Название: Нетрадиционная психиатрия по-ноттингемски
Персонажи: Гай Гизборн, Изабелла Торнтон, Вейзи, Робин Гуд и Ко... ну и там посмотрим.

Размер: макси
Рейтинг: PG-13
Жанр: humour, drama, romance
Предупреждение: возможно, ООС.
Дискламер: персонажи не мои, предыстория не моя, и ни в коем случае не претендую

Саммари: События начинают развиваться примерно после пятой серии третьего сезона. Гизборн страдает и пьёт. Шериф возмущается. Изабелла, сбежавшая от мужа, наслаждается жизнью. Разбойнички занимаются своими делами.... В общем, всё вполне обычно. Почти.
Полностью отредактированный вариант - здесь: www.snapetales.com/index.php?fic_id=22296
в которой сэр Гай Гизборн страждет, шериф Ноттингемский Вейзи возмущается, Робин Гуд со товарищи защищают природу, многострадальный народ угнетается, а менестрели поют.
читать дальше
- Гай...
- Сгинь!
- Га-а-а-ай...
- Всеми святыми тебя заклинаю... Дьявол... Дьявол тебя побери! Сгинь, сказал!
- Открой...
- Ни в жизнь! Сгинь, говорю!
- До следующей ночи...
Ушло. Или ушёл? Или... А-а-а-а, какая разница! Гораздо важнее другое: вот уже вторую ночь под дверь спальни - всегда предусмотрительно запиравшуюся ввечеру, слава тебе, Господи! - приходило НЕЧТО. Сначала в щель тянуло холодным сквозняком. Потом какими-то благовониями, омерзительно напоминавшими о поездке в Святую Землю. Потом... потом звучал шёпот...
Нет-нет. Он, Гай Гизборн, рыцарь, гроза Ноттингема и - в ближайшем будущем - его же шериф (если повезёт) ничуть не боялся всяких там сквозняков-запахов-шёпотов. Совсем. Но...
Как говорил спустя шестьсот лет один персонаж одного неаглийского писателя - "На совести усталой много зла". Если бы сэр Гай умел изъясняться так же красиво, как знаменитый кабальеро, он бы обязательно сказал что-то подобное. Или хотя бы подумал.
Но он не умел.
И поэтому последние полгода прошли под знаком постоянных, но не оформленных в членораздельную речь терзаний, заливаемых диким количеством вина. Правда, добрые люди в лице стражи Ноттингемского замка, с которыми Гай обычно и пил (днем, ночью он благополучно обходился без них), доложили недавно (два дня назад? Или месяц? А... неважно...), что шериф тайно отправил заказ аж в Нюрнберг - за каким-то особенным замком, который предполагается повесить на дверь винного погреба. Ну... пусть вешает. В конце концов, нет такой двери, которую нельзя было бы выломать. Или вынести. Или выбить... скажем, тараном. Когда горит душа, преграды рушатся сами!
Месяц назад он решил было, что в этой поганой жизни наметились какие-то изменения. Принц - пропади он пропадом, сладкоречивый мерзавец! - почти сделал его шерифом. Ключевое слово - "почти". А тут ещё и сестрица обнаружилась, блудливая кошка, которая только и знает, что вертеть хвостом перед любым мужиком, попадающимся на её пути. Нет, ему, Гаю, конечно, всё равно, кому там достанется это сокровище... лишь бы не Гуду.
Хотя, если поразмыслить... То есть если постараться собрать мысли в кучу... Короче, в те моменты, когда мысли, подстёгнутые особенно щедрой порцией выпивки, приобретали невиданный размах, Гай Гизборн вспоминал, кому он обязан своим нынешним состоянием - Робину Гуду, ясное дело! - и от души желал ему заполучить Изабеллу и сдохнуть в мучениях. Ибо, по его скромному, но никем не ценимому мнению, повзрослевшая сестричка оказалась той самой чумой, которая способна прикончить любого, не прилагая к этому ни малейших усилий.
...Впрочем, Изабелла – последнее, о чём стоит беспокоиться, если честно. Кого-нибудь это счастье да осенит. Может, вообще скоро явится Торнтон и заберет дорогую жену обратно. А вот подозрительные шорохи и шёпоты неплохо было бы разъяснить… И для начала надо хорошенько выпить! Тогда и в мозгах сразу просветлеет.
Кувшин, заботливо устроенный прямо на полу у кровати, оказался подозрительно легким. Ну, конечно, так оно и есть… Ведь вот только вечером Гай собрался с силами, добрёл до погреба, ещё не осчастливленного новым замком, и нацедил никак не меньше галлона из той симпатичной бочки, что Вейзи приобрел три месяца назад! И уже закончилось? Впрочем, что тут удивительного. Это вино, оно ведь слабое: пьёшь его, пьёшь и совершенно не пьянеешь, вот досада! И приходится подменять качество количеством… Мерзавец Вейзи. Шери-и-и-и-ф… Тоже, шериф! Даже на вине экономит, гад! А я вот сейчас встану, встану… и в подвал! Берегитесь, бочки! И замки – тоже берегитесь!
На волне праведного возмущения Гай почти взлетел с кровати… и рухнул обратно. Угу. Сейчас. В подвал.
А что там за дверью, а?!
