь. Однако когда Гай страдальческим голосом пообещал спалить домик вместе с хозяйкой, дверь всё-таки отворилась.
Что именно влила в него Матильда, страдалец не знал, да и знать не хотел: во-первых, пахло совершенно отвратно, а во-вторых, помощника шерифа всегда больше интересовал результат. Результат был налицо. То есть на голове — голова прошла сразу, а шишка вроде как начала уменьшаться в размерах. На радостях Гай отдал знахарке серебряную монетку и уже собрался было уходить, но тут Матильда заговорила. До этого она только бурчала что-то себе под нос, и Гай не вслушивался, не сомневаясь, что ничего приятного не услышит.
— А есть средство и получше…
Волк заскулил, прикрыв нос обеими лапами — отчасти потому, что было невыносимо стыдно за свою доверчивость, отчасти потому, что злое весеннее комарьё так и норовило впиться в нежную кожу… «Хоть бы подумал, дурак: ну на кой тебе это надо? Прошла голова — и ладно. Ехал бы к шерифу, принимал бы заслуженный разнос… Так нет же. Развесил уши…»
…Слушая Матильду, Гай прямо-таки ощущал, как у него начинает стучать сердце, ноют кости, поясницу скручивает тянущая гадкая боль, и даже в правой пятке (аккурат под шпорой) что-то стреляет… Ведьма. Как есть ведьма!..
…Холодало. Переменчивый майский день клонился к вечеру, и даже в яму под выворотнем начал пробираться зябкий ветерок. Прошлогодний сухой лист спланировал на затылок — туда, где ещё вчера красовалась шишка, защекотал ухо… Волк лапой смахнул надоеду и замер: на краю ямы мелькнула зелёная тень…
...Не-е-е-ет, нет-нет-нет! Было, ох, было в зелье Матильды что-то эдакое! Иначе зачем бы он терпеливо выслушал её речь, полную недомолвок и оговорок? Почему сразу не взял старую ведьму за шкирку и не отволок в подвал к шерифу? Той, что занимается богопротивным колдовством, там и место...
Да вот не взял и не отволок.
Дослушал до конца.
И отправился прямиком в лес.
…На краю ямы сидела лягушка. Волк потянул носом…
«Мясо».
«Чего?!!»
«Да точно, мясо!»
«Заткнись, Гизборн!»
«Сам заткнись… Гизборн!»
Волк зарычал, пытаясь унять два голоса, нагло спорившие в его голове о съедобности мелкой поскакушки. Увы, голод оказался сильнее разума. Клыки нечаянно щёлкнули, волк облизнулся… и тут же начал отплёвываться. Но было поздно. Лягушка пошла как по маслу.
— Я. Это. Съел?!!
…Робин Гуд, с чувством вспоминавший нахальную даму, которую они так неудачно пытались ограбить вчера, прервал себя на полуслове и вскинул голову. Где-то в северной чаще горестно выл волк.
---------------
Занавеси пропахли гарью, и, сколько Мэриан ни пыталась их оттереть, запах не исчезал. А в одной — той, которая попалась под факел сэра Гая Гизборна первой, — вообще зияла такая огромная дыра, что самая искусная штопка не могла поправить ущерба.
Мэриан скомкала погибшую занавесь и произнесла сквозь зубы пару слов, которые приличной леди знать не полагалось. Легче, увы, не стало. Дочь Эдварда Найтона прекрасно понимала, конечно, что могло быть гораздо хуже (и, скорее всего, ещё будет), но вид полуразорённого дома вызывал злость и тоску. Да ещё кто-то из солдат уволок плащ Ночного Дозорного, в спешке забытый на полу, и когда только успели? Хорош сэр Гай, нечего сказать: взял и сбежал куда-то, бросив изумлённых солдат на произвол судьбы. Правда, она — не судьба, разумеется, а Мэриан, — не растерялась и заставила их тушить дом, благо, огонь не успел сильно разойтись… Всё же странно, что солдаты не попытались довести дело до конца. Ни один даже не заикнулся, чтобы взять Найтонов под арест. Таскали вёдра как миленькие, а потом ещё и перекошенную дверь на место ставили. Похоже, без начальства они и шагу ступить не смеют. А начальство…
— Мэриан!
Мэриан вздрогнула и тут же досадливо поморщилась: уж конечно, голос батюшки ничем не напоминал голос сэра Гая, но кричать-то так зачем?
— Леди Мэриан, спуститесь к нам!
…А вот это гораздо хуже призрачных голосов. Шериф. Неужели приехал завершить то, что не вышло у его помощника?..
— Миледи, мы ждём!
Мэриан поддала ногой ни в чём не повинную занавесь и, гордо выпрямив спину, двинулась вниз по лестнице. Пусть арестовывают! Лишь бы отца не тронули — но, может, Вейзи не будет стараться ударить побольнее, а прислушается к голосу разума? Он, конечно, негодяй, но совсем не дурак.
— Леди Мэриан, вы не видели моего помощника? — озабоченно спросил шериф, когда Мэриан, подобно римской христианке, вошла в клетку со львами — то есть в комнату, где удобно устроился в отцовском кресле милорд. — Леди Мэриан?
Мэриан замерла. Он что, издевается?
— Пропал куда-то, — не менее озабоченно продолжил Вейзи. — Третьего дня отправился к вам — и с той поры ни слуху, ни духу. Вы его тут не убили, часом?
Сэр Эдвард возмущённо открыл рот, но шериф замахал руками:
— Шучу я, шучу! Экий вы, Эдвард, серьёзный!
— Никого мы не убивали, — твёрдо сказала Мэриан, не дожидаясь, пока отец возмутится по-настоящему. Вряд ли, конечно, но дразнить шерифа не стоило. — И сэра Гая не видели.
— Вообще не видели? — Вейзи слегка прищурился. Мэриан чуть пожала плечами.
— С… с того дня, как он был здесь! — всё-таки чуть запнувшись, сказала она.
Вейзи кивнул сам себе.
— Ну, хорошо. Миледи, не сочтите за труд: если Гизборн объявится, передайте ему, что я беспокоюсь.
— А если не объявится? — осторожно спросила Мэриан. Шериф в самом деле выглядел обеспокоенным, но не верила она ему ни на грош. Куда мог пропасть этот сумасшедший? В очередной раз отправился в Святую Землю? Ну да, конечно. Вспомнил, что не убил его величество в прошлый раз, и сорвался как на пожар… то есть с пожара. Темнит милорд, определённо темнит…
— Я скажу, — пообещала вежливо Мэриан. — Обязательно скажу, что вы волнуетесь...
— Беспокоюсь.
— …беспокоитесь. Милорд, а…
— Ну и славно. — Шериф неожиданно вскочил и резво кинулся к двери. — Мне пора! — обернувшись с порога, сообщил он Найтонам. — Дела, дела!..
— Папа? — Мэриан наконец-то заметила, что до сих пор держит в руках щётку, которой пыталась отскрести сажу, и бросила её на пол. — Зачем он приходил? Что с нами будет?
Сэр Эдвард мудро предпочёл не отвечать.
---------------
— И всё-таки — что у неё там было в ящике? — слегка присвистывая, в очередной раз протянул Алан: в пылу бегства от красивой дамы с большим ящиком и кучей охраны он не заметил неожиданно возникшую перед носом ветку и теперь временами осторожно трогал языком пошатывающийся зуб. — Большой ящик-то. Небось, добра мно-о-ого…
— Небось, — задумчиво согласился Робин, разглядывающий массивный серебряный перстень, который Э’Дейл изъял у дамы.
— Может, там серебро было? — От возбуждения Алан присвистнул особенно громко и тут же с опаской схватился за челюсть. — Вот ведь скверная баба! Нет чтобы тихо-мирно отдать нам всё. Ещё и в драку полезла. Дикость!
— Если тихо-мирно, то десятая часть, — наставительно уточнила Джак. — И почему дикость? Ты что, считаешь, что леди не может драться?
Но Алана на мякине было не провести.
— Может! — с энтузиазмом согласился он. — Но ящик жалко!
— Жалко, жалко… — Робин крутил перстень так и эдак, вглядываясь в печатку в виде ястреба. Даже серебряная, птичка выглядела препогано. Так же, как владелец герба. — Вот интересно: кто она Вейзи?
Мач, как раз переворачивавший над костром вертел с тощим зайцем, чуть не уронил жертву своего кулинарного искусства в огонь.
— Ты что, думаешь, это его жена?
— Какая ещё жена? — Робин с недоумением уставился на бывшего слугу и друга. — А… эта красотка… Вряд ли. Но если она носит знак Вейзи, значит, что-то общее между ними определённо есть. Выяснить надо.
— Выясним, — буркнул Уилл, который, сидя на чурбачке у входа в пещеру, корпел над какой-то деревяшкой. — Мач! Готово или нет?
— Ага, — поддержал его Алан. — Жрать хочется!
— Почти. — Мач потыкал палочкой тощий после зимы заячий бок. — Эх, жирку бы ему немножко. Заморенный какой-то…
---------------
Ну почему лягушки такие маленькие? Вот если бы они были размером с… с косулю, например!
Волк облизнулся, потом представил себе лягушку размером с косулю и непроизвольно вздёрнул верхнюю губу: чудище получалось то ещё… зато мяса много!
К ночи потребность положить что-нибудь на клык — и чем больше, тем лучше, — так усилилась, что мысль о съеденной квакушке перестала вызывать тошноту. Напротив: перед внутренним взором сэра Гая проплывали одна за другой зелёные лапки размером со свиные окорока. А если ещё и поджарить… Волк мечтательно потянул носом и замер — где-то совсем неподалёку жарили мясо.
С трудом отогнав видение насаженной на вертел зелёной туши с четырьмя перепончатыми лапками, волк поднялся и деловито потрусил на запах: он не сомневался в том, кто готовит в чаще Шервудского леса — Гуд, больше некому. Значит, незаконно. Значит, можно его…
«Загрызу!» — с ожесточением подумал Гай. — «Всех! И съем… Мясо съем, в смысле! Которое жарится. И пусть только попробуют сопротивляться!»
---------------
— Алан, отстань! Тебе этого зайца вообще нельзя! — Мач изловчился и ткнул вьющегося около костра Э’Дейла палочкой в бок.
— Это ещё почему? — обиженно спросил Алан, отодвигаясь на всякий случай подальше.
— Зуб выпадет. Жёсткий он, косой наш. Жилистый. И будешь ты как Вейзи.
— Ох, сплюнь, Мач… Да не в костёр, дурень! Ещё в зайца попадёшь.
— Ничего, может, мягче станет, — пробурчал Мач. — Эх, сейчас бы телятинки. Или свининки...
— Или тот сундук…
— Дался тебе сундук!
— А вдруг в нём было золото?
— Ты ж говорил — серебро?
— Ну и что? Золото, серебро… когда целый сундук — без разницы!
— Там были её детки, — веско сказал Робин, прерывая перепалку. — Сама ведь говорила. Э… Слушайте, а это как?
— А так. — Мач вдохновенно махнул своей палочкой. — Она родила от Вейзи детей и возит их в ящике!
Робин осторожно принюхался:
— Вроде бы заяц как заяц... Чего ты чепуху-то мелешь, Мач? Ладно, потом подумаем. Давай сюда эту дохлятину.
---------------
…Волк вытянул шею. Сверху хорошо было видно и костёр, и зайца… и оружие, разложенное так, чтобы его легко было схватить. Особенно ему не нравился лук Гуда. Впрочем, оглобля Маленького Джона тоже приятных ощущений не вызывала. Волк чувствовал, что шерсть на загривке так и норовит встать дыбом…
---------------
Мач стащил вертел с огня и помахал им в воздухе. С зайца печально посыпались подгоревшие корочки. Алан потёр ладони.
— Не трогай. Сейчас остынет немножко… да не трогай же!
---------------
Нет, это просто невыносимо... Гай всё-таки не выдержал — и, одним прыжком достигнув разбойничьего костра, вырвал вертел из рук Мача. Разбойники остолбенели.
Гай рыкнул — осторожно, чтобы не выронить добычу из пасти, — развернулся и дал дёру.
Робин ошарашенно посмотрел ему вслед, перевёл взгляд на стоящего с растопыренными руками Мача...
— Волки совсем обнаглели, — сказал он наконец. — Куда катится мир?
— Вот ведь сволочь!
Алан судорожно начал рыться в куче оружия, разыскивая свой меч. Гуд понаблюдал за поисками и захохотал.
— Что, Алан, на охоту собрался? —выдавил он наконец сквозь смех. — Шкура была вроде ничего.
— Спёр же! Ужин спёр! — Возмущённый Э’Дейл бросил поиски и жадно уставился на лук Робина. — Неужели так и спустить?
— Так и спустить, — кивнул Гуд. — Мач, я двоих зайцев подстрелил. Тащи второго.
— А волк?!!
— А волк пусть катится на все четыре стороны. Мы благородные разбойники или нет? Значит, должны помогать людям… ну и животным тоже.
---------------
Дорога в Локсли была нахожена давно, ещё тогда, когда хозяином был не мрачный голубоглазый помощник шерифа, а такой же голубоглазый, но очень жизнерадостный парень, в котором только при богатой фантазии можно было с ходу определить самого графа Хантингтона. Иногда Мэриан казалось, что это было не пять лет назад, а все десять или двадцать…хотя двадцать — это, пожалуй, слишком. Двадцать лет назад её ещё и на свете-то не было. Хорошие, кстати, были времена, если верить отцу, не то что нынче, когда не живёшь, а выживаешь… Мэриан отцепила старенький плащ от очередного сучка, нашедшего дырку в поле, и досадливо вздохнула: уж конечно, её плащ Ночного Дозорного был гораздо лучше этой тряпки, ради которой пришлось перерыть два сундука. Она уж и забыла, когда в последний раз его надевала… три года назад? Четыре? А всё отец с его запасливостью: «Не выбрасывай ничего, солнышко, на чёрный день пригодится…» Пригодилось, в самом деле. Но, вернувшись в Найтон, она возьмёт этот плащ и с наслаждением отправит в огонь. И тот гобелен, пострадавший от бешенства Гая Гизборна, — тоже! Не будет она ничего зашивать! Надоело!
Плащ, как будто предчувствовавший свою печальную судьбу, зацепился за пенёк у тропинки — и треснул по шву аж до середины. Мэриан остановилась и топнула ногой. Мало того, что ничего полезного в Локсли не узнала, так ещё и последняя тряпка против неё. Надоело, надоело, надое-е-е-ело-о-о-о!!!
Шериф вроде бы не соврал: не было сэра Гая в Локсли действительно не было. Ни живого, ни мёртвого — хотя за последнее Мэриан, конечно, не поручилась бы. Гизборна в бывшем поместье Робина не любили и боялись. И даже если бы он ненароком помер от… от… не от чего было умирать сэру Гаю, констатировала Мэриан, пытаясь быть объективной. Впрочем, не очень-то и хотелось! Она — не он. И желать смерти врагу не будет. Пусть даже враг и покушается на самое дорогое, что у неё было, — на дом и здоровье отца. Свою честь Мэриан тоже ценила высоко, но что-то ей подсказывало: уж чести-то, после того, что она учинила по осени, ничего не грозит… Минуточку. О чём она?.. А! Так вот. Если бы умер сэр Гай, или, скажем, сильно заболел, слуги могли и побояться его тревожить — пока не стало бы совсем поздно… Ох, а вдруг правда? Заболел — и лежит там, в бывшей спальне Робина, на бывшей кровати Робина…
Глупости. Всё с ним прекрасно — как обычно. Просто иногда даже зверям в облике человеческом требуется отдых от других зверей, ещё более хищных и опасных. Таких, как милорд Вейзи Ноттингемский. И в Локсли тихо и темно потому, что окружающие наконец-то получили возможность отдохнуть от помощника шерифа, а не потому, что он всех поубивал и сбежал в лес…
Мэриан мысленно дала подзатыльник неумеренно разыгравшемуся воображению. Вот спрашивается — зачем вообще её понесло в Локсли? Чтобы обойти по кругу дом и заглянуть в пару окошек? И что она там увидела, кроме Торнтона, корпящего над записями? А могла бы, между прочим, залезть внутрь и унести что-нибудь эдакое. Что-нибудь ценное, наверняка пригодившееся потом, когда пришло бы время навестить очередную нищую деревню, подчистую ограбленную шерифом и его помощником. Правда, последний визит такого рода подарил ей шрам на животе… но что с того? Шрамов на душе гораздо больше, пусть их и не видят люди… Леди поморщилась. Нет уж, пафос пусть остаётся Робину. А она будет делать своё дело тихо, незаметно — и не обращая внимания на то, угрожают ей шериф и Гай Гизборн или нет!