Может, оно – которое шепчет, - устроилось тихонечко и только и ждёт, чтобы он, весь из себя такой наивный, вышел прямо к нему в пасть?
Не дождется.
Лучше смерть от жажды!
Хотя…
Взгляд страдальца, неопределенно блуждавший по комнате, неожиданно остановился на маленьком, симпатичном кувшинчике, скромно притулившемся на подоконнике.
И как он мог про него забыть?!
Сам же принес вчера! Или, может быть, позавчера…
И забыл.
- Гизборн, ты идиот, - сказал рекомый Гизборн, усилием воли перетаскивая себя к подоконнику и припадая к добыче.
--------------
- А это точно не слишком опасно?
- Точно-точно. Неужели ты думаешь, что я могу желать совсем уж дурного?
- Я же могу!
- Так то ты. У тебя и причины есть, и серьёзные…
- Как будто у тебя они менее серьёзные!
- Не менее. Даже более. Но зато у меня цели благие!
- Знаем мы, чем вымощены дороги в аду…
- Послушай, если мы будем постоянно мериться целями и причинами…
- Мы вовсе не меряемся! Мы всесторонне обсуждаем. Разве нет?
- Ну… в общем… Послушай, ведь пока получается, правда?
- По крайней мере, никто ничего не подозревает. Какие же они все идиоты!
- Не то чтобы все… Но да. Мы умнее. Так что продолжай – а я, пожалуй, завтра попробую кое-что новенькое…
--------------
Что значит хорошее вино! А вино из забытого, но счастливо обретенного кувшинчика было явно хорошим. Всю ночь Гаю снились чудесные сны. Правда, он не мог сказать точно, что именно видел в этих снах… Неважно. Главное, что пробуждение оказалось замечательным – солнечные лучики, пробивавшиеся сквозь дырявые ставни, бродили по комнате, под потолком плавали маленькие радуги… голова болела дико – но это, в сущности, такая мелочь! Достаточно сделать пару глотков, и ничто не помешает наслаждаться жизнью дальше. Встать, дойти до подоко… минуточку. А почему он лежит на полу? И, кажется, как раз около окна… Вот ведь усталость проклятая! Даже не хватило сил добраться до постели. И сейчас нет. Впрочем, какая постель? Пора вставать, одеваться… Нет. Одеваться не надо. На раздевание сил вчера тоже, оказывается, не было. Ну так ещё проще: собрать конечности, включая голову, встать, выпить для бодрости немножко того замечательного вина – и вперед! К подвигам и приключениям!
Поток благостных мыслей прервал стук в дверь. Гай вздрогнул, вспомнив о ночном госте… но тут же расслабился и заулыбался: при свете дня шорохи ночи выглядели как-то глупо.
- Ну? – лениво поинтересовался он, даже не пытаясь встать. Пока.
- Гай, открой...
- Д-дьявол?.. Тьфу! Изабелла, ты?
- А ты кого ждешь? Я, разумеется. И радуйся, что не господин шериф – уже за полдень, а ты до сих пор не удосужился пробудиться. Открой, говорю! Или через дверь будем разговаривать?
Радужное настроение слегка потускнело. Стерва-сестричка определенно не входила в круг тех, кого бы сэр Гай желал видеть слишком часто. Впрочем, если подумать, таковых людей в окрестностях вообще не водилось – с тех пор как…
Потускневшее радужное настроение преобразовалось в поганое. Всё как обычно. Да… И почему он ночью не открыл дверь? Чего испугался? Чего ему вообще теперь бояться? Идиот..
- Гай, у тебя всё хорошо? – поинтересовалась дорогая родственница, прислушиваясь к грохоту за дверью. Складывалось впечатление, что братец почему-то решил избавиться от мебели и старательно ломает её… то ли об коленку, то ли об стену. Скорее, об коленку – грохот перемежался болезненными вскриками. – Гай?
Грохот прекратился.
- Иди, и я сейчас спущусь, – на редкость мирно ответствовал братец.
Изабелла удивленно подняла брови…
– Уйди-и-и!!!
Изабелла удовлетворенно улыбнулась и отправилась к себе. Присутствовать при очередном избиении младенцев – а Вейзи наверняка сейчас устроит нечто подобное, - ей не хотелось совершенно.
Ну и дела появились кое-какие… не терпящие отлагательства.
Сегодня Вейзи был в ударе. Вопли его вольно гуляли по башне, эхом отражаясь от стен, и почти материально били по ушам…
- Ты-ы! Ты помнишь, какой сегодня день, Гизборн? Ты помнишь, что на следующей неделе мы отправляем нашему дорогому принцу очередную порцию налогов? Ты помнишь, где должен находиться сейчас?! Не здесь, нет! Ты должен заниматься тем единственным делом, на которое вообще способен: запугивать этих тупых крестьян!
«И во дворе, небось, слышно», - сам удивляясь своему спокойствию, подумал Гай и привычно сделал каменное лицо. Похоже, получилось не очень, потому что шериф, прервав свой пламенный монолог, вдруг подскочил к нему вплотную и подозрительно принюхался…
- Опять пьян, - неожиданно нормальным голосом констатировал он. – Меня это начинает раздражать, Гизборн. Ты понимаешь? Меня. Это. Очень. Раздражает.
Гай пожал плечами. Зря.