---------------
Луна уже скрылась за деревьями, и тропинка тонула в темноте, когда волк неожиданно обнаружил, что луна ему и не нужна, и даже решил поначалу, что причиной тому сытный ужин. Хотя ерунда, конечно, много ли того зайца было — на один укус, да ещё и подгорел он порядком, этот тощий заяц… Но с голодухи, после двухдневного поста (лягушка не в счёт!) даже обугленное мясо остаётся мясом. И хватило его — в самый раз, чтобы заморить червячка, но не утратить бдительности, отяжелев. И сил прибавилось. И даже появилась новая мысль, пусть и глупая, но хотя бы посвящённая не поискам, чего бы сожрать, а делам почти духовным: сэр Гай порешил отправиться к тому самому пню, с которого начались рыцарско-волчьи злоключения — если, конечно, не считать оным началом паршивую ведьму Матильду... Опоила, как есть опоила! И послала — неведомо куда, неведомо зачем. Что она, не знала, чем дело кончится, когда советы давала? Мол, иди, сэр, воткни ножик, кувыркнись, сэр, как следует… и будет тебе, мать её, счастье, удача и прочие блага, так что сам милорд от зависти удавится, а Гуд вообще обратно в Святую Землю сбежит!..
Как же.
Размечтался.
Ох, и ликование приключится в Шервуде, когда разбойники прознают, что помощник шерифа носится по лесу за зайцами и ночует в ямах, укрываясь собственным облезлым хвостом!
...А Матильда, ясное дело, всё знала. И неплохо бы оную Матильду… Гай щёлкнул клыками, представив, как затряслась бы старая крыса, увидев его обаятельную белозубую улыбку у себя на пороге. Со всем остальным, разумеется, — взъерошенным загривком, горящими глазами и длиннющими когтями. Правда, вряд ли она открыла бы дверь…
«Можно в окно».
«Слушай, зараза, без тебя знаю!»
«Ну и что? Напомнить не вредно, вдруг забыл. Скребёшься, значит, когтями в окно… или просто запрыгиваешь — если протиснешься, конечно. А потом набегают мужики с рогатинами…»
«Ещё про собак вспомни».
«А что собаки?»
«А что рогатины?»
«Узнаешь. Ещё можно вилы. Вилы и рогатины — хорррошо! И прощай, сэр Гай. Requiescat in pace. Как тебе?»
«Не очень… Сгинь, нечистая сила!»
Волк помотал головой. Наглый внутренний голос достать его ещё не успел, но всё шло к тому. Впрочем, в данном случае он был прав: Матильда наверняка настороже, так просто до неё не доберёшься. А и доберёшься — что, зубами её грызть? Гадость какая…
«А ты в Найтон сбегай», — предложил внутренний голос осторожно.
«В таком виде? Я иду к пню! И отвяжись!»
«Ну, как знаешь…»
Достопамятный пень, через который так хорошо кувыркнулось третьего дня, был на месте. А что ему сделается? И пень стоит, и осинка рядом шелестит молоденькими листочками, и кусты помяты — как сиганул по ним после пенька, так и не выпрямились по сию пору…
А кинжала нет.
И, к слову… заботливо припрятанной одежды тоже нет…
Ну, сволочи!
Когда давеча Гай, пробежавшись по лесу в волчьей шкуре, вернулся к пню — язык набок, лапы ободраны, злости и тоски как не бывало, — кинжала уже не было. Если б был, может, он и не мечтал бы придушить Матильду. Но кинжал исчез, и как ни кувыркался свежеиспечённый волк через пенёк, снова человеком не стал. И краешек чёрной куртки, высовывшейся из-под прошлогодних листьев, выглядел чистой насмешкой, так и хотелось разодрать его когтями. А уж когда поблизости треснул сучок…
А теперь ещё и одежду спёрли!
Волк вздохнул, решительно развернулся и потрусил от пня к тропинке. Чего уж там, раньше надо было думать, а не улепётывать очертя голову от какого-то треска. Испугался, что увидит кто… Ну и увидели бы. Ну и пусть. Какая разница…
Треск ветки и на сей раз застал его врасплох. Убегать было уже поздно. Волк метнулся вправо, влево… рухнул на живот и распластал лапы крестом — в надежде, что в темноте его примут за кочку или небольшой холмик. Или вообще не заметят — мало ли всякой дряни в лесу валяется?
Человек, показавшийся на тропинке, даже головы не повернул. Зато волк чуть не вскочил, забыв притворяться кочкой-холмиком.
Ну надо же…
«Никогда не знаешь, где повезёт», — промурлыкал сэр Гай Гизборн про себя — и, осторожно поднявшись, на мягких лапах двинулся следом за знакомым силуэтом.
Ночной Дозорный.
Вот и посмотрим, куда он идёт.
Вдруг пригодится?
Когда-нибудь.
Потом.
Должно же ему хоть в чём-то повезти!
Волк трусцой, то и дело сбивающейся на галоп, поспешал за мелькавшей впереди тенью. Ну и куда торопится этот мерзавец, который пятый год портит ему жизнь не хуже, а то и получше Робина Гуда? Точно не в Локсли. Значит, хоть его деньги сегодня будут в целости и сохранности… Ох ты ж!.. Сейчас-то не в Локсли! А вот ОТКУДА он бежит? Гай прибавил ходу, вглядываясь в окутанную плащом фигуру. Нет, вроде бы никаких мешков не видно…
Волк резко остановился — потому что, наконец, выяснил, куда нёсся Ночной Дозорный, и, надо сказать, результат ему совершенно не понравился. Найтон-Мэнор. Неужели эта дрянь решила ограбить Найтонов? Если уж кому-то это и позволено, то только ему, Гаю Гизборну. И, между прочим, даже он никогда не собирался грабить Мэриан и сэра Эдварда. А этот… Вор-р-рюга!
«Будем грызть?» — деловито осведомился внутренний голос. Волк помотал головой и опрометью кинулся за Ночным Дозорным. Тот, ничуть не скрываясь, уже подходил к воротам. Вот ведь наглец.
«Грызть будем, спрашиваю?»
«Рано», — рассеянно сообщил волк самому себе. — «Вот сейчас подойду поближе…»
«Умнеешь на глазах».
«Заткнись».
«Ты ещё мордой об землю постучи».
«Заткнись, я сказал!»
---------------
В порыве гнева на себя, Робина, папу, Гая Гизборна, шерифа Ноттингемского Вейзи и вообще на весь свет скопом Мэриан долетела до Найтона так быстро, что даже плащ, медленно, но верно превращающийся в ленточки, не мог её остановить. Поворот, кусты, ещё поворот, колючие кусты, поваленное дерево… Боже, ну когда его уберут? Надо сказать папе… нет, не папе. Надо приказать — и сделают… О-о-о-ой! Больно, между прочим! Ну кто, кто бросил камень прямо у ворот?!
…Мэриан отряхнула колени и, слегка прихрамывая, пошла к двери. Похоже, всё сегодня было против неё, даже родной дом. Да, она говорила, что неплохо бы заменить совершенно истёршийся упор для ворот. Но зачем укладывать его ровнёхонько между столбами? Теперь о том, чтобы влезть в свою спальню на втором этаже, нечего было и думать.
— Папа, почему ты не спишь? — укоризненно спросила Мэриан. Сэр Эдвард клевал носом, сидя у камина, но, услышав голос дочери, встрепенулся и поднял голову.
— Я волновался, — с достоинством ответил он. Мэриан вздохнула. — Да, волновался. Я всегда волнуюсь, когда ты надеваешь этот ужасный костюм и убегаешь из дома неведомо куда.
— А откуда ты знаешь, что я… надела и убежала?
— Когда наверху стукают ставнями, а потом кто-то пролетает мимо окна… Мэриан, неужели ты думаешь, что твой старый отец совсем выжил из ума?
— Нет, конечно! Папа, но волноваться-то зачем? Я же Ночной Дозорный, что может со мной случится?
— Тебе напомнить? — Сэр Эдвард даже привстал в кресле, вцепившись руками в подлокотники.
— Не надо, — поспешно сказала Мэриан, снимая маску и сбрасывая надоевший плащ. — Но всё равно…
---------------
Волк подкрался к двери, в которую так по-хозяйски вошёл Ночной Дозорный, и припал глазом к дырке от сучка. Вздрогнул. Заглянул другим глазом… Картина, открывшаяся его взору, была настолько невероятной, что впору было не в дырки заглядывать, а…
Гай сел и взялся лапами за голову, позабыв, что волчье тело для трагических поз приспособлено мало. От удара о землю зубы звонко лязгнули. Короткий подвыв прозвучал очень выразительно, и если бы поблизости нашёлся кто-нибудь, способный перевести с волчьего на английский, он бы не задумался ни на минуту. Но таковых полиглотов в окрестностях, увы, не было. А членораздельных слов у оборотня поневоле не нашлось.
— Не верю! — вот что, собственно, хотел сказать сэр Гай Гизборн, вновь и вновь прокручивая в своей лохматой голове только что увиденный кошмар: Мэриан Найтон, стаскивающая с лица маску Ночного Дозорного.
День второй
читать дальшеМолодые листочки на знаменитом шервудском дубе шелестели, оплакивая погибшего зайца. Точнее — двух зайцев, но, поскольку около костра печальной кучкой лежали кости только одного, именно его можно было считать главным объектом скорби.
Мач ворочался на своём топчане и вздыхал в такт шелесту: спать он лёг рано, надеясь сном утихомирить желудок, который громко возражал против скудного ужина. Однако пробуждение тоже вышло ранним — разве проспишь долго, когда в животе бурчит, а недовольный Уилл постоянно тыкает тебя в бок острым локтем?.. Хм. Откуда под боком взялся Уилл?
Мач открыл глаза, проморгался и обнаружил, что в бок его тыкает, разумеется, не Уилл, а собственная ложка. А за другой конец ложки держится Робин Гуд.
— Ну, Робин…
— Хватит дрыхнуть! Все давно встали, один ты валяешься. А у нас, между прочим, есть дело!
— Дело? Какое дело?
Повар огляделся. Разбойничий лагерь не то чтобы бурлил от энтузиазма, но все уже действительно встали и сидели кружком у костра, над которым исходил паром котелок с травками. Джак в ответ на взгляд Мача мученически пожала плечами.
— Перстень у нас. С ястребом, — сообщил Робин, грозя Джак пальцем. — От той дамы.
— Ну, перстень… — Маленький Джон широко зевнул. — Продадим да деньги раздадим. Как обычно. Вот ящик...
— Ящик, да! — встрепенулся Алан. Зуб у него уже не болел, и ушастый хитрец был готов к новым подвигам.
— Перстень! — с нажимом повторил Гуд. — С ястребом!
— А что ястреб? Птица. Хищная… Когти — во! Крылья — во!
— Джон, это знак Вейзи, — терпеливо объяснил Робин. — Вчера говорили, помнишь?
Маленький Джон вздохнул. Разгадывать загадки ему не хотелось… кстати говоря, связываться с Вейзи лишний раз — тоже. Но если Робин так настаивает…
— Мы пойдём в Ноттингем? — вмешалась Джак, не дожидаясь, пока из здоровяка начнут выдавливать рассуждения или, упаси Боже, выводы. Джон благодарно шмыгнул носом.
— Пойдём. — Робин кивнул. — Но позже. А пока давайте попробуем подумать: что это за кольцо и кто эта дама.
— А может, сначала поедим? — робко поинтересовался Мач. — Можно белку поймать…
Робин метнул на друга укоризненный взгляд. Мач смотрел наивно, почёсывая затылок под шапочкой. Гуд против воли улыбнулся.
— Проглоты, — сказал он явно не то, что хотел. — Ладно, чёрт с вами! В дупле лежит ещё заяц. Вообще-то, вчера я подстрелил не двоих, а троих… Как знал, что одного сопрут!
---------------
Утро в Найтон-Мэноре началось рано. Можно сказать, что ночь плавно перешла в утро, ибо поспать Мэриан толком не удалось: вернулась она в четыре пополуночи, а вставать надо было с рассветом: мало ли дел у приличной леди, на которой всё хозяйство?
К полудню она кое-что успела, однако ещё больше дел ожидало решения, и мало-помалу ей стало казаться, что они не кончатся никогда. К примеру, давно пора съездить в город, прикупить кое-что из одежды, но ведь никто не сможет выбрать то, что надо. Придётся ехать самой, а для начала следует составить список необходимого…
Когда список перевалил на третью страницу, причём в нём почему-то числились нитки для бывшей кормилицы и новые грабли для уборки двора, Мэриан взбунтовалась.
— Подумаю об этом завтра! — решительно заявила она, отбрасывая перо. — Папа! Я хочу съездить в Ноттингем!
— Ну и поедешь завтра. — Сэр Эдвард спокойно кивнул и тут же встрепенулся: — Мэриан, зачем? За покупками? Или…
— Или! — отрезала Мэриан. — И не завтра, а сейчас! Я не хочу сидеть и ждать, пока нас снова придут арестовывать. Пусть Вейзи скажет, зачем он приезжал вчера и что собирается с нами сделать!
— Но, милая… — вяло запротестовал Найтон. Увы, он прекрасно понимал, что свернуть дочь с избранного пути невозможно, поэтому протестовал только для порядку. — Мэриан, солнышко, ты хотя бы не спрашивай его прямо.
— Именно прямо я и спрошу!
— Тогда попытайся сделать это вежливо.
— Вежливо? С Вейзи?
— Ох, Мэриан…
— Ох, папа! Нельзя быть таким мягким!
— Очень даже можно, — возразил сэр Эдвард хлопнувшей двери, осёкся и, философски вздохнув, поудобнее устроился в кресле. Почему-то он был уверен, что никто их в ближайшее время арестовывать не будет. Но не объяснишь же дочери про опыт и прожитые годы. Всё равно не поверит.
---------------
Волк тихо лежал в кустах на опушке и поглядывал в сторону Найтон-Мэнора. В засаду он залёг сразу, как только проснулся, а спалось ему плохо и мало: и жильё слишком близко, холод пробирает... ну и впечатления от ночного открытия крепкому сну не способствовали. Так что пробудился он на рассвете и, как уже было сказано, устроился в кустах с хорошим обзором на ворота Найтон-Мэнора.
За воротами то и дело мелькало знакомое пестрое платьице и слышались командные выкрики: леди Мэриан Найтон занималась делами.
— Вот это правильно, — не удержавшись, высказался вслух Гай и стукнул лапой. Хвост почему-то стукнул о землю тоже. Волк повернулся и укоризненно воззрился на непослушную конечность. Хвост лежал тихо, изображая из себя пыльную метёлку. Гай подумал и постучал им уже сознательно, так что пыль полетела во все стороны. Увлёкшись, он чуть не пропустил момент, когда крики прекратились.
— Вот чем должна заниматься женщина! — усмирив непослушный хвост, наставительно сказал ему Гизборн. — Хозяйством. И мужем. А не бегать в неприличном виде по окрестностям! Хотя, надо сказать, ей идёт… Эт-то ещё что такое?!
Мэриан Найтон верхом на гнедой лошади (его подарке, между прочим!) выехала из ворот и направилась прямиком к кустам, в которых залёг волк. По крайней мере, ему так показалось — конечно же, леди просто спешила к дороге.
— И куда это она? — проворчал Гай себе под нос. — Опять, небось, кого-нибудь спасать. Гадость какая.
— Вернусь из Ноттингема — и сразу же проверю, сколько ты сделал, Том Дикси! — прокричала Мэриан, обернувшись. — Не вздумай отдыхать, пока не починишь изгородь до конца!
— И это правильно… в Ноттингем?!
Кусты заходили ходуном, как будто в них дрались не менее пяти человек, причём не на жизнь, а на смерть: волк никак не мог решить, стоит ли продолжать лежать в засаде или всё-таки пора вылезти и вмешаться. По его скромному мнению, Мэриан Найтон совершенно нечего было делать в Ноттингеме. Вейзи наверняка только и дожидается, когда она сама явится к нему в лапы — раз уж помощник сплоховал и не доставил её самолично. И пожалуйста — едет. Зачем?!
«Ну так вмешайся, если неймётся».
«Так она меня и послушает!»
«Ясное дело, не послушает. Только волков ещё слушать не хватало. Но если взвыть как следует…»
«Заткнись, идиот! Я не волк!»
«Серьёзно? А так сразу и не скажешь…»
«Рррррр!!!»
«Точно не скажешь. Гизборн, не сиди сиднем. Делай что-нибудь, иначе мы её потеряем!»
«Ты-то тут при чём?!»
«Ты — это я! Идиот!»
— Вот это верно, — сказал негромко Гай, хотя больше всего ему и в самом деле хотелось взвыть. — Идиот и есть... А, пропадай всё пропадом!..
— Мама… — только и смогла выговорить Мэриан, когда на дорогу перед ней кубарем выкатился огромный ком серо-чёрной шерсти. Лошадь заржала и попыталась встать на дыбы. — Да стой же ты! Мамочки!!!
Волк довольно быстро разобрался в лапах и теперь, сидя посередь дороги, с недоумением наблюдал за тем, как бесится лошадь. И чего это она?.. А, точно.
— Рррр… — попробовал он подать голос. Кобыла встала как вкопанная, а потом попятилась. — Рррр… Ррррав... Гав!
«Получилось!»
— Собачка, — прошептала Мэриан. Лошадь несогласно затрясла головой.
— Гав! — Гай хотел кивнуть, но успел удержаться. — Гав-гав!
— Собачка, — уже увереннее повторила леди и спрыгнула на землю, предусмотрительно намотав на руку поводья. — Стой спокойно, Мелинда. Собачка… Иди сюда. Ну, иди же, не бойся.
Гай осторожно поднялся на лапы и, подумав, вильнул хвостом.
---------------
— Дорогой, ну что ты переживаешь? — Светловолосая красивая дама — всем хорошая дама, если бы не слишком ехидное выражение лица, — подошла к милорду, восседавшему в кресле, и погладила его по голове. Милорд лязгнул зубами, но головы не отдёрнул. — Ну, дорого-о-о-ой… Поимка твоего Гуда — вопрос времени, поверь. И вообще, чем он тебе помешал? Хороший такой мальчик. Полезный. Сколько ты на него уже списал, Джеки?
— Много, — проворчал шериф. — Только ведь он и по-настоящему грабит. Тебя ж ограбил, сестрица!
Белокурая леди поиграла бровями.
— Переживу. И ты переживёшь, — легкомысленно сказала она. — Чтоб у тебя — да не было запасца на чёрный день? Не верю.
— Ну… есть, есть запасец.
Шериф усмехнулся. Визит дорогой сестры, похоже, должен был помочь решить несколько проблем сразу. Сбор соратников по загово… т-с-с-с-с! не вслух!.. В общем, то, что скоро в Ноттингем съедутся дорогие друзья, и Давина прибыла первой, — это, конечно, радость. А то, что она, после наглого ограбления середь бела дня и Шервудского леса, вознамерилась помочь брату поймать Робина Гуда — радость особая, нежданная и тем более приятная.
— Я знала! — Давина чмокнула милорда Вейзи в лысинку и мечтательно улыбнулась. — Ты, братец, никогда меня не разочаровывал — и я тоже постараюсь тебя не разочаровать. А что это за шум во дворе?..
Леди подбежала к окну. Шериф с тревогой следил за тем, как она виснет на подоконнике — на его взгляд, сестричка высунулась слишком далеко. Неожиданно Давина подалась вперёд и чуть не потеряла равновесие.
— Давина!
— О-о-о…
— Дорогая, что ты делаешь?
— Какая зверю-у-у-уга-а-а… — не отвечая, простонала леди, взбрыкивая левой ножкой. Казалось, ещё немного — и она нырнёт в окно, навстречу столь заинтересовавшему её зрелищу.
— Что за зверюга? — удивился Вейзи, вставая с кресла и подходя к другому окну. — А, Мэриан Найтон…
— Эта девочка? Да нет же, Джек, я не про неё! Посмотри, какой с ней волк!.. Джек!
— Волк? — Шериф вгляделся. В самом деле: рядом с Мэриан Найтон шёл здоровенный… да, волк. Откуда у неё волк? И, главное, зачем она притащила его в замок?!!
— Джек! — Леди Давина вывернулась из оконного проёма и подбежала к брату. — Ну же, Джек!
— Безобразие! — вслух сказал милорд. — Девчонка совсем обнаглела… Что, дорогая?
— Джек! Мне нужен этот волк!
И сестра шерифа ткнула пальцем в сторону окна, из-за которого доносился нарастающий собачий лай и странное, глухое, но очень угрожающее гавканье. Милорд потёр лоб: голова почему-то начала побаливать…
---------------
Стены Ноттингема приближались быстро, гораздо быстрее, чем хотелось бы всем — и волку, задумавшемуся о том, как отреагируют на него в городе и особенно в замке, и Мэриан, которая успела пожалеть, что сама отправилась к шерифу в зубы. Однако ж отвращение к неопределённости требовало действий, поэтому леди хмурилась, сопела носом, но упорно понукала кобылу.
Кобыла, смирившаяся с тем, что её съедят (а чего ещё ждать от здоровенного волчины?), только вздыхала. Гай, бежавший у стремени, тоже вздыхал — но по другой причине: на его шее красовался ремень, который запасливая Мэриан извлекла из седельной сумки. Хорошо хоть, верёвки у неё там не было — а то быть бы ему, Гаю Гизборну, рыцарю и мужчине (хвост и прочая волчья атрибутика не в счёт), на поводке.
«Как будто ты у неё не на поводке, а, Гай?»
«Не так открыто».
«А какая разница? Гай Гизборн, пока ты не научишься быть честным с самим собой, ничего у тебя не получится».
«Всё у меня получается!»
«Ну-ну…»
«Чего «ну-ну»? Если Вейзи решит её обидеть, я…»
«А чего «ты»? Глотку ему рвать кинешься? Зайца загрызть не смог, а шерифа сможешь?»
«Смогу!»
«Ври больше. И как ты крестьян резал — ума не приложу. Милосердный наш».
«Заткнись, сволочь!»
«Да я-то заткнусь. Только правда глаза колет, а, Гизборн?»
«У-у-у-у-у!»
«Вот тебе и «у-у-у-у». Сам виноват».
— У-у-у-у-у!!! Уы-ы-ы-ы-у-у-у-у…
Мэриан еле успокоила разволновавшуюся лошадь и возмущённо воззрилась на «собачку», которая уселась прямо посередь дороги и отчего-то вздумала повыть. Из Ноттингема яростно, хоть и вразнобой отозвались собаки.
— Что случилось? — спросила она, слезая с кобылы и подходя к взъерошенному зверю. — Что ты? У тебя что-нибудь болит?
Волк захлопнул пасть и отвернулся. Не говорить же ей, что у него болит душа — откуда душа у волка? Кроме того, волки не разговаривают. После первого же слова леди Мэриан, пожалуй, кинется в ближайшую церковь, а потом… И даже если не кинется, всё равно ничего хорошего из этого не выйдет. Сбежит она, и останется он опять оди-и-и-и-ин…
— Прекрати! — решительно сказала Мэриан и погладила волка по уху. Гай от неожиданности прикусил язык. — Я понимаю, что в лесу плохо и голодно. Но теперь ты будешь жить у меня. Будешь… — Мэриан задумалась. В сущности, охранная собака… тем более охранный волк — а этот зверь, несмотря на странные повадки и не менее странный цвет глаз, был гораздо больше похож на волка, чем на собаку… в общем, Ночной Дозорный в охране не нуждался! И леди Мэриан Найтон — тоже. Но не бросать же несчастную зверюгу, у которой такие мягкие ушки и грустный вид! — Ты будешь… В общем, мы будем с тобой дружить. Наверное. Я вообще люблю животных.
«Опять дружить. О, Господи!»
«А тебе любви возжаждалось? Спятил?»
«Нет, конечно, но…»
«Ну и уймись, придурок. Дружи пока. А там посмотрим. В конце концов, не вечно ж ты будешь бегать в волчьей шкуре».
«Хорошо бы…»
«Выше хвост, Гизборн!»
«Тьфу на тебя!»
— Знаешь что… — Мэриан прищурилась и по-хозяйски оглядела своё приобретение: чёрно-серая шерсть, светлые, почти голубые глаза, чёрные усы… белоснежные полуторадюймовые клыки… — Я буду звать тебя Гай. Ты мне напоминаешь… одного знакомого. Только надеюсь, что у тебя гораздо более приличный характер!
Въезд в Ноттингем сопровождался возмущённым собачьим хором. Похоже, все городские собаки (а может, и часть пригородных) сбежались протестовать против появления разных лесных оборванцев в их порядочном обществе. Мэриан делала вид, что всё в порядке, свеженаречённый Гай делал вид, что всё в порядке, кобыла Мелинда делала вид, что всё в порядке… Помогало плохо: собаки надрывались, горожане таращили глаза, а стража у ворот почти собралась не пустить леди Мэриан Найтон с её «свитой» в замок.
— Он хороший, — извиняющимся тоном сказала Мэриан, придерживая своего лохматого спутника за ремень: стражники были ей хорошо знакомы и пугать их не хотелось. — Просто немножко невоспитанный. Правда-правда.
— Ага… — согласился левый, не отводя заворожённого взгляда от волка — тот как будто усмехался приоткрытой пастью. — Езжайте, леди…
Правый стражник промолчал. Втайне он надеялся, что «невоспитанный» зверь побыстрее пройдёт мимо, хоть бы и в замок. И встретит, скажем, сержанта… У стражника Эндрю были с сержантом определённые проблемы, а теперь, когда непонятно куда пропал капитан, проблемы удесятерились.
Мэриан о кровожадных мыслях Эндрю не знала, поэтому смело вошла во двор, одной рукой удерживая поводья Мелинды, а другой вцепившись в импровизированный ошейник. Во дворе было людно. Первой завизжала прачка, тащившая корзину с бельём, потом к ней присоединился пробегавший мимо поварёнок… Гай не выдержал и гавкнул. Как умел. Вокруг мигом образовалось пустое пространство.
— Молчи! — грозно сказала Мэриан, однако было поздно. На крыльце возник милорд Вейзи — и радушно раскинул руки.
— Леди Мэриан! Неужели вы нашли сэра Гая? — вопросил он жизнерадостно. — Я знал, что могу на вас положиться!
Мэриан широко открыла глаза, не заметив, как вздрогнул волк.
— Сэра Гая? Нет… Милорд, я хочу вас спросить! Милорд?
Вейзи сбежал по ступенькам и подошёл вплотную к живописной группе. Только сейчас Мэриан обратила внимание, что шериф был не один — за ним следовала дама, чей кожаный костюм неприятно напоминал вышеупомянутого сэра Гая.
— Давина, позволь тебе представить леди Мэриан Найтон, дочь нашего почтенного сэра Эдварда Найтона, моего предшественника на посту шерифа Ноттингемского, — сказал милорд, фамильярно беря даму под руку. — А это моя дорогая сестра Давина. Приехала навестить старика... И у неё к вам дело, леди Мэриан.
— Милорд?..
— У вас чудесный зверь! — с места в карьер сообщила Давина и ткнула пальцем в Гая. Гай почувствовал, что шерсть на загривке становится дыбом. От дамы пахло странно: лилиями, мускусом и опасностью. Объяснить, чем пахнет опасность, Гай бы не взялся, ни в человечьем, ни в волчьем виде, но это была определённо она. Да и выглядела эта особа неприятно: глаза оценивающе прищурены, яркий рот сжат, в пальцах подрагивает хлыстик… Бррррр… то есть ррррррр!
— Да, — осторожно согласилась Мэриан, кладя руку на вздыбленный загривок.
— …поэтому я хотела бы его купить! — продолжила Давина, причём в голосе её не было ни тени сомнения в неминуемом согласии юной леди.
— Нет! — отрезала Мэриан и так вцепилась в лохматую шкуру, что Гай с трудом подавил постыдный визг — ногти у леди были ухоженные и острые.
— Нет? — удивлённо переспросила Давина, как будто не веря своим ушам.
— Нет! Он не продаётся! Он…
— Вы тоже хотите шубку? — Сестра милорда понимающе кивнула. Шериф хихикнул.
— Шу…
— Ну да. Шубку. Такая шкура, а к зиме, наверное, будет ещё краше… О, правильно! К зиме. Леди Мэриан, как насчёт осени? Я не поскуплюсь, правда, Джек?
— Разумеется, — подтвердил Вейзи серьёзно. — А я добавлю.
— Так что же, миледи?
Мэриан с трудом сдержала желание попятиться. Сестра милорда явно была под стать брату, и возражать ей было слегка страшно. Но в конце-то концов? Кто тут отважный Ночной Дозорный?!
— Я не продам его, — холодно сказала она, изо всех сил стараясь сдержать дрожь. — Ни сейчас, ни осенью, ни зимой — никогда! Извините, милорд, миледи, мне пора.
— Куда же вы, леди Мэриан? — крикнул ей вслед Вейзи, явно наслаждавшийся ситуацией. — А кстати, зачем вы приезжали?
Но Мэриан, волка и Мелинды уже и след простыл. Стража на воротах и не подумала их задержать, хотя Эндрю вздохнул с сожалением: сержант во дворе так и не появился.
— Шубку! — возмущалась Мэриан, подгоняя Мелинду и постоянно оглядываясь, нет ли погони. — Ты только подумай: шубку! Из тебя! Сразу видно, чья она сестра. Вейзи — канарейки, этой — шубку... Не-е-е-ет, Робин должен об этом узнать!
«Робин?..»
Волк замер, благо, верёвку Мэриан в Ноттингеме найти не успела. Внутренний голос, зараза паршивая, оказался тут как тут:
«А кому ещё? Или ты думаешь, что мы едем прямой дорогой в Найтон? Нюх потерял?»
«Ну, не в Найтон…»
«В Шервуд мы едем. К Робину. Который Гуд. Локсли. Хантингтон, опять же... В общем, ты понял».
«Заткнулся бы, зараза, и без тебя тошно!»
«Я-то заткнусь. А вот что скажет Гуд, когда увидит, как его дорогая Мэриан…»
«РРРРРРР!!!»
«...дорогая, дорогая. А что? Ты сомневаешься? Ну, Гай, я от тебя не ожидал!»
«Загрызу!»
«Мэриан? Гуда? Меня?»
«Всех!»
«Ну-ну. Грызи. Если достанешь до собственной глотки, я ещё и посмеюсь напоследок... Да, так вот: что скажет Локсли, когда увидит свою дорогую Мэриан с волком на поводке? Особливо с тем волком, который вчера обнёс его лагерь на целого зайца? Молчишь? То-то же».
«Черт бы вас всех побрал…»
Волк тряхнул головой, поправляя сползающий ремень, и кинулся догонять Мэриан, которая уже взволнованно махала ему рукой и даже пыталась свистнуть.
— Не вздумай ни на кого бросаться, — сурово сказала леди, когда еле заметная тропинка, в очередной раз вильнув, упёрлась в непроходимые с виду кусты. — Тут живут… мои друзья. И ты с ними подружишься. Наверное... В общем, не вздумай!
«Друзья… о, Господи… с Мэриан дружить, с Локсли дружить… Святой Гай, сподвижник святого Георгия, покровителя волков…»
Внутренний голос промолчал: видимо, решил, что так можно и перестараться. И правильно: сэр Гай уже вполне был готов плюнуть на всё — и сбежать на поиски Матильды. Причём отнюдь не затем, чтобы умолять её сделать из зверя человека: желание загрызть подлую старуху становилось невыносимым. Кто виноват в том, что он узнал столько всякой дряни, о которой предпочёл бы не знать ничего? Матильда, ясное дело! Плачет, ой, плачут по ней чьи-то длинные зубы!..
Внутренний голос вздохнул, но продолжал молчать. Впрочем, Гай и сам понимал, что ни к какой Матильде он не пойдёт…
---------------
Порешив разобраться в важном вопросе — как связана красивая нахальная леди с милордом шерифом, таким же нахальным, но менее красивым, — разбойники на время успокоились и разбрелись по лагерю. Робин им не препятствовал. Он отлично понимал, что дорогим соратникам выбора лучше не предоставлять. Вот придумает он, как добраться до вышеупомянутой дамы, тогда и поставит всех в известность о принятом решении. А пока пусть лучше займутся текущими делами: вон, у Джона, к примеру, его дубина износилась, давно пора новую резать. И Мача надо бы попина… взбодрить. А то на его меч уже смотреть страшно. Нельзя, ох, нельзя так много времени проводить за котелками, тем более что и котелков-то в лагере ровно один, и готовит Мач, по правде говоря, крайне погано... Пусть уж лучше меч точит. Этому он вроде бы в Святой Земле научился.
— Мач! Ма…
Робин повернулся, разыскивая глазами своего бывшего слугу, и слова застряли в горле: через кусты, окружавшие поляну, с треском проламывался огромный волк. От потрясения Гуд не сразу разглядел Мэриан, ловко скользнувшую следом.
— …Мэр, это волк!
— Нет, собака!
— Да волк же! Смотри: разве бывают такие собаки? У него даже пасть… Эй, ты, пасть закрой!.. Мэр, ты как знаешь, а я жить хочу. Мач, где мой лук?!
— Только попробуй, Робин Локсли! Только попробуй его тронуть — и тебе уже никогда не понадобится твой лук!
Мэриан Найтон, упершись руками в бока, стояла напротив Локсли, как будто невзначай заслонив своего нового питомца. Разбойники толпились поодаль. Поначалу Маленький Джон потянулся за дубиной, но Джак что-то шепнула ему на ухо и великан, густо покраснев, только развёл руками. А вот Робин так легко сдаваться не собирался:
— Мэриан, ну зачем тебе волк? — устало спросил он, осознав, что пристрелить эту наглую скотину (вдвойне наглую — ибо пропавший ужин так и стоял перед глазами!), увы, не удастся. — Это не собака. Где ты видела таких здоровенных собак? Волк, настоящий волк. И, между прочим, эта тварь вчера спёрла у нас целого зайца.