- Ты-ы-ы-ы!!!
Шериф подпрыгнул и ловко съездил своему помощнику по физиономии. Гай непроизвольно оскалился…
- Ещё рожи мне тут построй! Нет, вы посмотрите на это убоище! – Вейзи приглашающе развел руками. Молчаливая черепушечная аудитория осталась нема, но шерифу и этого вполне хватило. – Я тут в поте лица кручусь, стараюсь наладить привычную жизнь… человека из тебя, урода, делаю!.. Уже который год делаю – и всё без толку! А он строит рожи и пьёт как сволочь! Ты хоть понимаешь, что если мы вовремя не заткнём нашему дражайшему высочеству-величеству пасть приличной суммой, он избавится от нас обоих – обоих, Гизборн! Или ты полагаешь, - Вейзи перешел на шёпот, - он тебя пожалеет? Ха! Ну, чего молчишь?
Когда-то – всего лишь полгода назад! - эти вопли могли бы оказать действие. Сейчас…
- Мне всё равно.
Шериф тяжело вздохнул. Гай зажмурился, предчувствуя ещё одну пощечину… Но привычный мордобой почему-то запаздывал.
- Мальчик мой!
Это прозвучало настолько проникновенно, что Гай приоткрыл глаза. Шериф улыбался, да так радостно, что глаза немедленно захотелось закрыть снова.
- Мальчик мой! Веришь ли… – Вейзи сделал паузу. Гай сглотнул, жалея, что не успел завести себе флягу… вот прямо сейчас, на глазах любимого начальства, хватить глоток-другой.. И все проблемы исчезли бы раз и навсегда. Лучше, чем стоять и ждать, что ещё выдумает этот пакостник... - Я тебя даже понимаю!
- Э…
- Понимаю-понимаю! Правда. – Шериф наконец-то погасил улыбку и прошёлся по комнате, заложив руки за спину. – Все мы теряли близких людей. Помнишь мою дорогую сестру? Этот негодяй Робин Гуд вонзил в неё змеиные зубы…
- Э?
- Ну, змеи вонзили в неё свои зубы, не придирайся. Но кто её скинул к змеям, а? Робин Гуд!
«А перед этим вы вместе с сестрой пытались отправить туда самого Робина Гуда… Тоже мне, жертвы… Чего? Я заступаюсь за этого мерзавца?»
…- И моя дорогая сестра скончалась в муках! Боже мой… Бледная, с испариной на лбу, она лежала в моих объятиях и умоляла: спаси меня, брат! Не дай мне умереть! Я никогда этого не забуду… – Вейзи всхлипнул и прикрыл лицо руками. – И этот страшный вопрос в её тускнеющих глазах: «За что?..»
Комната как-то странно плывёт… Надо, надо было всё-таки… ладно, не выпить. Но хотя бы поесть – перед тем как идти к этому упырю… Голова раскалывается. За что… Дьявол! Да когда же он заткнется?!!
- Вот так я и лишился моей дорогой сестры, - очень буднично завершил шериф свой патетический рассказ, промокнул рукавом слёзы – и резко вскинул голову, впиваясь взглядом в лицо помощника. – Ты что-то бледен, мальчик мой? Так вот. Все мы теряем близких людей. Папу, маму, братьев, сестёр… возлюбленных… а, Гай?..
«Если ты сейчас не замолчишь…»
…- но жизнь продолжается! – жизнерадостно провозгласил Вейзи и, подумав, пару раз хлопнул в ладоши. – Жизнь не стоит на месте, бурлит, кипит и пенится, как… как… впрочем, неважно. В общем, возьми себя в руки, Гизборн. Мне надоела твоя унылая физиономия и твоё вечное пьянство! Если ты хочешь сделать карьеру – а ты ведь хочешь, правда?
«…провались ты вместе со своей карьерой…»
…- Хочешь! Чему я тебя учил, в конце-то концов? А если и не хочешь – то должен когда-нибудь захотеть. Почему не сейчас? И для этого надо всего лишь прекратить хлестать вино – за которое я, между прочим, плачу немалые деньги, ибо Бургундия – не ближний свет!.. Прекратить пить, говорю я! А чтобы прекратить пить, надо перестать думать об этой юной дурочке, которая так неудачно наткнулась на твой меч... Нет, не надо, не надо смотреть на меня такими злобными глазами!.. О. Понимаю. Тебе сейчас очень хочется меня убить...
«…мне этого уже давно хочется, и если ты не заткнёшься сию же минуту…»
…- но ты этого не сделаешь. Потому что пред лицом Господа и принца нашего Джона мы с тобой должны быть едины! И перед вторым – едины в особенности! Ибо до встречи с Господом время есть, а принц ждать не будет. Ты улавливаешь, Гизборн?!
Шериф выжидательно замолчал.
- Мне надо идти, - выдавил из себя Гай.
Вейзи вздохнул.
- Ну, что ж, иди. Иди – и принеси мне немножко денежек. Иначе нас ждут очень тяжелые времена. – Он ещё раз оглядел своего помощника, скривился и, явно утратив интерес, отошёл к своим любимым черепам.
Гай немного постоял, рассматривая беззащитную сутулую спину… Чего проще – выхватить из рукава кинжал… кольчуги Вейзи не носит… и сделать то, на что так прозрачно намекал принц ещё в Лондоне.