— Гай не ворует!
— Гай?! — Робин поперхнулся. — ЭТО — ещё и зовут «Гай»?! Ну, Мэр…
— Похож. — Тихо подошедшая Джак без тени страха вклинилась между спорщиками и наклонилась к волку. Гизборн потянул носом. От сарацинки пахло свежей травой, дымом и какими-то цветами… Безопасно. И на том спасибо. — Какие странные глаза… Робин, это не волк.
Мэриан обернулась и с подозрением уставилась на неожиданную союзницу.
— Конечно, не волк!.. Джак, а… а кто?
Джак как-то странно улыбнулась.
— Ну… это помесь. Волка и… волка и собаки. Вот.
Робин и Мэриан переглянулись. Робин пожал плечами:
— Да если даже и помесь. Он всё равно опасен. Где ты его взяла, Мэр?
— Сам пришёл, — буркнула леди, опускаясь рядом с волком и обнимая его за шею. — Неважно! Он хороший! Знаешь, как он на эту леди Давину рыкнул? А так ей и надо!
— На кого?
— На сестру шерифа…
— Чью сестру?!
Мэриан рассеянно почесала Гая за ухом.
— Сестра Вейзи. У нас в Ноттингеме есть шериф Вейзи, помнишь? А к нему приехала сестра. И она хотела купить моего Гая на шубку, ты только представь! Но я, конечно… О, а ещё сэр Гай пропал, ты знаешь? Я потому и поехала в Ноттингем, чтобы спросить у шерифа… а тут эта!..
— Минуточку. — Робин протянул леди руку и помог подняться. Волк проводил его нехорошим взглядом. — Про Гизборна я слышал, конечно… Все слышали. Ладно, Мэр, давай всё по порядку. Сестра шерифа, говоришь?..
---------------
К Найтону Мэриан подъехала уже затемно, уставшая, но довольная. Шерифу, похоже, и в самом деле не до них с папой — к такому выводу леди пришла, когда её возмущение скорняжными намерениями леди Давины чуточку подостыло. Пожалуй, сестрица милорда будет занимать всё его время, судя по тому, сколько в ней энергии и дурного напора. Значит, пока можно вздохнуть спокойно.
— Гай, ну, не отставай же!
Волк вильнул хвостом (что получалось у него всё лучше и лучше), но с места не тронулся: как сел в воротах, так и замер.
— Гай!
«Чего сидишь-то?»
«Эдвард Найтон не дурак, в отличие от Локсли. Cомневаюсь я, что он поверит в моё собачье происхождение…»
«И кто тут дурак? Думаешь, кинется тебя убивать на глазах у дочери? Этот старикан? Да ну, Гизборн, не дури. Поднимай свою пушистую задницу и двигай в дом. Небось, пожрать дадут…»
«Пожрать? Ну…»
«Пожрать! Шевелись, говорю! Тоже, задумываться он стал, посмотрите на него!»
Гизборн рыкнул, встал и отважно двинулся к двери, около которой нетерпеливо топала ножкой Мэриан. Ну, в самом деле: что он, будет бояться старого Найтона? Да он его одной левой… передней… или задней?..
— Сейчас будем ужинать, — говорила меж тем оживлённо леди, незаметно подпихивая волка в бок. — Ты ешь мясо? Конечно, ешь! Все во… все собаки любят мясо! А потом спать. Знал бы ты, как я устала!
«?!!»
«Чего? Что опять не так?»
«Да так…»
«Ну-ну».
Сэр Эдвард выказал гораздо больше невозмутимости, чем Робин Локсли. Он даже не сдвинулся с места, когда перед ним внезапно возник волк с приветливо приоткрытой пастью. Старый барон только приподнял брови:
— Дорогая, это кто ж такой?
— Собака! — бодро отрапортовала Мэриан, готовая в любую минуту вцепиться в импровизированный ошейник. — Его зовут Гай. Он хороший.
— Хороший… Дорогая, а ты знаешь, что это не собака, а во…
— Папа, — с нажимом повторила леди, — это собака. Даже Джак сказала, что это собака, а Джак понимает в… в живой природе. Она живёт в лесу. И Робин согласился. И остальные тоже... Так что это собака! И он будет здесь жить!
— Прямо здесь? — Сэр Эдвард оценивающе оглядел зверя, который, казалось, занял полкомнаты. — Может быть, всё-таки во дворе? Нет, я люблю животных, но…
— Он будет жить у меня, — перебила Мэриан отца, вцепляясь всё-таки в ошейник: волк как-то подозрительно закатил глаза. — Я его сейчас покормлю и устрою на ночь. Спокойной ночи, папа!
— Мэр!
— Что?
— А как же шериф? Ты же ездила в Ноттингем? — В голосе Найтона явственно проскользнула смешинка, но Мэриан решила не обижаться.
— К шерифу приехала сестра, — сообщила она, пытаясь увести чуть упирающегося зверя. — Ему не до нас. Всё, папа, я пошла! Спокойной ночи!
Сэр Эдвард только вздохнул, глядя, как пушистый хвост исчезает в дверном проёме.
---------------
Мэриан не ошиблась: леди Давина в самом деле занимала всё время милорда шерифа, однако милорд нисколько не возражал, ибо речь шла отнюдь не о шубке, которая так подло ускользнула от миледи. Эту проблему Давина решила отложить на потом. Любящие родственники уже полдня обсуждали, что делать с Робином Гудом и, кажется, наконец-то пришли к согласию.
— Значит, завтра… — Леди тихонько хмыкнула в предвкушении. — Братец, ты точно уверен, что хочешь поймать этого мальчика? Такой славный…
— Хочу, — твёрдо ответил Вейзи и передёрнул плечами, вспомнив несколько проделок «славного мальчика». — Нашла кого беречь. Хочу и поймаю.
— Ну и хорошо, — согласилась Давина, потрепав брата по плечу. — А ты вроде чем-то расстроен, дорогой?
— Ничуть. — Вейзи задумчиво постучал себя по драгоценному зубу. — Где-то нынче бродит мой мальчик… Ладно, найдётся. Так договорились, солнышко?
— Договорились, договорились. — Леди кивнула. — Только давай договоримся ещё кое о чём, братец: ты его убивать не будешь. Ни вешать, ни голову рубить, ни его высочеству дарить. А то знаю я тебя. Отдашь его мне. Хорошо?
Вейзи расплылся в широкой улыбке.
— Твоим деткам? — осторожно уточнил он, косясь на огромный сундук, стоящий у дальней стены. Запоры на сундуке радовали сердце.
— Может быть, может быть… — Леди возвела глаза к потолку и неожиданно облизнулась.
---------------
У Мэриан слова с делом никогда не расходились. Затащив волка на кухню, она выдала несчастному оголодавшему зверю целого цыплёнка, оставшегося от ужина сэра Эдварда, а послушав, как жалобно хрустят нежные косточки в зубастой пасти, леди извлекла из кладовки окорок.
Гай одобрил и цыплёнка, и окорок — последнему он даже отсалютовал хвостом. Оборотень тихо радовался, что Мэриан не предложила ему сырое мясо. Наверное, он бы и его съел, но удовольствие было бы не то.
К сожалению, всему хорошему приходит конец. В тот момент, когда осоловевший от сытости волк боролся с двумя противоположными желаниями — поковырять когтем в зубах или прямо сейчас рухнуть около огня, — Мэриан задумчиво посопела носом и объявила:
— Ты будешь спать в моей комнате.
«Где-где я буду спать?!»
— …У меня есть такой плащ, — продолжила Мэриан, не обращая внимания на округлившиеся волчьи глаза. — И ещё одеяло.
«Нет, я, конечно, не рассчитывал на постель, но…» — Внутренний голос вступил как всегда вовремя.
Гай помотал головой, вытряхивая невоспитанные мыслишки:
«Какая постель?! И вообще, я…»
«Что ты «вообще»? Может, на пороге «вообще» приляжешь?»
«Но это же неприлично!»
«На пороге-то? В самый раз. Хотя, наверное, дует.»
«В комнате! Неприлично! Я не могу!»
«А ты не пялься, куда не следует — и всё будет прилично», — невозмутимо посоветовало нахальное второе «я». Гай уставился в бок ярко начищенному котлу, стоявшему на треноге в углу, — будто надеясь разглядеть в нём отражение хама, который так неожиданно поселился у него в голове. Впрочем, лицезрение собственной обросшей морды оказалось слишком невыносимым, поэтому пришлось быстренько отвернуться. Волк лязгнул зубами.
Мэриан, не подозревая о терзавших мохнатого рыцаря вопросах этикета, наклонилась и потрепала его по загривку:
— Идём. Пора уже. Завтра опять надо в Ноттингем, а знаешь, как не хочется? А надо… И ещё надо тебе поводок, а то потеряешься.
«Не потеряюсь», — мрачно пообещал про себя Гай. Легкомыслие леди превышало все возможные пределы. В Ноттингем. Как будто ей мало сегодняшнего. Нет уж, никуда он не потеряется: без него она просто пропадёт…
Черти бы взяли эту Матильду!
Мэриан уснула почти мгновенно, а волк продолжал ворочаться у порога. На подстилке, устроенной около кровати, он всё-таки не лёг: остатки понятий о приличиях не позволили. А вот поперёк входа было самое то: любому, кто попробует прорваться в дверь, придётся переступить через него… Ну-ну. Пусть рискнут.
— Мэр! Мэ-э-э-эр!
«Эт-то ещё что такое?»
— Робин?
Мэриан, как выяснилось, спала чутко. Гай ещё только собирал лапы, а она уже подбежала к окну, на ходу заворачиваясь в одеяло. На карнизе, держась за приоткрытый ставень, устроился Локсли. Волк поднялся, подошёл поближе и рыкнул.
— Мэр, перстень! — сказал Робин, украдкой грозя зверю свободным кулаком. Гай аж поперхнулся от такой наглости.
— Какой ещё перстень? — Леди зевнула, деликатно прикрывая рот ладонью. — Робин, ты с ума сошёл?
— У сестры шерифа был перстень! Я совсем забыл тебе сказать. — Гуд обвиняюще ткнул пальцем в сторону вздыбившего загривок волка. — Из-за него!
— Не трогай Гая!
— Тьфу!.. Мэр, перстень! Со знаком шерифа.
Пока леди зажигала свечку и проводила осмотр разбойничьей добычи, волк и легенда Англии мерили друг друга мрачными взглядами.
— Ну и ничего особенного, — подытожила леди, возвращая перстень Робину. — Леди Давина — сестра шерифа. Неудивительно, что у неё перстень с его гербом.
— А мне вот так не кажется, — упрямо пробурчал Гуд.
Гай прищурился на блестящую побрякушку в руке разбойника. Ох ты, знак Чёрных рыцарей! Сильна любительница шубок, сильна… Вовремя они с Мэриан от неё сбежали.
О том, что он и сам в некотором смысле… и даже в самом прямом смысле является таким же Чёрным рыцарем, сэр Гай Гизборн предпочёл пока забыть. Но Мэриан с этим связываться не стоит. А она собралась завтра в Ноттингем… Ч-ч-чёрт!
— Пойду я, — сказал Робин, поглядев на эффектный оскал, в мигающих бликах свечи казавшийся особенно выразительным. — А завтра надо будет съездить в Ноттингем. Поразнюхать, как и что. Ты ж вроде тоже собиралась? Может, увидимся.
— Робин!
Но в окошке уже никого не было. Только мягко стукнули сапоги о землю.
Сэр Эдвард, страдавший бессоницей в своей комнате на первом этаже, укоризненно покачал головой.
Окончание в комментариях
Название: Я, зверь...
Персонажи: Гай Гизборн, Мэриан Найтон, Робин Гуд и Ко, шериф Вейзи, леди Давина
Размер: миди
Рейтинг: PG-13
Жанр: adventure, humour
Дискламер: персонажи не мои, предыстория не моя, и ни в коем случае не претендую.
Саммари: Не слушай кого попало, хвост вырастет...
Предупреждения: AУ, ООС и вообще фантастика.
Я, зверь...
Пролог
читать дальшеЗайца он добыл на вторые сутки — когда брюхо уже не просто прилипло к позвоночнику, а, казалось, сроднилось с ним навек. Даже желудок перестал бурчать и только изредка жалобно вздыхал, прощаясь с хозяином. Впрочем, хозяин так просто сдаваться не собирался.
Поначалу он честно пытался вынюхивать этих серых подлецов, норовивших запутать и обмануть лесного собрата. Ну и что, что зубы у собрата не чета заячьим? Лап — четыре, ушей — два, хвост — в наличии… Хвост, кстати, досаждал ему больше всего: цеплялся за пеньки и быстро оброс гирляндами из репьёв. Но не отгрызать же его! Тем более что владелец хвоста быстро понял: с ним гораздо проще не рухнуть на бок, когда в азарте погони заячий след коварно виляет в сторону.
Но свежеобретённые навыки помогали пока плохо. Пяток следов привели в никуда, а ещё парочка ушастых гадов вообще испарились прямо из-под носа. Через ручеёк ушли, догадался он потом. Но от догадок легче не становилось, а живот всё настойчивее намекал на необходимость плотного обеда. Можно — одновременно с завтраком и ужином.
Ночь он провёл под огромным выворотнем; корни образовали славную пещерку, в которой можно было не опасаться, что к тебе незаметно подкрадётся хищная лесная тварь. О том, что он теперь сам даст фору любой хищной твари, периодически забывалось. И лучше бы не вспоминалось заново.
Наутро он решил, что идти на поводу у зайцев — идиотизм. Пусть всякие шавки ищут эти чёртовы следы, а он пойдёт другим путём! Как по заказу, в буреломе мелькнул хвост — и он бросился следом, изо всех сил стараясь не упустить из виду маячившее впереди белое пятнышко…
На второй час погони, когда лапы присоединились к брюху и его жалобной прощальной песни, несчастный заяц сдался. Он отродясь не встречал волков, на которых не действовали бы его уловки: здоровенный хищник нёсся как заведённый, да ещё и… Свирепое рявканье вперемешку с ругательствами зайца добило. На очередном «Убью-у-у-у-у!!!» он запнулся за чью-то нору и кубарем полетел на землю. Откуда ж бедолаге было знать, что сцапавший-таки его волк в последние четверть часа уже готов был отказаться от мясной пищи не только на время поста, но и на всю оставшуюся жизнь…
Заячье сердце бешено колотилось, грозя разорваться. Если бы он мог, то, наверное, мысленно умолял бы не тянуть, а сожрать его поскорее. Но волк медлил, разглядывая свою добычу и совсем по-человечьи склоняя голову то к одному, то к другому плечу. Потом по-человечьи же вздохнул — и убрал лапу. Заяц замер, а потом порскнул что есть духу прочь.
Хищник печально помотал головой и плюхнулся в траву, чихнув от плавающей в воздухе шерсти — своей и заячьей, выдранной неловкой лапой.
— Не очень-то и хотелось, — проворчал Гай Гизборн и сердито стукнул по земле чёрно-серым хвостом.
День первый
читать дальше…Между прочим, он был не так уж и виноват… Совсем даже не виноват, если уж на то пошло! Эта вертихвостка подло бросила его прямо у алтаря, ещё и по физиономии врезала — куда там какому-нибудь Гуду! Что, надо было спустить такое?.. Ну… он спустил. Зато когда милорд позволил (да что там позволил — приказал!) взять под стражу леди Мэриан Найтон (и её отца тоже) он ничуть не усомнился, что это правильно. За всё хорошее. За побег. За шрам. За обманутые наде… Нет, не так. За предательство! Она предала Англию и Ноттингем! Чем ещё был её побег, как не мерзким преда…
Тьфу ты.
Короче — за дело!
Так ей и надо.
…и милорд приказал.
В общем, Ноттингем и сэр Гай были оскорблены и жаждали мести. Вернее, сэр Гай и Ноттингем. А ещё вернее — собственно сэр Гай Гизборн. Поэтому «Я умоляю вас!» прозвучало нежнейшей музыкой для чуткого уха вышеупомянутого сэра — пускай мольбу пришлось выдавливать из упрямой леди насильно.
…И всё было отлично: Найтон-Мэнор разгорался, леди брыкалась и рыдала… Только вот торжество от сладости свершившейся мести почему-то вдруг обернулось пустотой. Может быть, потому что в горящем доме увиделся другой, давний и почти забытый пожар?..
И он разжал руки.
А потом…
…Волк тяжело вздохнул, умащивая голову на лапы. Каким-то чудом удалось отыскать тот выворотень, что дал ему приют прошлой ночью. Под выворотнем было сыровато, зато почти уютно. И думалось легче. Особенно если свернуться калачиком и прикрыть задние, натруженные в погоне за зайцем лапы пушистым хвостом. Откровенно говоря, хвост был не так уж и пушист — чай, на улице не зима… «Зато на шкуру никто не польстится…» Волк нервно зевнул. «Нашёл чему радоваться. Эх, и дубина ж ты, Гизборн!»
…Утро в Локсли началось паршиво, как и следовало после паршивой ночи. И даже хуже. Потому что вчера, сбежав из Найтона, сэр Гай чуть ли не первый раз в жизни надрался как свинья — пойло, которое оставалось в погребах после помолвки с леди Мэриан, кому-нибудь, кроме свиней, предлагать было совестно. Ему, впрочем, сгодилось. Какая разница, чем заливать своё поражение? Хоть бы и той дрянью, что варят втихомолку бедные крестьяне… Бедные... У бедных остатки зерна, между прочим, идут не на пропой души, а на прокорм семейства! Тем более в конце весны.
Так что нынешний владелец Локсли не чувствовал ни малейших угрызений совести, когда, приговорив остатки вина из погреба, тряхнул управляющего, и тот, запуганный до полусмерти, немедля приволок ему огромный кувшин с какой-то доморощенной отравой. Гай в жизни не осилил бы его целиком, если бы не мысль о том, что завтра придётся ехать к шерифу и докладывать ему о неисполненном приказе. Вот если бы ехать не пришлось... В общем, мрачное осушение кувшина до дна и последующее падение под стол можно было смело списывать на попытку самоубийства…
…Волк попытался потянуться: от полусна-полудрёмы жутко затекли лапы. Но яма была маловата — и как это ему удалось пережить прошлую ночь? Впрочем, прошлой ночью он не столько спал, сколько прислушивался, не идёт ли кто по лесу. Гай не знал, хочется ему встретить этого «кого-нибудь», или лучше забиться поглубже. Но никто так и не появился. Ни солдаты, ни шериф — да и что им делать в Шервудском лесу? Робин Гуд, впрочем, коему в указанном лесу было самое место, не появился тоже…
…Пожалуй, утром он был не в своём уме. Иначем чем можно объяснить то, что Гай Гизборн, морщась и стараясь держать голову прямо, взгромоздился на коня и отправился не куда-нибудь, а к Матильде?
Про Матильду слухи ходили разные. За глаза её называли ведьмой, в глаза спасительницей… и то, и другое звучало двусмысленно, но Матильде было наплевать. Она лечила страждущих (не за так, само собой, хотя всякое бывало), принимала роды, в одиночку воспитывала дочь — мужа у неё отродясь не было, — и терпеть не могла людей. Почти всех. Что не мешало, однако, брать с них мзду за исцеление от разных болячек, и не только… О, про Матильдино «не только» как раз слухи и ходили. Но чем именно знахарка занималась по ночам, толком не знал никто. А те, кто знал, молчали мёртво.
Впрочем, Гаю Гизборну особые умения Матильды были совершенно без надобности. Его волновала то ли отваливающаяся, то ли разваливающаяся голова и огромная шишка на затылке: похоже, падение под стол даром не прошло. Правда, падал он, помнится, носом вперёд… но мало ли что подзабудешь от усталости и переживаний?
Матильда встретила помощника шерифа неласково, и даже разговаривала через дверь. Однако когда Гай страдальческим голосом пообещал спалить домик вместе с хозяйкой, дверь всё-таки отворилась.
Что именно влила в него Матильда, страдалец не знал, да и знать не хотел: во-первых, пахло совершенно отвратно, а во-вторых, помощника шерифа всегда больше интересовал результат. Результат был налицо. То есть на голове — голова прошла сразу, а шишка вроде как начала уменьшаться в размерах. На радостях Гай отдал знахарке серебряную монетку и уже собрался было уходить, но тут Матильда заговорила. До этого она только бурчала что-то себе под нос, и Гай не вслушивался, не сомневаясь, что ничего приятного не услышит.
— А есть средство и получше…
Волк заскулил, прикрыв нос обеими лапами — отчасти потому, что было невыносимо стыдно за свою доверчивость, отчасти потому, что злое весеннее комарьё так и норовило впиться в нежную кожу… «Хоть бы подумал, дурак: ну на кой тебе это надо? Прошла голова — и ладно. Ехал бы к шерифу, принимал бы заслуженный разнос… Так нет же. Развесил уши…»
…Слушая Матильду, Гай прямо-таки ощущал, как у него начинает стучать сердце, ноют кости, поясницу скручивает тянущая гадкая боль, и даже в правой пятке (аккурат под шпорой) что-то стреляет… Ведьма. Как есть ведьма!..
…Холодало. Переменчивый майский день клонился к вечеру, и даже в яму под выворотнем начал пробираться зябкий ветерок. Прошлогодний сухой лист спланировал на затылок — туда, где ещё вчера красовалась шишка, защекотал ухо… Волк лапой смахнул надоеду и замер: на краю ямы мелькнула зелёная тень…
...Не-е-е-ет, нет-нет-нет! Было, ох, было в зелье Матильды что-то эдакое! Иначе зачем бы он терпеливо выслушал её речь, полную недомолвок и оговорок? Почему сразу не взял старую ведьму за шкирку и не отволок в подвал к шерифу? Той, что занимается богопротивным колдовством, там и место...
Да вот не взял и не отволок.
Дослушал до конца.
И отправился прямиком в лес.
…На краю ямы сидела лягушка. Волк потянул носом…
«Мясо».
«Чего?!!»
«Да точно, мясо!»
«Заткнись, Гизборн!»
«Сам заткнись… Гизборн!»
Волк зарычал, пытаясь унять два голоса, нагло спорившие в его голове о съедобности мелкой поскакушки. Увы, голод оказался сильнее разума. Клыки нечаянно щёлкнули, волк облизнулся… и тут же начал отплёвываться. Но было поздно. Лягушка пошла как по маслу.
— Я. Это. Съел?!!
…Робин Гуд, с чувством вспоминавший нахальную даму, которую они так неудачно пытались ограбить вчера, прервал себя на полуслове и вскинул голову. Где-то в северной чаще горестно выл волк.
---------------
Занавеси пропахли гарью, и, сколько Мэриан ни пыталась их оттереть, запах не исчезал. А в одной — той, которая попалась под факел сэра Гая Гизборна первой, — вообще зияла такая огромная дыра, что самая искусная штопка не могла поправить ущерба.
Мэриан скомкала погибшую занавесь и произнесла сквозь зубы пару слов, которые приличной леди знать не полагалось. Легче, увы, не стало. Дочь Эдварда Найтона прекрасно понимала, конечно, что могло быть гораздо хуже (и, скорее всего, ещё будет), но вид полуразорённого дома вызывал злость и тоску. Да ещё кто-то из солдат уволок плащ Ночного Дозорного, в спешке забытый на полу, и когда только успели? Хорош сэр Гай, нечего сказать: взял и сбежал куда-то, бросив изумлённых солдат на произвол судьбы. Правда, она — не судьба, разумеется, а Мэриан, — не растерялась и заставила их тушить дом, благо, огонь не успел сильно разойтись… Всё же странно, что солдаты не попытались довести дело до конца. Ни один даже не заикнулся, чтобы взять Найтонов под арест. Таскали вёдра как миленькие, а потом ещё и перекошенную дверь на место ставили. Похоже, без начальства они и шагу ступить не смеют. А начальство…
— Мэриан!
Мэриан вздрогнула и тут же досадливо поморщилась: уж конечно, голос батюшки ничем не напоминал голос сэра Гая, но кричать-то так зачем?
— Леди Мэриан, спуститесь к нам!
…А вот это гораздо хуже призрачных голосов. Шериф. Неужели приехал завершить то, что не вышло у его помощника?..
— Миледи, мы ждём!
Мэриан поддала ногой ни в чём не повинную занавесь и, гордо выпрямив спину, двинулась вниз по лестнице. Пусть арестовывают! Лишь бы отца не тронули — но, может, Вейзи не будет стараться ударить побольнее, а прислушается к голосу разума? Он, конечно, негодяй, но совсем не дурак.
— Леди Мэриан, вы не видели моего помощника? — озабоченно спросил шериф, когда Мэриан, подобно римской христианке, вошла в клетку со львами — то есть в комнату, где удобно устроился в отцовском кресле милорд. — Леди Мэриан?
Мэриан замерла. Он что, издевается?
— Пропал куда-то, — не менее озабоченно продолжил Вейзи. — Третьего дня отправился к вам — и с той поры ни слуху, ни духу. Вы его тут не убили, часом?
Сэр Эдвард возмущённо открыл рот, но шериф замахал руками:
— Шучу я, шучу! Экий вы, Эдвард, серьёзный!
— Никого мы не убивали, — твёрдо сказала Мэриан, не дожидаясь, пока отец возмутится по-настоящему. Вряд ли, конечно, но дразнить шерифа не стоило. — И сэра Гая не видели.
— Вообще не видели? — Вейзи слегка прищурился. Мэриан чуть пожала плечами.
— С… с того дня, как он был здесь! — всё-таки чуть запнувшись, сказала она.
Вейзи кивнул сам себе.
— Ну, хорошо. Миледи, не сочтите за труд: если Гизборн объявится, передайте ему, что я беспокоюсь.
— А если не объявится? — осторожно спросила Мэриан. Шериф в самом деле выглядел обеспокоенным, но не верила она ему ни на грош. Куда мог пропасть этот сумасшедший? В очередной раз отправился в Святую Землю? Ну да, конечно. Вспомнил, что не убил его величество в прошлый раз, и сорвался как на пожар… то есть с пожара. Темнит милорд, определённо темнит…
— Я скажу, — пообещала вежливо Мэриан. — Обязательно скажу, что вы волнуетесь...
— Беспокоюсь.
— …беспокоитесь. Милорд, а…
— Ну и славно. — Шериф неожиданно вскочил и резво кинулся к двери. — Мне пора! — обернувшись с порога, сообщил он Найтонам. — Дела, дела!..
— Папа? — Мэриан наконец-то заметила, что до сих пор держит в руках щётку, которой пыталась отскрести сажу, и бросила её на пол. — Зачем он приходил? Что с нами будет?
Сэр Эдвард мудро предпочёл не отвечать.
---------------
— И всё-таки — что у неё там было в ящике? — слегка присвистывая, в очередной раз протянул Алан: в пылу бегства от красивой дамы с большим ящиком и кучей охраны он не заметил неожиданно возникшую перед носом ветку и теперь временами осторожно трогал языком пошатывающийся зуб. — Большой ящик-то. Небось, добра мно-о-ого…
— Небось, — задумчиво согласился Робин, разглядывающий массивный серебряный перстень, который Э’Дейл изъял у дамы.
— Может, там серебро было? — От возбуждения Алан присвистнул особенно громко и тут же с опаской схватился за челюсть. — Вот ведь скверная баба! Нет чтобы тихо-мирно отдать нам всё. Ещё и в драку полезла. Дикость!
— Если тихо-мирно, то десятая часть, — наставительно уточнила Джак. — И почему дикость? Ты что, считаешь, что леди не может драться?
Но Алана на мякине было не провести.
— Может! — с энтузиазмом согласился он. — Но ящик жалко!
— Жалко, жалко… — Робин крутил перстень так и эдак, вглядываясь в печатку в виде ястреба. Даже серебряная, птичка выглядела препогано. Так же, как владелец герба. — Вот интересно: кто она Вейзи?
Мач, как раз переворачивавший над костром вертел с тощим зайцем, чуть не уронил жертву своего кулинарного искусства в огонь.
— Ты что, думаешь, это его жена?
— Какая ещё жена? — Робин с недоумением уставился на бывшего слугу и друга. — А… эта красотка… Вряд ли. Но если она носит знак Вейзи, значит, что-то общее между ними определённо есть. Выяснить надо.
— Выясним, — буркнул Уилл, который, сидя на чурбачке у входа в пещеру, корпел над какой-то деревяшкой. — Мач! Готово или нет?
— Ага, — поддержал его Алан. — Жрать хочется!
— Почти. — Мач потыкал палочкой тощий после зимы заячий бок. — Эх, жирку бы ему немножко. Заморенный какой-то…
---------------
Ну почему лягушки такие маленькие? Вот если бы они были размером с… с косулю, например!
Волк облизнулся, потом представил себе лягушку размером с косулю и непроизвольно вздёрнул верхнюю губу: чудище получалось то ещё… зато мяса много!
К ночи потребность положить что-нибудь на клык — и чем больше, тем лучше, — так усилилась, что мысль о съеденной квакушке перестала вызывать тошноту. Напротив: перед внутренним взором сэра Гая проплывали одна за другой зелёные лапки размером со свиные окорока. А если ещё и поджарить… Волк мечтательно потянул носом и замер — где-то совсем неподалёку жарили мясо.
С трудом отогнав видение насаженной на вертел зелёной туши с четырьмя перепончатыми лапками, волк поднялся и деловито потрусил на запах: он не сомневался в том, кто готовит в чаще Шервудского леса — Гуд, больше некому. Значит, незаконно. Значит, можно его…
«Загрызу!» — с ожесточением подумал Гай. — «Всех! И съем… Мясо съем, в смысле! Которое жарится. И пусть только попробуют сопротивляться!»
---------------
— Алан, отстань! Тебе этого зайца вообще нельзя! — Мач изловчился и ткнул вьющегося около костра Э’Дейла палочкой в бок.
— Это ещё почему? — обиженно спросил Алан, отодвигаясь на всякий случай подальше.
— Зуб выпадет. Жёсткий он, косой наш. Жилистый. И будешь ты как Вейзи.
— Ох, сплюнь, Мач… Да не в костёр, дурень! Ещё в зайца попадёшь.
— Ничего, может, мягче станет, — пробурчал Мач. — Эх, сейчас бы телятинки. Или свининки...
— Или тот сундук…
— Дался тебе сундук!
— А вдруг в нём было золото?
— Ты ж говорил — серебро?
— Ну и что? Золото, серебро… когда целый сундук — без разницы!
— Там были её детки, — веско сказал Робин, прерывая перепалку. — Сама ведь говорила. Э… Слушайте, а это как?
— А так. — Мач вдохновенно махнул своей палочкой. — Она родила от Вейзи детей и возит их в ящике!
Робин осторожно принюхался:
— Вроде бы заяц как заяц... Чего ты чепуху-то мелешь, Мач? Ладно, потом подумаем. Давай сюда эту дохлятину.
---------------
…Волк вытянул шею. Сверху хорошо было видно и костёр, и зайца… и оружие, разложенное так, чтобы его легко было схватить. Особенно ему не нравился лук Гуда. Впрочем, оглобля Маленького Джона тоже приятных ощущений не вызывала. Волк чувствовал, что шерсть на загривке так и норовит встать дыбом…
---------------
Мач стащил вертел с огня и помахал им в воздухе. С зайца печально посыпались подгоревшие корочки. Алан потёр ладони.
— Не трогай. Сейчас остынет немножко… да не трогай же!
---------------
Нет, это просто невыносимо... Гай всё-таки не выдержал — и, одним прыжком достигнув разбойничьего костра, вырвал вертел из рук Мача. Разбойники остолбенели.
Гай рыкнул — осторожно, чтобы не выронить добычу из пасти, — развернулся и дал дёру.
Робин ошарашенно посмотрел ему вслед, перевёл взгляд на стоящего с растопыренными руками Мача...
— Волки совсем обнаглели, — сказал он наконец. — Куда катится мир?
— Вот ведь сволочь!
Алан судорожно начал рыться в куче оружия, разыскивая свой меч. Гуд понаблюдал за поисками и захохотал.
— Что, Алан, на охоту собрался? —выдавил он наконец сквозь смех. — Шкура была вроде ничего.
— Спёр же! Ужин спёр! — Возмущённый Э’Дейл бросил поиски и жадно уставился на лук Робина. — Неужели так и спустить?
— Так и спустить, — кивнул Гуд. — Мач, я двоих зайцев подстрелил. Тащи второго.
— А волк?!!
— А волк пусть катится на все четыре стороны. Мы благородные разбойники или нет? Значит, должны помогать людям… ну и животным тоже.
---------------
Дорога в Локсли была нахожена давно, ещё тогда, когда хозяином был не мрачный голубоглазый помощник шерифа, а такой же голубоглазый, но очень жизнерадостный парень, в котором только при богатой фантазии можно было с ходу определить самого графа Хантингтона. Иногда Мэриан казалось, что это было не пять лет назад, а все десять или двадцать…хотя двадцать — это, пожалуй, слишком. Двадцать лет назад её ещё и на свете-то не было. Хорошие, кстати, были времена, если верить отцу, не то что нынче, когда не живёшь, а выживаешь… Мэриан отцепила старенький плащ от очередного сучка, нашедшего дырку в поле, и досадливо вздохнула: уж конечно, её плащ Ночного Дозорного был гораздо лучше этой тряпки, ради которой пришлось перерыть два сундука. Она уж и забыла, когда в последний раз его надевала… три года назад? Четыре? А всё отец с его запасливостью: «Не выбрасывай ничего, солнышко, на чёрный день пригодится…» Пригодилось, в самом деле. Но, вернувшись в Найтон, она возьмёт этот плащ и с наслаждением отправит в огонь. И тот гобелен, пострадавший от бешенства Гая Гизборна, — тоже! Не будет она ничего зашивать! Надоело!