Только зачем?
Разве это что-нибудь изменит?
Он развернулся и, стараясь держаться прямо, направился к двери. Ехидный голос Вейзи догнал его уже на пороге:
- Попробуй, наконец, немножко напрячь мозги и поразмыслить над тем, что я тебе сказал. Хотелось бы верить, что мозги у тебя есть.
--------------
Если бы в этот чудный летний день в Ноттингеме вдруг объявился некий беспристрастный и объективный наблюдатель… если бы он смог посетить оба культурных и политических центра Ноттингема – замок, где владычествовал милорд шериф, и стоянку разбойников, предводительствуемых Робином Гудом… ну и если бы он после этих визитов (особенно первого) остался цел и невредим… Таковой наблюдатель мог бы беспристрастно и объективно отметить удивительное сходство воплей, разносившихся примерно в одно время над указанными замком и стоянкой, - сходство если и не дословное, то уж интонационное – точно...
- Робин! Ну Робин же!
Маленький Джон, потрясавший любимым кожаным жилетом, выглядел почти эпически – полному сходству с каким-нибудь Аяксом или Гераклом мешала разве что излишняя волосатость и негероичное, очень обиженное выражение лица.
- Робин! Эта наглая тварюка!.. Можно, я его убью?!
- И не жалко тебе бедного зверька? – поинтересовался Робин, лениво почесывая бороду. Знаменитый разбойник удобно устроился во впадинке, образованной корнями огромного дуба. Вот он, кстати, не тянул на эпического героя совершенно, несмотря на всю свою славу. Так, мальчишка... Если в глаза не заглядывать. – Кормили-поили… приручали. Ты ж и приручал. Ещё уверял всех, что, мол, ценность, редкость и вообще твоё пушистое счастье.
Маленький Джон вытаращил глаза.
- Я?!
- Ты, ты. И даже Мача на дурное подбивал – кузницу звал ограбить.
- Да что ж ты говоришь-то такое, Робин, побойся бога!
- Правду говорю. Мач мне сам признался: приходил, мол, Джон, предлагал – пойдём, мол, друг, сопрём у кузнеца вилы. Он новые скуёт, а Дику гребешок будет славный.
- Врёт!!!
Разбойнички во главе с отцом Туком, занимавшиеся до того своими делами, начали стягиваться к центру стоянки: Маленький Джон орал ОЧЕНЬ громко, куда там милорду шерифу.
- Врёт, в самом деле? А ну-ка… Мач, иди сюда!
Робин выцепил взглядом главного повара лагеря и поманил к себе.
- Мач, ты мне про кузницу рассказывал?
- Ну, да… - осторожно подтвердил Мач, чувствуя какой-то подвох.
- Про гребешок рассказывал?
- Ну… рассказывал. А что?
Робин хулигански ему подмигнул и обернулся к ошарашенному Джону.
- Видишь, Джон, - он наставительно погрозил пальцем, - нехорошо врать-то. И кузнец был, и гребешок был.
- Да я ж для Кейт за гребешком ходил! По просьбе Мача, промежду прочим! – взвыл обиженно Джон. – Он стесняется, видишь ли, а я ходил!
На стоянке грянул радостный хохот. Вопли Мача, Джона и присоединившейся к жертвам гудовского юмора Кейт потонули в общем хоре… в который, впрочем, быстро вплелся какой-то посторонний и явно неуместный звук…
- Вот! Он опять чем-то недоволен! Робин, ну что делать-то?! И одежку жалко…
Неподдельное горе в голосе Маленького Джона завораживало. Первым опомнился отец Тук – и потянулся к жилетке.
- Сын мой, а всё же: что случилось? – деловито поинтересовался он, пытаясь за уголок выдернуть её из рук Джона. Жилетка и Джон не поддавались.
- Так ведь… полу отхватил, зверюга проклятая. Я ему целую ляжку оленью принёс! Сам выследил, сам подстрелил... Разделал сразу, чтоб свеженькое ему…гаду эдакому! И принёс. Так он одной лапой в мясо вцепился, а другой – в меня. Я ему по роже-то треснул, не балуй, мол, а он зубами клац – и нету полы! – Джон бережно расправил жилетку на весу и продемонстрировал ущерб. Хозяйственный Мач охнул.
- Выкинь, - деловито посоветовала Кейт. – Или мне на заплатки отдай. Вон, у Алана плащ прохудился. А тебе новую добудем... Купим то есть, - поправилась она под укоризненным взглядом Робина.
Джон недовольно хмыкнул, свернул пострадавшую одежку в узелок и показал Кейт кукиш.
- Прям вот щас. На заплатки. Она со мной сколько миль отшагала-то!..
- Сама шагала-то? – вставил Алан.
- Молчи, репей! На мне отшагала!.. А-а-а-а… да ну вас всех, нету в вас сочувствия, вот как есть – нету! Пойду к Дику. Он меня вот понимает. Не то что вы, бессердечные!
- Так ведь съест, Джон. Не боишься? – поинтересовался Робин, улыбаясь в бороду.
Джон подумал…
- У меня и вторая ляжка есть. Авось, смилостивится. Лесник я – или кто?
Лев, сидевший в клетке из цельных бревен на краю поляны, рыкнул и проводил взглядом Джона, отправившегося за обещанной ляжкой, – он явно ничего не имел против маленького вкусного кусочка свежей оленины. А жилетка… ничего эти глупые люди не понимают в хороших шутках.
---------------
Ноттингемская таверна «Веселый кот» была местом тихим. По крайней мере, так всегда говорил её владелец Уилфред, угрожающе обводя единственным глазом посетителей. Посетители согласно кивали: в конце концов, одно-два мёртвых тела за год – это немного. А ежедневные драки, после которых ноттингемский цирюльник обзаводился новыми благодарными клиентами… что ж, цирюльник был доволен, клиенты – те, кто уходил от него на своих ногах, - тоже: хорошая драка без потери конечностей веселит тело и душу. А зубы не в счёт. В конце концов, даже всесильный шериф Ноттингемский, как известно, в этом не без греха.
Сегодня в «Весёлом коте» было не просто тихо, но и весело. Мальчишка-менестрель, польстившийся на миску фасоли с мясной подливой и обнадёженный обещанием добавки – если будет петь не слишком противно, - исполнял балладу о жестоком лорде. Судя по всему, на добавку он рассчитывать мог: неизбалованные заезжими талантами посетители таверны вполне благосклонно принимали трагический рассказ о судьбе лорда Кеннета. Некоторые даже начали перемигиваться, когда певец дрожащим от чувств голоском выводил слова прорицателя о грядущем падении жестокосердного негодяя. Уилфред было нахмурился… но посмотрел на бродягу повнимательнее и махнул рукой: ЭТО точно не могло ни на что намекать, уж очень искренним вдохновением светилась огромные голубые глаза на грязной физиономии.
К сожалению, баллада оказалась длинной. Тем, кто выпил не менее пары пинт, было уже все равно, а вот тем, кто до нужной кондиции еще не дошёл… Когда певец попытался изобразить звук рога, разбудивший несчастную леди Маргарет, пара выпивох подскочила на лавках, а хозяин чуть не уронил очередной кувшин.
- Слушай, парень… - начал он несколько угрожающе.
Певец, казалось, не слышал. Высокое вдохновение, накатившее внезапно, отсекало все посторонние звуки. Тем более что он уже почти дошёл до описания сражения между отважным Уолтером и не менее отважным Вильямом. Аккурат на вопле «Ни шагу назад!» дверь таверны распахнулась…
Сэр Гай к вечеру лишился последних жалких остатков утреннего радужного настроения, зато намёки Вейзи, так и вертевшиеся по замкнутому кругу в его больной с похмелья голове, довели не отличавшегося спокойным нравом помощника шерифа до состояния, близкого к бешенству… чего уж там… до бешенства и довели! Тем более что денег удалось собрать самую малость.
В Лэмбли ему поведали о плохом прошлогоднем урожае, да так душевно и красиво, что Гая тянуло прослезиться… пока он не понял, что сборы лука уж точно удались. Однако староста, даже и напуганный грозным рёвом, от которого голова разболелась ещё больше, стоял на своём до последнего, и выжать из него удалось всего десяток монет. В Булкоте клялись, что вот-вот наступит холера… что, добрый сэр, не наступит?.. наступит, но не холера? Вы наступите? Ох, ну Вы, сэр, и скажете тоже… Сию минуту, сэр, да, сэр!.. Массовое коленопреклонение, рыдания (особенно отличились дочки старосты, пытавшиеся припасть к стременам так упорно, что пришлось их слегка лягнуть)… И что? Результат – пятнадцать стерлингов, и то один явно оловянный, а не серебряный!.. В Вудбруке поначалу всё шло хорошо: староста торжественно вынес красивый деревянный сундучок с резьбой на крышке и сообщил, что собрали всё, что только можно. Гай, уже наученный горьким опытом, насторожился, и, как оказалось, не зря. В сундучке было восемь монет. Причём три – какой-то неизвестной чеканки с арабской вязью… Дьявол! Допрос с пристрастием (Гай напрягся и вспомнил старые добрые времена) ничего не дал: староста и парочка не успевших вовремя смыться селян уверяли, что монеты нашла одна маленькая девочка – имени девочки никто назвать не пожелал – в дупле старого дуба в Шервудском лесу… Дьявол, дьявол, дьявол!!!
…В общем, подъезжая к воротам славного города Ноттингема со своей скудной добычей, Гай осознал целых две вещи. Во-первых, за последние месяцы он явно утратил сноровку. Раньше бы эти паршивые земледельцы не посмели нести бред о холере, Шервуде и его, Гаевом, милосердии... Милосе-е-е-ердие?! Да это прозвучало просто оскорбительно!.. Надо было… стоп. Это уже «во-вторых». Во-вторых. Оцепить деревню, согнать в кучу жителей, напомнить им о том, что количество пальцев на руках и ногах не бегранично, взять парочку заложников, наконец... Всё это можно было проделать без проблем… если бы он, чёрт возьми, не отправился в путь в одиночку! Что, ну что помешало ему взять с собой десяток-другой солдат? Помутнение рассудка? Похмелье? Какое ещё, мать его, похмелье! Он и выпил-то вчера всего ничего, а Вейзи туда же… «опять пьян», «перестань хлестать», «перестань думать…».