Плащ, как будто предчувствовавший свою печальную судьбу, зацепился за пенёк у тропинки — и треснул по шву аж до середины. Мэриан остановилась и топнула ногой. Мало того, что ничего полезного в Локсли не узнала, так ещё и последняя тряпка против неё. Надоело, надоело, надое-е-е-ело-о-о-о!!!
Шериф вроде бы не соврал: не было сэра Гая в Локсли действительно не было. Ни живого, ни мёртвого — хотя за последнее Мэриан, конечно, не поручилась бы. Гизборна в бывшем поместье Робина не любили и боялись. И даже если бы он ненароком помер от… от… не от чего было умирать сэру Гаю, констатировала Мэриан, пытаясь быть объективной. Впрочем, не очень-то и хотелось! Она — не он. И желать смерти врагу не будет. Пусть даже враг и покушается на самое дорогое, что у неё было, — на дом и здоровье отца. Свою честь Мэриан тоже ценила высоко, но что-то ей подсказывало: уж чести-то, после того, что она учинила по осени, ничего не грозит… Минуточку. О чём она?.. А! Так вот. Если бы умер сэр Гай, или, скажем, сильно заболел, слуги могли и побояться его тревожить — пока не стало бы совсем поздно… Ох, а вдруг правда? Заболел — и лежит там, в бывшей спальне Робина, на бывшей кровати Робина…
Глупости. Всё с ним прекрасно — как обычно. Просто иногда даже зверям в облике человеческом требуется отдых от других зверей, ещё более хищных и опасных. Таких, как милорд Вейзи Ноттингемский. И в Локсли тихо и темно потому, что окружающие наконец-то получили возможность отдохнуть от помощника шерифа, а не потому, что он всех поубивал и сбежал в лес…
Мэриан мысленно дала подзатыльник неумеренно разыгравшемуся воображению. Вот спрашивается — зачем вообще её понесло в Локсли? Чтобы обойти по кругу дом и заглянуть в пару окошек? И что она там увидела, кроме Торнтона, корпящего над записями? А могла бы, между прочим, залезть внутрь и унести что-нибудь эдакое. Что-нибудь ценное, наверняка пригодившееся потом, когда пришло бы время навестить очередную нищую деревню, подчистую ограбленную шерифом и его помощником. Правда, последний визит такого рода подарил ей шрам на животе… но что с того? Шрамов на душе гораздо больше, пусть их и не видят люди… Леди поморщилась. Нет уж, пафос пусть остаётся Робину. А она будет делать своё дело тихо, незаметно — и не обращая внимания на то, угрожают ей шериф и Гай Гизборн или нет!
---------------
Луна уже скрылась за деревьями, и тропинка тонула в темноте, когда волк неожиданно обнаружил, что луна ему и не нужна, и даже решил поначалу, что причиной тому сытный ужин. Хотя ерунда, конечно, много ли того зайца было — на один укус, да ещё и подгорел он порядком, этот тощий заяц… Но с голодухи, после двухдневного поста (лягушка не в счёт!) даже обугленное мясо остаётся мясом. И хватило его — в самый раз, чтобы заморить червячка, но не утратить бдительности, отяжелев. И сил прибавилось. И даже появилась новая мысль, пусть и глупая, но хотя бы посвящённая не поискам, чего бы сожрать, а делам почти духовным: сэр Гай порешил отправиться к тому самому пню, с которого начались рыцарско-волчьи злоключения — если, конечно, не считать оным началом паршивую ведьму Матильду... Опоила, как есть опоила! И послала — неведомо куда, неведомо зачем. Что она, не знала, чем дело кончится, когда советы давала? Мол, иди, сэр, воткни ножик, кувыркнись, сэр, как следует… и будет тебе, мать её, счастье, удача и прочие блага, так что сам милорд от зависти удавится, а Гуд вообще обратно в Святую Землю сбежит!..
Как же.
Размечтался.
Ох, и ликование приключится в Шервуде, когда разбойники прознают, что помощник шерифа носится по лесу за зайцами и ночует в ямах, укрываясь собственным облезлым хвостом!
...А Матильда, ясное дело, всё знала. И неплохо бы оную Матильду… Гай щёлкнул клыками, представив, как затряслась бы старая крыса, увидев его обаятельную белозубую улыбку у себя на пороге. Со всем остальным, разумеется, — взъерошенным загривком, горящими глазами и длиннющими когтями. Правда, вряд ли она открыла бы дверь…
«Можно в окно».
«Слушай, зараза, без тебя знаю!»
«Ну и что? Напомнить не вредно, вдруг забыл. Скребёшься, значит, когтями в окно… или просто запрыгиваешь — если протиснешься, конечно. А потом набегают мужики с рогатинами…»
«Ещё про собак вспомни».
«А что собаки?»
«А что рогатины?»
«Узнаешь. Ещё можно вилы. Вилы и рогатины — хорррошо! И прощай, сэр Гай. Requiescat in pace. Как тебе?»
«Не очень… Сгинь, нечистая сила!»
Волк помотал головой. Наглый внутренний голос достать его ещё не успел, но всё шло к тому. Впрочем, в данном случае он был прав: Матильда наверняка настороже, так просто до неё не доберёшься. А и доберёшься — что, зубами её грызть? Гадость какая…
«А ты в Найтон сбегай», — предложил внутренний голос осторожно.
«В таком виде? Я иду к пню! И отвяжись!»
«Ну, как знаешь…»
Достопамятный пень, через который так хорошо кувыркнулось третьего дня, был на месте. А что ему сделается? И пень стоит, и осинка рядом шелестит молоденькими листочками, и кусты помяты — как сиганул по ним после пенька, так и не выпрямились по сию пору…
А кинжала нет.
И, к слову… заботливо припрятанной одежды тоже нет…
Ну, сволочи!
Когда давеча Гай, пробежавшись по лесу в волчьей шкуре, вернулся к пню — язык набок, лапы ободраны, злости и тоски как не бывало, — кинжала уже не было. Если б был, может, он и не мечтал бы придушить Матильду. Но кинжал исчез, и как ни кувыркался свежеиспечённый волк через пенёк, снова человеком не стал. И краешек чёрной куртки, высовывшейся из-под прошлогодних листьев, выглядел чистой насмешкой, так и хотелось разодрать его когтями. А уж когда поблизости треснул сучок…
А теперь ещё и одежду спёрли!
Волк вздохнул, решительно развернулся и потрусил от пня к тропинке. Чего уж там, раньше надо было думать, а не улепётывать очертя голову от какого-то треска. Испугался, что увидит кто… Ну и увидели бы. Ну и пусть. Какая разница…
Треск ветки и на сей раз застал его врасплох. Убегать было уже поздно. Волк метнулся вправо, влево… рухнул на живот и распластал лапы крестом — в надежде, что в темноте его примут за кочку или небольшой холмик. Или вообще не заметят — мало ли всякой дряни в лесу валяется?
Человек, показавшийся на тропинке, даже головы не повернул. Зато волк чуть не вскочил, забыв притворяться кочкой-холмиком.
Ну надо же…
«Никогда не знаешь, где повезёт», — промурлыкал сэр Гай Гизборн про себя — и, осторожно поднявшись, на мягких лапах двинулся следом за знакомым силуэтом.
Ночной Дозорный.
Вот и посмотрим, куда он идёт.
Вдруг пригодится?
Когда-нибудь.
Потом.
Должно же ему хоть в чём-то повезти!
Волк трусцой, то и дело сбивающейся на галоп, поспешал за мелькавшей впереди тенью. Ну и куда торопится этот мерзавец, который пятый год портит ему жизнь не хуже, а то и получше Робина Гуда? Точно не в Локсли. Значит, хоть его деньги сегодня будут в целости и сохранности… Ох ты ж!.. Сейчас-то не в Локсли! А вот ОТКУДА он бежит? Гай прибавил ходу, вглядываясь в окутанную плащом фигуру. Нет, вроде бы никаких мешков не видно…
Волк резко остановился — потому что, наконец, выяснил, куда нёсся Ночной Дозорный, и, надо сказать, результат ему совершенно не понравился. Найтон-Мэнор. Неужели эта дрянь решила ограбить Найтонов? Если уж кому-то это и позволено, то только ему, Гаю Гизборну. И, между прочим, даже он никогда не собирался грабить Мэриан и сэра Эдварда. А этот… Вор-р-рюга!
«Будем грызть?» — деловито осведомился внутренний голос. Волк помотал головой и опрометью кинулся за Ночным Дозорным. Тот, ничуть не скрываясь, уже подходил к воротам. Вот ведь наглец.
«Грызть будем, спрашиваю?»
«Рано», — рассеянно сообщил волк самому себе. — «Вот сейчас подойду поближе…»
«Умнеешь на глазах».
«Заткнись».
«Ты ещё мордой об землю постучи».
«Заткнись, я сказал!»
---------------
В порыве гнева на себя, Робина, папу, Гая Гизборна, шерифа Ноттингемского Вейзи и вообще на весь свет скопом Мэриан долетела до Найтона так быстро, что даже плащ, медленно, но верно превращающийся в ленточки, не мог её остановить. Поворот, кусты, ещё поворот, колючие кусты, поваленное дерево… Боже, ну когда его уберут? Надо сказать папе… нет, не папе. Надо приказать — и сделают… О-о-о-ой! Больно, между прочим! Ну кто, кто бросил камень прямо у ворот?!
…Мэриан отряхнула колени и, слегка прихрамывая, пошла к двери. Похоже, всё сегодня было против неё, даже родной дом. Да, она говорила, что неплохо бы заменить совершенно истёршийся упор для ворот. Но зачем укладывать его ровнёхонько между столбами? Теперь о том, чтобы влезть в свою спальню на втором этаже, нечего было и думать.
— Папа, почему ты не спишь? — укоризненно спросила Мэриан. Сэр Эдвард клевал носом, сидя у камина, но, услышав голос дочери, встрепенулся и поднял голову.
— Я волновался, — с достоинством ответил он. Мэриан вздохнула. — Да, волновался. Я всегда волнуюсь, когда ты надеваешь этот ужасный костюм и убегаешь из дома неведомо куда.
— А откуда ты знаешь, что я… надела и убежала?
— Когда наверху стукают ставнями, а потом кто-то пролетает мимо окна… Мэриан, неужели ты думаешь, что твой старый отец совсем выжил из ума?
— Нет, конечно! Папа, но волноваться-то зачем? Я же Ночной Дозорный, что может со мной случится?
— Тебе напомнить? — Сэр Эдвард даже привстал в кресле, вцепившись руками в подлокотники.
— Не надо, — поспешно сказала Мэриан, снимая маску и сбрасывая надоевший плащ. — Но всё равно…
---------------
Волк подкрался к двери, в которую так по-хозяйски вошёл Ночной Дозорный, и припал глазом к дырке от сучка. Вздрогнул. Заглянул другим глазом… Картина, открывшаяся его взору, была настолько невероятной, что впору было не в дырки заглядывать, а…
Гай сел и взялся лапами за голову, позабыв, что волчье тело для трагических поз приспособлено мало. От удара о землю зубы звонко лязгнули. Короткий подвыв прозвучал очень выразительно, и если бы поблизости нашёлся кто-нибудь, способный перевести с волчьего на английский, он бы не задумался ни на минуту. Но таковых полиглотов в окрестностях, увы, не было. А членораздельных слов у оборотня поневоле не нашлось.
— Не верю! — вот что, собственно, хотел сказать сэр Гай Гизборн, вновь и вновь прокручивая в своей лохматой голове только что увиденный кошмар: Мэриан Найтон, стаскивающая с лица маску Ночного Дозорного.
День второй
читать дальшеМолодые листочки на знаменитом шервудском дубе шелестели, оплакивая погибшего зайца. Точнее — двух зайцев, но, поскольку около костра печальной кучкой лежали кости только одного, именно его можно было считать главным объектом скорби.
Мач ворочался на своём топчане и вздыхал в такт шелесту: спать он лёг рано, надеясь сном утихомирить желудок, который громко возражал против скудного ужина. Однако пробуждение тоже вышло ранним — разве проспишь долго, когда в животе бурчит, а недовольный Уилл постоянно тыкает тебя в бок острым локтем?.. Хм. Откуда под боком взялся Уилл?
Мач открыл глаза, проморгался и обнаружил, что в бок его тыкает, разумеется, не Уилл, а собственная ложка. А за другой конец ложки держится Робин Гуд.
— Ну, Робин…
— Хватит дрыхнуть! Все давно встали, один ты валяешься. А у нас, между прочим, есть дело!
— Дело? Какое дело?
Повар огляделся. Разбойничий лагерь не то чтобы бурлил от энтузиазма, но все уже действительно встали и сидели кружком у костра, над которым исходил паром котелок с травками. Джак в ответ на взгляд Мача мученически пожала плечами.
— Перстень у нас. С ястребом, — сообщил Робин, грозя Джак пальцем. — От той дамы.
— Ну, перстень… — Маленький Джон широко зевнул. — Продадим да деньги раздадим. Как обычно. Вот ящик...
— Ящик, да! — встрепенулся Алан. Зуб у него уже не болел, и ушастый хитрец был готов к новым подвигам.
— Перстень! — с нажимом повторил Гуд. — С ястребом!
— А что ястреб? Птица. Хищная… Когти — во! Крылья — во!
— Джон, это знак Вейзи, — терпеливо объяснил Робин. — Вчера говорили, помнишь?
Маленький Джон вздохнул. Разгадывать загадки ему не хотелось… кстати говоря, связываться с Вейзи лишний раз — тоже. Но если Робин так настаивает…
— Мы пойдём в Ноттингем? — вмешалась Джак, не дожидаясь, пока из здоровяка начнут выдавливать рассуждения или, упаси Боже, выводы. Джон благодарно шмыгнул носом.
— Пойдём. — Робин кивнул. — Но позже. А пока давайте попробуем подумать: что это за кольцо и кто эта дама.
— А может, сначала поедим? — робко поинтересовался Мач. — Можно белку поймать…
Робин метнул на друга укоризненный взгляд. Мач смотрел наивно, почёсывая затылок под шапочкой. Гуд против воли улыбнулся.
— Проглоты, — сказал он явно не то, что хотел. — Ладно, чёрт с вами! В дупле лежит ещё заяц. Вообще-то, вчера я подстрелил не двоих, а троих… Как знал, что одного сопрут!
---------------
Утро в Найтон-Мэноре началось рано. Можно сказать, что ночь плавно перешла в утро, ибо поспать Мэриан толком не удалось: вернулась она в четыре пополуночи, а вставать надо было с рассветом: мало ли дел у приличной леди, на которой всё хозяйство?
К полудню она кое-что успела, однако ещё больше дел ожидало решения, и мало-помалу ей стало казаться, что они не кончатся никогда. К примеру, давно пора съездить в город, прикупить кое-что из одежды, но ведь никто не сможет выбрать то, что надо. Придётся ехать самой, а для начала следует составить список необходимого…
Когда список перевалил на третью страницу, причём в нём почему-то числились нитки для бывшей кормилицы и новые грабли для уборки двора, Мэриан взбунтовалась.
— Подумаю об этом завтра! — решительно заявила она, отбрасывая перо. — Папа! Я хочу съездить в Ноттингем!
— Ну и поедешь завтра. — Сэр Эдвард спокойно кивнул и тут же встрепенулся: — Мэриан, зачем? За покупками? Или…
— Или! — отрезала Мэриан. — И не завтра, а сейчас! Я не хочу сидеть и ждать, пока нас снова придут арестовывать. Пусть Вейзи скажет, зачем он приезжал вчера и что собирается с нами сделать!
— Но, милая… — вяло запротестовал Найтон. Увы, он прекрасно понимал, что свернуть дочь с избранного пути невозможно, поэтому протестовал только для порядку. — Мэриан, солнышко, ты хотя бы не спрашивай его прямо.
— Именно прямо я и спрошу!
— Тогда попытайся сделать это вежливо.
— Вежливо? С Вейзи?
— Ох, Мэриан…
— Ох, папа! Нельзя быть таким мягким!
— Очень даже можно, — возразил сэр Эдвард хлопнувшей двери, осёкся и, философски вздохнув, поудобнее устроился в кресле. Почему-то он был уверен, что никто их в ближайшее время арестовывать не будет. Но не объяснишь же дочери про опыт и прожитые годы. Всё равно не поверит.
---------------
Волк тихо лежал в кустах на опушке и поглядывал в сторону Найтон-Мэнора. В засаду он залёг сразу, как только проснулся, а спалось ему плохо и мало: и жильё слишком близко, холод пробирает... ну и впечатления от ночного открытия крепкому сну не способствовали. Так что пробудился он на рассвете и, как уже было сказано, устроился в кустах с хорошим обзором на ворота Найтон-Мэнора.