Собственно, воспоминания об утреннем разговоре и породили «в-третьих». В-третьих… своё дело он сделал. Его отправили за налогами? Отправили. Он съездил? Съездил. Привёз деньги? Ну… пока ещё не привёз, конечно, но вот-вот, уже через полчаса… или через час… или… А что, интересно, мешает ему, Гаю Гизборну, зайти куда-нибудь передохнуть? Долг? Совесть? О, чуть не забыл – дворянская честь? Смешно, право слово… Да ничего не мешает. Ограбить его ни один дурак не рискнёт, а если и рискнёт… ну, туда ему и дорога.
У городских ворот стояли два стражника. Как обычно. То есть стояли как обычно и, как обычно, выглядели настолько по-деревенски, что Гаю захотелось рявкнуть – злобно и погромче. Однако голова мигом напомнила, что «рявки» чреваты последствиями и до поры до времени лучше держать себя в руках. Поэтому он ограничился злобной гримасой… которую, к сожалению, стражники в августовских сумерках как следует и не разглядели.
- Ты посмотри – очухался! – восхитился один из них вслед начальству. Вполголоса, ясное дело. – А вчера заполночь чертей гонял. Джейн говорила, орал благим матом, то «изыди!», то «сгинь!»
- Джейн-то откуда знает? – недоверчиво поинтересовался второй. – Под дверью сидела, что ли? Ты за ней смотри, Сэмми, а то неровён час…
- Трепло ты, Нед. – Сэм беззлобно хохотнул. – Лишь бы ляпнуть… А сэр наш совсем плох, если уж черти к нему ходить начали… Утащат, и пикнуть не успеет.
Нед перекрестился, чуть не выронив казённую алебарду.
- А хоть бы и утащили, - прошептал он и перекрестился ещё раз. – Сначала его, потом… Ладно, не к ночи поминать.
- Угу, - тоже шёпотом, но от души согласился Сэм.
Таверна с толстым полосатым котом на вывеске оказалась как раз по пути в замок. Ну то есть не совсем по пути, и место, честно сказать, было не слишком подходящее для приличного человека, но если ты едешь кружным путем, потому что от мысли о щербатой улыбочке дорогого начальства подташнивает… Приличным человеком Гай себя давно не считал, а пьяный смех и вопли, доносившиеся из-за неплотно прикрытой двери, свидетельствовали о том, что выпивка здесь неплохая… крепкая уж точно.
Спешившись, Гай поискал глазами коновязь. Хм… Нет. К этой гнилой жердине своего вороного он привязывать не рискнёт. Смысла никакого, а разрушения – будут. Оно ему надо?
- Стой здесь и не вздумай сбежать, - строго сказал он жеребцу и для верности пригрозил кулаком. – А то Вейзи подарю. Понял?
Конь мотнул головой.
Гай решил принять это за согласие и, прихватив с собой «денежный» сундучок, вошёл в таверну.
Одноглазый Уилл, завидев на пороге знакомую каждому ноттингемцу мрачную длинную фигуру, непроизвольно вздрогнул и покосился на вдохновенного менестреля. Если Гизборн… каким ветром его занесло-то?.. в общем, если он решит, что в его, Уилла, почтенном заведении покушаются на власть… придётся строиться заново. В другом городе. И как бы не наследникам. Уж о нраве помощника шерифа хозяин был наслышан предостаточно. А скольких клиентов он лишился за последние пять лет! И ведь все были хорошие люди, законопослушные и тихие… ну, почти все. Парочка воришек не в счёт... Не вовремя, ох, не вовремя заявился этот мальчишка со своей арфой!
Однако опасения хозяина сбываться не спешили. Гизборн мельком глянул на грязную физиономию певца, поморщился на очередной слишком высокой ноте и устроился в самом дальнем и тёмном углу (занимавшая этот угол компания быстренько перебралась к соседям), бережно установив перед собой какой-то деревянный сундучок. Нечего и говорить, что заказанное вино (из личных запасов Уилфреда!) принесли мгновенно – и в чистой кружке.
Дураков среди клиентов Уилла не водилось. Несколько хмурых персон, обуждавших вполголоса у стойки что-то своё, испарились быстро и незаметно. Известный всему графству конокрад Бен счёл, что дела подождут до завтра, расплатился и с достоинством вышел. Остальные посетители, в коих ноттингемские реалии давно выработали здоровое равнодушие, сначала примолкли – а потом продолжили отдыхать как ни в чём не бывало. Певец же, кажется, и вовсе не обратил внимания на новое лицо. Он пел. И уже добрался до печальной смерти леди Маргарет.
…Вино было так себе. Водянистое какое-то… разбавленное, что ли? Гай подумал, что хозяину неплохо бы набить морду, немножко покрутил идею в голове… ладно, пусть живёт. Не в вине дело, в конце концов, и уж точно не в хозяине. Гай сцепил руки в замок, уткнулся в них длинным носом и задумался… Мысли упорно сворачивали к утренней беседе с шерифом.
Если говорить совсем уж откровенно, Вейзи, разумеется, был прав. За последние месяцы Гай с трудом мог припомнить такой день, когда бы с утра у него не раскалывалась голова – то ли от паршивого вина, то ли… Ладно. Откровенно, так откровенно. Пить определенно надо меньше. А лучше бы не пить вообще – вон, святые отшельники, говорят, употребляют одну родниковую воду, зато живут лет до восьмидесяти. Чем плохо?
Гай представил себя святым отшельником и невесело усмехнулся. Святой… Конечно, с его грехами ему прямая дорога в монастырь. Молитвы, покаяние, вечный пост, какой-нибудь обет позаковыристей… Всё это выглядело заманчиво. Почти. Потому что ни один обет, хоть бы и самый суровый, никакой пост, никакие молитвы не помогут ему забыть. Умник Вейзи все правильно сказал, на то он и умник, хоть и дрянь редкостная... Чёрт возьми, да даже он, сэр Гай Гизборн, самый выдающийся простофиля Ноттингема и его окрестностей (а может, и всей Англии, чего уж мелочиться!), отлично знает, почему ему проще пребывать в постоянном винном тумане… Собственно, гораздо лучше было бы сдохнуть прямо там, в Святой Земле.
А ведь она ему ни разу даже не приснилась…
Кружка опустела незаметно. У локтя так же незаметно появилась другая. На пятой Гай покосился на излишне расторопного хозяина… Хозяин выглядел чрезвычайно невинно – ну вылитый он сам после очередной неудачной охоты на Гуда пред лицом шерифа. Пакость какая, надо же… Может быть, морду всё-таки набить стоит? Или нет? Видимо, смысл раздумий отразился на лице неблагодарного клиента – потому что хозяин всплеснул руками и на столе немедля возник целый кувшин. Гай принюхался… Эль.
Ну, он же решил не мелочиться, правда?
Ещё через полчаса мир послушно начал окрашиваться в утренние радужные тона, и даже головная боль несколько поутихла. Мысли потекли лениво, в такт музыке… стоп. Какая ещё музыка?.. А, ну да. Тот мальчишка у стойки, который поёт какую-то дребедень о битвах и лилиях… то есть пел о битвах и лилиях, а сейчас… Гай вслушался. А сейчас – о какой-то девице с косами, которые обвивались вокруг пня. Что за бред?!!
- Эй, ты!
Посетители таверны, давно и благополучно уже забывшие о постороннем, затесавшимся в их тёплую компанию, дружно дернулись. Невозмутимы остались только хозяин… и певец, даже не переставший терзать свою арфу.
- Ты! С музыкой! Иди сюда.
Менестрель прекратил петь и поднялся, не спеша, однако, подойти на призыв.
- Слышишь плохо? Иди сюда, я сказал! – Гай для убедительности стукнул кулаком по столу. Пустые кружки печально брякнули. Певец огляделся… Окружающие с интересом ждали развития событий. Ну, что ж… Прижав арфу к груди, он подошёл к заставленному пустыми кружками столу и остановился, глядя себе под ноги.
Гай подпёр тяжелую голову кулаком и задумался. Чего-то он хотел от этого чучела в лохмотьях… Нет, это ж надо! Мелкий, тощий, каштановые неровные лохмы закрывают пол-лица… а как в арфу-то вцепился! Прямо отберут сейчас! Больно надо… О, вспомнил!
- Ты что-нибудь хорошее знаешь?
Певец вздрогнул и чуть сгорбился. Боится…
- Хорошее что-нибудь, говорю. Хорошее, понимаешь? Душевное? А не ту ерунду, которую выл.
- Я не вою, добрый сэр, я пою, – тихо сказал певец, упрямо не поднимая глаз.
Гай хмыкнул. Ещё и спорит. Ну…
- Пусть поёшь, - неожиданно покладисто согласился он. – Так знаешь или нет? Если знаешь – спой. Если нет…
Он не собирался угрожать. И привстал с места почти машинально. Но менестрель поспешно отступил на шаг и быстро-быстро закивал.
- Я знаю, знаю! Вы позволите, добрый сэр? Я знаю одну хорошую песню. Вам обязательно понравится.
Гай сел обратно на лавку и тяжело вздохнул. Запал как-то резко кончился, и никаких песен уже не хотелось. В кувшине ещё больше половины – допить и отвезти наконец шерифу его проклятые деньги…
- Ну, давай, - вяло согласился он. – Пой. А, чуть не забыл… На! – И Гай бросил певцу серебряную монетку. Собственную, между прочим, а не казённую. Тот ловко поймал её и, резко развернувшись, отошёл обратно к стойке. Прокашлялся…
Я недостойна пышных клятв,
И жертв твоих – я недостойна.
Растерян преданный твой взгляд.
Ах, рыцарь, ты не виноват!
Но мне не больно…
Увы, похоже, сегодня менестрелю не везло. На длинном замысловатом проигрыше дверь таверны опять распахнулась – и внутрь, гремя плохо пригнанным оружием, зашли три солдата. Как определил Гай – из внутренней охраны замка. Первый пошарил взглядом по таверне и, увидев искомое, радостно кинулся вперед.
- Сэр Гай! Сэр Гай! Госпожа Изабелла…
Гай скривился.
…- Госпожа Изабелла послали сказать, что Вас ищут!
- Дья-авол… Кто меня ищет?
- Она и ищет! Ваш конь прибежал в замок без Вас – и теперь Вас ищут. А мы нашли!