За воротами то и дело мелькало знакомое пестрое платьице и слышались командные выкрики: леди Мэриан Найтон занималась делами.
— Вот это правильно, — не удержавшись, высказался вслух Гай и стукнул лапой. Хвост почему-то стукнул о землю тоже. Волк повернулся и укоризненно воззрился на непослушную конечность. Хвост лежал тихо, изображая из себя пыльную метёлку. Гай подумал и постучал им уже сознательно, так что пыль полетела во все стороны. Увлёкшись, он чуть не пропустил момент, когда крики прекратились.
— Вот чем должна заниматься женщина! — усмирив непослушный хвост, наставительно сказал ему Гизборн. — Хозяйством. И мужем. А не бегать в неприличном виде по окрестностям! Хотя, надо сказать, ей идёт… Эт-то ещё что такое?!
Мэриан Найтон верхом на гнедой лошади (его подарке, между прочим!) выехала из ворот и направилась прямиком к кустам, в которых залёг волк. По крайней мере, ему так показалось — конечно же, леди просто спешила к дороге.
— И куда это она? — проворчал Гай себе под нос. — Опять, небось, кого-нибудь спасать. Гадость какая.
— Вернусь из Ноттингема — и сразу же проверю, сколько ты сделал, Том Дикси! — прокричала Мэриан, обернувшись. — Не вздумай отдыхать, пока не починишь изгородь до конца!
— И это правильно… в Ноттингем?!
Кусты заходили ходуном, как будто в них дрались не менее пяти человек, причём не на жизнь, а на смерть: волк никак не мог решить, стоит ли продолжать лежать в засаде или всё-таки пора вылезти и вмешаться. По его скромному мнению, Мэриан Найтон совершенно нечего было делать в Ноттингеме. Вейзи наверняка только и дожидается, когда она сама явится к нему в лапы — раз уж помощник сплоховал и не доставил её самолично. И пожалуйста — едет. Зачем?!
«Ну так вмешайся, если неймётся».
«Так она меня и послушает!»
«Ясное дело, не послушает. Только волков ещё слушать не хватало. Но если взвыть как следует…»
«Заткнись, идиот! Я не волк!»
«Серьёзно? А так сразу и не скажешь…»
«Рррррр!!!»
«Точно не скажешь. Гизборн, не сиди сиднем. Делай что-нибудь, иначе мы её потеряем!»
«Ты-то тут при чём?!»
«Ты — это я! Идиот!»
— Вот это верно, — сказал негромко Гай, хотя больше всего ему и в самом деле хотелось взвыть. — Идиот и есть... А, пропадай всё пропадом!..
— Мама… — только и смогла выговорить Мэриан, когда на дорогу перед ней кубарем выкатился огромный ком серо-чёрной шерсти. Лошадь заржала и попыталась встать на дыбы. — Да стой же ты! Мамочки!!!
Волк довольно быстро разобрался в лапах и теперь, сидя посередь дороги, с недоумением наблюдал за тем, как бесится лошадь. И чего это она?.. А, точно.
— Рррр… — попробовал он подать голос. Кобыла встала как вкопанная, а потом попятилась. — Рррр… Ррррав... Гав!
«Получилось!»
— Собачка, — прошептала Мэриан. Лошадь несогласно затрясла головой.
— Гав! — Гай хотел кивнуть, но успел удержаться. — Гав-гав!
— Собачка, — уже увереннее повторила леди и спрыгнула на землю, предусмотрительно намотав на руку поводья. — Стой спокойно, Мелинда. Собачка… Иди сюда. Ну, иди же, не бойся.
Гай осторожно поднялся на лапы и, подумав, вильнул хвостом.
---------------
— Дорогой, ну что ты переживаешь? — Светловолосая красивая дама — всем хорошая дама, если бы не слишком ехидное выражение лица, — подошла к милорду, восседавшему в кресле, и погладила его по голове. Милорд лязгнул зубами, но головы не отдёрнул. — Ну, дорого-о-о-ой… Поимка твоего Гуда — вопрос времени, поверь. И вообще, чем он тебе помешал? Хороший такой мальчик. Полезный. Сколько ты на него уже списал, Джеки?
— Много, — проворчал шериф. — Только ведь он и по-настоящему грабит. Тебя ж ограбил, сестрица!
Белокурая леди поиграла бровями.
— Переживу. И ты переживёшь, — легкомысленно сказала она. — Чтоб у тебя — да не было запасца на чёрный день? Не верю.
— Ну… есть, есть запасец.
Шериф усмехнулся. Визит дорогой сестры, похоже, должен был помочь решить несколько проблем сразу. Сбор соратников по загово… т-с-с-с-с! не вслух!.. В общем, то, что скоро в Ноттингем съедутся дорогие друзья, и Давина прибыла первой, — это, конечно, радость. А то, что она, после наглого ограбления середь бела дня и Шервудского леса, вознамерилась помочь брату поймать Робина Гуда — радость особая, нежданная и тем более приятная.
— Я знала! — Давина чмокнула милорда Вейзи в лысинку и мечтательно улыбнулась. — Ты, братец, никогда меня не разочаровывал — и я тоже постараюсь тебя не разочаровать. А что это за шум во дворе?..
Леди подбежала к окну. Шериф с тревогой следил за тем, как она виснет на подоконнике — на его взгляд, сестричка высунулась слишком далеко. Неожиданно Давина подалась вперёд и чуть не потеряла равновесие.
— Давина!
— О-о-о…
— Дорогая, что ты делаешь?
— Какая зверю-у-у-уга-а-а… — не отвечая, простонала леди, взбрыкивая левой ножкой. Казалось, ещё немного — и она нырнёт в окно, навстречу столь заинтересовавшему её зрелищу.
— Что за зверюга? — удивился Вейзи, вставая с кресла и подходя к другому окну. — А, Мэриан Найтон…
— Эта девочка? Да нет же, Джек, я не про неё! Посмотри, какой с ней волк!.. Джек!
— Волк? — Шериф вгляделся. В самом деле: рядом с Мэриан Найтон шёл здоровенный… да, волк. Откуда у неё волк? И, главное, зачем она притащила его в замок?!!
— Джек! — Леди Давина вывернулась из оконного проёма и подбежала к брату. — Ну же, Джек!
— Безобразие! — вслух сказал милорд. — Девчонка совсем обнаглела… Что, дорогая?
— Джек! Мне нужен этот волк!
И сестра шерифа ткнула пальцем в сторону окна, из-за которого доносился нарастающий собачий лай и странное, глухое, но очень угрожающее гавканье. Милорд потёр лоб: голова почему-то начала побаливать…
---------------
Стены Ноттингема приближались быстро, гораздо быстрее, чем хотелось бы всем — и волку, задумавшемуся о том, как отреагируют на него в городе и особенно в замке, и Мэриан, которая успела пожалеть, что сама отправилась к шерифу в зубы. Однако ж отвращение к неопределённости требовало действий, поэтому леди хмурилась, сопела носом, но упорно понукала кобылу.
Кобыла, смирившаяся с тем, что её съедят (а чего ещё ждать от здоровенного волчины?), только вздыхала. Гай, бежавший у стремени, тоже вздыхал — но по другой причине: на его шее красовался ремень, который запасливая Мэриан извлекла из седельной сумки. Хорошо хоть, верёвки у неё там не было — а то быть бы ему, Гаю Гизборну, рыцарю и мужчине (хвост и прочая волчья атрибутика не в счёт), на поводке.
«Как будто ты у неё не на поводке, а, Гай?»
«Не так открыто».
«А какая разница? Гай Гизборн, пока ты не научишься быть честным с самим собой, ничего у тебя не получится».
«Всё у меня получается!»
«Ну-ну…»
«Чего «ну-ну»? Если Вейзи решит её обидеть, я…»
«А чего «ты»? Глотку ему рвать кинешься? Зайца загрызть не смог, а шерифа сможешь?»
«Смогу!»
«Ври больше. И как ты крестьян резал — ума не приложу. Милосердный наш».
«Заткнись, сволочь!»
«Да я-то заткнусь. Только правда глаза колет, а, Гизборн?»
«У-у-у-у-у!»
«Вот тебе и «у-у-у-у». Сам виноват».
— У-у-у-у-у!!! Уы-ы-ы-ы-у-у-у-у…
Мэриан еле успокоила разволновавшуюся лошадь и возмущённо воззрилась на «собачку», которая уселась прямо посередь дороги и отчего-то вздумала повыть. Из Ноттингема яростно, хоть и вразнобой отозвались собаки.
— Что случилось? — спросила она, слезая с кобылы и подходя к взъерошенному зверю. — Что ты? У тебя что-нибудь болит?
Волк захлопнул пасть и отвернулся. Не говорить же ей, что у него болит душа — откуда душа у волка? Кроме того, волки не разговаривают. После первого же слова леди Мэриан, пожалуй, кинется в ближайшую церковь, а потом… И даже если не кинется, всё равно ничего хорошего из этого не выйдет. Сбежит она, и останется он опять оди-и-и-и-ин…
— Прекрати! — решительно сказала Мэриан и погладила волка по уху. Гай от неожиданности прикусил язык. — Я понимаю, что в лесу плохо и голодно. Но теперь ты будешь жить у меня. Будешь… — Мэриан задумалась. В сущности, охранная собака… тем более охранный волк — а этот зверь, несмотря на странные повадки и не менее странный цвет глаз, был гораздо больше похож на волка, чем на собаку… в общем, Ночной Дозорный в охране не нуждался! И леди Мэриан Найтон — тоже. Но не бросать же несчастную зверюгу, у которой такие мягкие ушки и грустный вид! — Ты будешь… В общем, мы будем с тобой дружить. Наверное. Я вообще люблю животных.
«Опять дружить. О, Господи!»
«А тебе любви возжаждалось? Спятил?»
«Нет, конечно, но…»
«Ну и уймись, придурок. Дружи пока. А там посмотрим. В конце концов, не вечно ж ты будешь бегать в волчьей шкуре».
«Хорошо бы…»
«Выше хвост, Гизборн!»
«Тьфу на тебя!»
— Знаешь что… — Мэриан прищурилась и по-хозяйски оглядела своё приобретение: чёрно-серая шерсть, светлые, почти голубые глаза, чёрные усы… белоснежные полуторадюймовые клыки… — Я буду звать тебя Гай. Ты мне напоминаешь… одного знакомого. Только надеюсь, что у тебя гораздо более приличный характер!
Въезд в Ноттингем сопровождался возмущённым собачьим хором. Похоже, все городские собаки (а может, и часть пригородных) сбежались протестовать против появления разных лесных оборванцев в их порядочном обществе. Мэриан делала вид, что всё в порядке, свеженаречённый Гай делал вид, что всё в порядке, кобыла Мелинда делала вид, что всё в порядке… Помогало плохо: собаки надрывались, горожане таращили глаза, а стража у ворот почти собралась не пустить леди Мэриан Найтон с её «свитой» в замок.
— Он хороший, — извиняющимся тоном сказала Мэриан, придерживая своего лохматого спутника за ремень: стражники были ей хорошо знакомы и пугать их не хотелось. — Просто немножко невоспитанный. Правда-правда.
— Ага… — согласился левый, не отводя заворожённого взгляда от волка — тот как будто усмехался приоткрытой пастью. — Езжайте, леди…
Правый стражник промолчал. Втайне он надеялся, что «невоспитанный» зверь побыстрее пройдёт мимо, хоть бы и в замок. И встретит, скажем, сержанта… У стражника Эндрю были с сержантом определённые проблемы, а теперь, когда непонятно куда пропал капитан, проблемы удесятерились.
Мэриан о кровожадных мыслях Эндрю не знала, поэтому смело вошла во двор, одной рукой удерживая поводья Мелинды, а другой вцепившись в импровизированный ошейник. Во дворе было людно. Первой завизжала прачка, тащившая корзину с бельём, потом к ней присоединился пробегавший мимо поварёнок… Гай не выдержал и гавкнул. Как умел. Вокруг мигом образовалось пустое пространство.
— Молчи! — грозно сказала Мэриан, однако было поздно. На крыльце возник милорд Вейзи — и радушно раскинул руки.
— Леди Мэриан! Неужели вы нашли сэра Гая? — вопросил он жизнерадостно. — Я знал, что могу на вас положиться!
Мэриан широко открыла глаза, не заметив, как вздрогнул волк.
— Сэра Гая? Нет… Милорд, я хочу вас спросить! Милорд?
Вейзи сбежал по ступенькам и подошёл вплотную к живописной группе. Только сейчас Мэриан обратила внимание, что шериф был не один — за ним следовала дама, чей кожаный костюм неприятно напоминал вышеупомянутого сэра Гая.
— Давина, позволь тебе представить леди Мэриан Найтон, дочь нашего почтенного сэра Эдварда Найтона, моего предшественника на посту шерифа Ноттингемского, — сказал милорд, фамильярно беря даму под руку. — А это моя дорогая сестра Давина. Приехала навестить старика... И у неё к вам дело, леди Мэриан.
— Милорд?..
— У вас чудесный зверь! — с места в карьер сообщила Давина и ткнула пальцем в Гая. Гай почувствовал, что шерсть на загривке становится дыбом. От дамы пахло странно: лилиями, мускусом и опасностью. Объяснить, чем пахнет опасность, Гай бы не взялся, ни в человечьем, ни в волчьем виде, но это была определённо она. Да и выглядела эта особа неприятно: глаза оценивающе прищурены, яркий рот сжат, в пальцах подрагивает хлыстик… Бррррр… то есть ррррррр!
— Да, — осторожно согласилась Мэриан, кладя руку на вздыбленный загривок.
— …поэтому я хотела бы его купить! — продолжила Давина, причём в голосе её не было ни тени сомнения в неминуемом согласии юной леди.
— Нет! — отрезала Мэриан и так вцепилась в лохматую шкуру, что Гай с трудом подавил постыдный визг — ногти у леди были ухоженные и острые.
— Нет? — удивлённо переспросила Давина, как будто не веря своим ушам.
— Нет! Он не продаётся! Он…
— Вы тоже хотите шубку? — Сестра милорда понимающе кивнула. Шериф хихикнул.
— Шу…
— Ну да. Шубку. Такая шкура, а к зиме, наверное, будет ещё краше… О, правильно! К зиме. Леди Мэриан, как насчёт осени? Я не поскуплюсь, правда, Джек?
— Разумеется, — подтвердил Вейзи серьёзно. — А я добавлю.
— Так что же, миледи?
Мэриан с трудом сдержала желание попятиться. Сестра милорда явно была под стать брату, и возражать ей было слегка страшно. Но в конце-то концов? Кто тут отважный Ночной Дозорный?!
— Я не продам его, — холодно сказала она, изо всех сил стараясь сдержать дрожь. — Ни сейчас, ни осенью, ни зимой — никогда! Извините, милорд, миледи, мне пора.
— Куда же вы, леди Мэриан? — крикнул ей вслед Вейзи, явно наслаждавшийся ситуацией. — А кстати, зачем вы приезжали?
Но Мэриан, волка и Мелинды уже и след простыл. Стража на воротах и не подумала их задержать, хотя Эндрю вздохнул с сожалением: сержант во дворе так и не появился.
— Шубку! — возмущалась Мэриан, подгоняя Мелинду и постоянно оглядываясь, нет ли погони. — Ты только подумай: шубку! Из тебя! Сразу видно, чья она сестра. Вейзи — канарейки, этой — шубку... Не-е-е-ет, Робин должен об этом узнать!
«Робин?..»
Волк замер, благо, верёвку Мэриан в Ноттингеме найти не успела. Внутренний голос, зараза паршивая, оказался тут как тут:
«А кому ещё? Или ты думаешь, что мы едем прямой дорогой в Найтон? Нюх потерял?»
«Ну, не в Найтон…»
«В Шервуд мы едем. К Робину. Который Гуд. Локсли. Хантингтон, опять же... В общем, ты понял».
«Заткнулся бы, зараза, и без тебя тошно!»
«Я-то заткнусь. А вот что скажет Гуд, когда увидит, как его дорогая Мэриан…»
«РРРРРРР!!!»
«...дорогая, дорогая. А что? Ты сомневаешься? Ну, Гай, я от тебя не ожидал!»
«Загрызу!»
«Мэриан? Гуда? Меня?»
«Всех!»
«Ну-ну. Грызи. Если достанешь до собственной глотки, я ещё и посмеюсь напоследок... Да, так вот: что скажет Локсли, когда увидит свою дорогую Мэриан с волком на поводке? Особливо с тем волком, который вчера обнёс его лагерь на целого зайца? Молчишь? То-то же».
«Черт бы вас всех побрал…»
Волк тряхнул головой, поправляя сползающий ремень, и кинулся догонять Мэриан, которая уже взволнованно махала ему рукой и даже пыталась свистнуть.
— Не вздумай ни на кого бросаться, — сурово сказала леди, когда еле заметная тропинка, в очередной раз вильнув, упёрлась в непроходимые с виду кусты. — Тут живут… мои друзья. И ты с ними подружишься. Наверное... В общем, не вздумай!
«Друзья… о, Господи… с Мэриан дружить, с Локсли дружить… Святой Гай, сподвижник святого Георгия, покровителя волков…»
Внутренний голос промолчал: видимо, решил, что так можно и перестараться. И правильно: сэр Гай уже вполне был готов плюнуть на всё — и сбежать на поиски Матильды. Причём отнюдь не затем, чтобы умолять её сделать из зверя человека: желание загрызть подлую старуху становилось невыносимым. Кто виноват в том, что он узнал столько всякой дряни, о которой предпочёл бы не знать ничего? Матильда, ясное дело! Плачет, ой, плачут по ней чьи-то длинные зубы!..
Внутренний голос вздохнул, но продолжал молчать. Впрочем, Гай и сам понимал, что ни к какой Матильде он не пойдёт…
---------------
Порешив разобраться в важном вопросе — как связана красивая нахальная леди с милордом шерифом, таким же нахальным, но менее красивым, — разбойники на время успокоились и разбрелись по лагерю. Робин им не препятствовал. Он отлично понимал, что дорогим соратникам выбора лучше не предоставлять. Вот придумает он, как добраться до вышеупомянутой дамы, тогда и поставит всех в известность о принятом решении. А пока пусть лучше займутся текущими делами: вон, у Джона, к примеру, его дубина износилась, давно пора новую резать. И Мача надо бы попина… взбодрить. А то на его меч уже смотреть страшно. Нельзя, ох, нельзя так много времени проводить за котелками, тем более что и котелков-то в лагере ровно один, и готовит Мач, по правде говоря, крайне погано... Пусть уж лучше меч точит. Этому он вроде бы в Святой Земле научился.
— Мач! Ма…
Робин повернулся, разыскивая глазами своего бывшего слугу, и слова застряли в горле: через кусты, окружавшие поляну, с треском проламывался огромный волк. От потрясения Гуд не сразу разглядел Мэриан, ловко скользнувшую следом.
— …Мэр, это волк!
— Нет, собака!
— Да волк же! Смотри: разве бывают такие собаки? У него даже пасть… Эй, ты, пасть закрой!.. Мэр, ты как знаешь, а я жить хочу. Мач, где мой лук?!
— Только попробуй, Робин Локсли! Только попробуй его тронуть — и тебе уже никогда не понадобится твой лук!
Мэриан Найтон, упершись руками в бока, стояла напротив Локсли, как будто невзначай заслонив своего нового питомца. Разбойники толпились поодаль. Поначалу Маленький Джон потянулся за дубиной, но Джак что-то шепнула ему на ухо и великан, густо покраснев, только развёл руками. А вот Робин так легко сдаваться не собирался:
— Мэриан, ну зачем тебе волк? — устало спросил он, осознав, что пристрелить эту наглую скотину (вдвойне наглую — ибо пропавший ужин так и стоял перед глазами!), увы, не удастся. — Это не собака. Где ты видела таких здоровенных собак? Волк, настоящий волк. И, между прочим, эта тварь вчера спёрла у нас целого зайца.
— Гай не ворует!
— Гай?! — Робин поперхнулся. — ЭТО — ещё и зовут «Гай»?! Ну, Мэр…
— Похож. — Тихо подошедшая Джак без тени страха вклинилась между спорщиками и наклонилась к волку. Гизборн потянул носом. От сарацинки пахло свежей травой, дымом и какими-то цветами… Безопасно. И на том спасибо. — Какие странные глаза… Робин, это не волк.
Мэриан обернулась и с подозрением уставилась на неожиданную союзницу.
— Конечно, не волк!.. Джак, а… а кто?
Джак как-то странно улыбнулась.
— Ну… это помесь. Волка и… волка и собаки. Вот.
Робин и Мэриан переглянулись. Робин пожал плечами:
— Да если даже и помесь. Он всё равно опасен. Где ты его взяла, Мэр?
— Сам пришёл, — буркнула леди, опускаясь рядом с волком и обнимая его за шею. — Неважно! Он хороший! Знаешь, как он на эту леди Давину рыкнул? А так ей и надо!
— На кого?
— На сестру шерифа…
— Чью сестру?!
Мэриан рассеянно почесала Гая за ухом.
— Сестра Вейзи. У нас в Ноттингеме есть шериф Вейзи, помнишь? А к нему приехала сестра. И она хотела купить моего Гая на шубку, ты только представь! Но я, конечно… О, а ещё сэр Гай пропал, ты знаешь? Я потому и поехала в Ноттингем, чтобы спросить у шерифа… а тут эта!..
— Минуточку. — Робин протянул леди руку и помог подняться. Волк проводил его нехорошим взглядом. — Про Гизборна я слышал, конечно… Все слышали. Ладно, Мэр, давай всё по порядку. Сестра шерифа, говоришь?..
---------------
К Найтону Мэриан подъехала уже затемно, уставшая, но довольная. Шерифу, похоже, и в самом деле не до них с папой — к такому выводу леди пришла, когда её возмущение скорняжными намерениями леди Давины чуточку подостыло. Пожалуй, сестрица милорда будет занимать всё его время, судя по тому, сколько в ней энергии и дурного напора. Значит, пока можно вздохнуть спокойно.
— Гай, ну, не отставай же!
Волк вильнул хвостом (что получалось у него всё лучше и лучше), но с места не тронулся: как сел в воротах, так и замер.
— Гай!
«Чего сидишь-то?»
«Эдвард Найтон не дурак, в отличие от Локсли. Cомневаюсь я, что он поверит в моё собачье происхождение…»
«И кто тут дурак? Думаешь, кинется тебя убивать на глазах у дочери? Этот старикан? Да ну, Гизборн, не дури. Поднимай свою пушистую задницу и двигай в дом. Небось, пожрать дадут…»
«Пожрать? Ну…»
«Пожрать! Шевелись, говорю! Тоже, задумываться он стал, посмотрите на него!»
Гизборн рыкнул, встал и отважно двинулся к двери, около которой нетерпеливо топала ножкой Мэриан. Ну, в самом деле: что он, будет бояться старого Найтона? Да он его одной левой… передней… или задней?..
— Сейчас будем ужинать, — говорила меж тем оживлённо леди, незаметно подпихивая волка в бок. — Ты ешь мясо? Конечно, ешь! Все во… все собаки любят мясо! А потом спать. Знал бы ты, как я устала!
«?!!»
«Чего? Что опять не так?»
«Да так…»
«Ну-ну».
Сэр Эдвард выказал гораздо больше невозмутимости, чем Робин Локсли. Он даже не сдвинулся с места, когда перед ним внезапно возник волк с приветливо приоткрытой пастью. Старый барон только приподнял брови:
— Дорогая, это кто ж такой?
— Собака! — бодро отрапортовала Мэриан, готовая в любую минуту вцепиться в импровизированный ошейник. — Его зовут Гай. Он хороший.
— Хороший… Дорогая, а ты знаешь, что это не собака, а во…
— Папа, — с нажимом повторила леди, — это собака. Даже Джак сказала, что это собака, а Джак понимает в… в живой природе. Она живёт в лесу. И Робин согласился. И остальные тоже... Так что это собака! И он будет здесь жить!
— Прямо здесь? — Сэр Эдвард оценивающе оглядел зверя, который, казалось, занял полкомнаты. — Может быть, всё-таки во дворе? Нет, я люблю животных, но…
— Он будет жить у меня, — перебила Мэриан отца, вцепляясь всё-таки в ошейник: волк как-то подозрительно закатил глаза. — Я его сейчас покормлю и устрою на ночь. Спокойной ночи, папа!
— Мэр!
— Что?
— А как же шериф? Ты же ездила в Ноттингем? — В голосе Найтона явственно проскользнула смешинка, но Мэриан решила не обижаться.
— К шерифу приехала сестра, — сообщила она, пытаясь увести чуть упирающегося зверя. — Ему не до нас. Всё, папа, я пошла! Спокойной ночи!
Сэр Эдвард только вздохнул, глядя, как пушистый хвост исчезает в дверном проёме.
---------------
Мэриан не ошиблась: леди Давина в самом деле занимала всё время милорда шерифа, однако милорд нисколько не возражал, ибо речь шла отнюдь не о шубке, которая так подло ускользнула от миледи. Эту проблему Давина решила отложить на потом. Любящие родственники уже полдня обсуждали, что делать с Робином Гудом и, кажется, наконец-то пришли к согласию.
— Значит, завтра… — Леди тихонько хмыкнула в предвкушении. — Братец, ты точно уверен, что хочешь поймать этого мальчика? Такой славный…
— Хочу, — твёрдо ответил Вейзи и передёрнул плечами, вспомнив несколько проделок «славного мальчика». — Нашла кого беречь. Хочу и поймаю.
— Ну и хорошо, — согласилась Давина, потрепав брата по плечу. — А ты вроде чем-то расстроен, дорогой?
— Ничуть. — Вейзи задумчиво постучал себя по драгоценному зубу. — Где-то нынче бродит мой мальчик… Ладно, найдётся. Так договорились, солнышко?
— Договорились, договорились. — Леди кивнула. — Только давай договоримся ещё кое о чём, братец: ты его убивать не будешь. Ни вешать, ни голову рубить, ни его высочеству дарить. А то знаю я тебя. Отдашь его мне. Хорошо?
Вейзи расплылся в широкой улыбке.
— Твоим деткам? — осторожно уточнил он, косясь на огромный сундук, стоящий у дальней стены. Запоры на сундуке радовали сердце.
— Может быть, может быть… — Леди возвела глаза к потолку и неожиданно облизнулась.
---------------
У Мэриан слова с делом никогда не расходились. Затащив волка на кухню, она выдала несчастному оголодавшему зверю целого цыплёнка, оставшегося от ужина сэра Эдварда, а послушав, как жалобно хрустят нежные косточки в зубастой пасти, леди извлекла из кладовки окорок.
Гай одобрил и цыплёнка, и окорок — последнему он даже отсалютовал хвостом. Оборотень тихо радовался, что Мэриан не предложила ему сырое мясо. Наверное, он бы и его съел, но удовольствие было бы не то.
К сожалению, всему хорошему приходит конец. В тот момент, когда осоловевший от сытости волк боролся с двумя противоположными желаниями — поковырять когтем в зубах или прямо сейчас рухнуть около огня, — Мэриан задумчиво посопела носом и объявила:
— Ты будешь спать в моей комнате.
«Где-где я буду спать?!»
— …У меня есть такой плащ, — продолжила Мэриан, не обращая внимания на округлившиеся волчьи глаза. — И ещё одеяло.
«Нет, я, конечно, не рассчитывал на постель, но…» — Внутренний голос вступил как всегда вовремя.
Гай помотал головой, вытряхивая невоспитанные мыслишки:
«Какая постель?! И вообще, я…»
«Что ты «вообще»? Может, на пороге «вообще» приляжешь?»
«Но это же неприлично!»
«На пороге-то? В самый раз. Хотя, наверное, дует.»
«В комнате! Неприлично! Я не могу!»
«А ты не пялься, куда не следует — и всё будет прилично», — невозмутимо посоветовало нахальное второе «я». Гай уставился в бок ярко начищенному котлу, стоявшему на треноге в углу, — будто надеясь разглядеть в нём отражение хама, который так неожиданно поселился у него в голове. Впрочем, лицезрение собственной обросшей морды оказалось слишком невыносимым, поэтому пришлось быстренько отвернуться. Волк лязгнул зубами.
Мэриан, не подозревая о терзавших мохнатого рыцаря вопросах этикета, наклонилась и потрепала его по загривку:
— Идём. Пора уже. Завтра опять надо в Ноттингем, а знаешь, как не хочется? А надо… И ещё надо тебе поводок, а то потеряешься.
«Не потеряюсь», — мрачно пообещал про себя Гай. Легкомыслие леди превышало все возможные пределы. В Ноттингем. Как будто ей мало сегодняшнего. Нет уж, никуда он не потеряется: без него она просто пропадёт…
Черти бы взяли эту Матильду!
Мэриан уснула почти мгновенно, а волк продолжал ворочаться у порога. На подстилке, устроенной около кровати, он всё-таки не лёг: остатки понятий о приличиях не позволили. А вот поперёк входа было самое то: любому, кто попробует прорваться в дверь, придётся переступить через него… Ну-ну. Пусть рискнут.
— Мэр! Мэ-э-э-эр!
«Эт-то ещё что такое?»
— Робин?
Мэриан, как выяснилось, спала чутко. Гай ещё только собирал лапы, а она уже подбежала к окну, на ходу заворачиваясь в одеяло. На карнизе, держась за приоткрытый ставень, устроился Локсли. Волк поднялся, подошёл поближе и рыкнул.
— Мэр, перстень! — сказал Робин, украдкой грозя зверю свободным кулаком. Гай аж поперхнулся от такой наглости.
— Какой ещё перстень? — Леди зевнула, деликатно прикрывая рот ладонью. — Робин, ты с ума сошёл?
— У сестры шерифа был перстень! Я совсем забыл тебе сказать. — Гуд обвиняюще ткнул пальцем в сторону вздыбившего загривок волка. — Из-за него!
— Не трогай Гая!
— Тьфу!.. Мэр, перстень! Со знаком шерифа.
Пока леди зажигала свечку и проводила осмотр разбойничьей добычи, волк и легенда Англии мерили друг друга мрачными взглядами.
— Ну и ничего особенного, — подытожила леди, возвращая перстень Робину. — Леди Давина — сестра шерифа. Неудивительно, что у неё перстень с его гербом.
— А мне вот так не кажется, — упрямо пробурчал Гуд.
Гай прищурился на блестящую побрякушку в руке разбойника. Ох ты, знак Чёрных рыцарей! Сильна любительница шубок, сильна… Вовремя они с Мэриан от неё сбежали.
О том, что он и сам в некотором смысле… и даже в самом прямом смысле является таким же Чёрным рыцарем, сэр Гай Гизборн предпочёл пока забыть. Но Мэриан с этим связываться не стоит. А она собралась завтра в Ноттингем… Ч-ч-чёрт!
— Пойду я, — сказал Робин, поглядев на эффектный оскал, в мигающих бликах свечи казавшийся особенно выразительным. — А завтра надо будет съездить в Ноттингем. Поразнюхать, как и что. Ты ж вроде тоже собиралась? Может, увидимся.
— Робин!
Но в окошке уже никого не было. Только мягко стукнули сапоги о землю.
Сэр Эдвард, страдавший бессоницей в своей комнате на первом этаже, укоризненно покачал головой.
Окончание в комментариях
@темы: Робин Гуд, Шериф Вейзи, Леди М., разбойники, Юмор, Давина, Фанфики, Гай Гисборн
-
-
27.05.2012 в 12:57-
-
27.05.2012 в 13:57-
-
27.05.2012 в 14:03-
-
27.05.2012 в 14:10-
-
27.05.2012 в 14:16-
-
27.05.2012 в 14:17-
-
27.05.2012 в 14:18-
-
27.05.2012 в 14:19-
-
27.05.2012 в 14:21-
-
27.05.2012 в 14:23-
-
27.05.2012 в 14:25-
-
27.05.2012 в 14:37Ну, ему не привыкать
-
-
27.05.2012 в 14:41-
-
27.05.2012 в 22:14-
-
27.05.2012 в 22:34-
-
27.05.2012 в 22:47А про вполне конкретного товарища
-
-
27.05.2012 в 23:30Хотя тут, как говориться, хозяин - барин. Раз автор считает, что вольего в Гае только шкура, значит, так тому и быть.)
-
-
27.05.2012 в 23:35-
-
27.05.2012 в 23:49Просто восприятие-то должно же было поменяться?
С чего бы? Мы же не знаем до какой степени его колданули. И колдунство ли это. Мне очень интересна предыстория превращения. Так что с нетерпением буду ждать продолжения про Гая-оборотня.
Nelvy, Слушай, а ты у Алькор песню про Волка-Оборотня в армии слышала?
www.mp3poisk.net/#!/Алькор
(третья сверху песня.)
-
-
28.05.2012 в 00:25-
-
28.05.2012 в 00:32Так и я про тоже. На все авторская воля
-
-
28.05.2012 в 13:43-
-
28.05.2012 в 13:48Дамы, не давите на автора. На авторе висят "Сокровища" - и он со скрежетом зубовным жаждет их закончить. Вот закончит - и возьмётся за "Оборотня". Ну вот могу сказать: Гай сам виноват!
Вольгаста, о... Так, может, тоже напишете?
-
-
28.05.2012 в 13:51-
-
28.05.2012 в 15:57-
-
29.05.2012 в 15:38-
-
29.05.2012 в 17:39Но вдруг? Всякое ведь может случиться
-
-
29.05.2012 в 18:01-
-
29.05.2012 в 19:01-
-
18.09.2012 в 20:49