«Неужели это я набирал таких идиотов?..»
- И?..
Вставать и идти в замок пешком не хотелось… Проклятый вороной! Смылся-таки! Ну, что ж, он его предупреждал.
- Так ищут же, - уже спокойнее повторил солдат. Радость от обретения начальства несколько поутихла под тяжёлым взглядом голубых глаз. Гай вздохнул. Идти всё равно придётся. Но почему бы немножко не развлечься – если уж развлечься как следует не дали?
Он достал из кошеля несколько монет, столбиком уложил их на стол, с тоской посмотрел на недопитый кувшин, и, поднявшись, двинулся к выходу. Путь его лежал мимо стойки. Менестрель, так и не допевший свою «хорошую песню», при появлении солдат снова занял позицию «глаза в пол», и потому рука, вцепившаяся в ветхий воротник туники, стала для него неприятной неожиданностью.
- А ты пойдёшь со мной, - сообщил Гай взъерошенному затылку.
- Сэр?.. – дрожащим голосом поинтересовался певец.
- Со мной пойдешь, говорю. Моя дорогая сестра любит песни… наверное. Так что вперёд! – И он слегка подпихнул бедолагу в спину. От толчка тот вылетел на середину таверны. Посетители заржали. Менестрель, умудрившийся удержаться на ногах, зыркнул на них из-под криво обрезанной чёлки, выпрямился и, держа арфу наперевес, прошагал к выходу.
…Сидевший у самой двери шорник Том недоуменно нахмурился. Он мог поклясться, что слышал тихий смешок, когда этот писклявый мальчишка проходил мимо… Только вот с чего бы ему веселиться?
Вторая глава - в комментариях
Третья глава - в комментариях

Четвертая глава - в комментариях
Пятая глава - в комментариях
Шестая глава - в комментариях
Седьмая глава - в комментариях
Восьмая глава и эпилог - в комментариях
ВСЁ!

@темы: Робин Гуд, Изабелла, Шериф Вейзи, Леди М., Алан Э'Дейл, Фанфики, Гай Гисборн
*мрачно* А куда ж оно денется? От меня ещё ни один текст незаконченным не сбегал.
Я же говорила, что нельзя скрывать такой позитив
Жутко интригующе)))) Шериф как живой, а Гиз напоминает себя из 1-2 серии 3 сезона, и почему-то из Дневника Гизборна с РГ-шного форума)))
Робину Гуду, ясное дело! - и от души желал ему заполучить Изабеллу и сдохнуть в мучениях.
Убило
Merelena, можно всё, в принципе, но поделиться да, хочется
*Итиль*
Жутко интригующе)))) Шериф как живой, а Гиз напоминает себя из 1-2 серии 3 сезона, и почему-то из Дневника Гизборна с РГ-шного форума)))
Спасибо.
Про плагиат никто и не заикался, просто Гиз тут активно в себе копается, ну и юмор хороший)))Буду ждать продолжение)))
Да я шучу. У меня юмор по жизни... черноват... ну и с Гизборном поделилась
Юмор у Гизборна?
И я честно говоря не вижу там особого ООС. Это горькая ирония и "самокопание" - действительно более подходящее слово)
И я честно говоря не вижу там особого ООС. Это горькая ирония и "самокопание" - действительно более подходящее слово)
А именно потому - возможно, ООС
Посмотрю, как оно пойдёт дальше.
Вообще, да)) У каждого "свой" Гайка, наверное)) Персонаж в этом плане благодатный, можно и темную сторону, и светлую разработать) Уж не говоря про глюки)))
Бедный сэр Гай... Если бы он был настоящий, его косточки (те, что ещё не рассыпались в прах), плясали бы джигу...
Тогда я ему безмерно сочувствую!..
Примерно как шериф Вейзи - покойным канарейкам.
Жду продолжения.
От меня ещё ни один текст незаконченным не сбегал
Это хорошо. А то нынче авторы взяли моду терять интерес к своим текстам, а бедные читатели страдают.
Допишу точно, но когда - не знаю. Но допишу.
Глава вторая,
в которой милорд шериф проявляет невиданное милосердие, леди Изабелла получает новую игрушку, Гай Гизборн – новые проблемы, а в Ноттингем прибывают неожиданные гости.
Певец мнения сержанта о своей персоне не знал, а если бы и знал, то наверняка бы не согласился, судя по тому, как резво он пытался избежать уготованной ему участи – развлекать сестру мрачного господина, которому не нравятся хорошие песни. Пару раз в темных проулках он делал рывок в сторону… и каждый раз сэр Гай бдительно успевал сцапать его за многострадальный ворот. Тунике явно оставалось жить недолго... В конце концов, жертва рыцарского плохого настроения смирилась и пошла спокойно, изредка поглядывая на своего мучителя.
На воздухе в голове слегка прояснилось. Гай даже соблаговолил осознать, что следовало ограничиться одной кружкой… двумя… ну ладно-ладно. Тремя. На крайний случай – только кружками, и не трогать кувшин. Злодей хозяин явно хотел его споить, а возможно, и ограбить! Сундучок, впрочем, был цел, никто на него не покусился, значит, всё обошлось, только вот… только вот зачем ему понадобилось это ничтожество? Гай, задумавшись, на мгновение остановился. Сержант успел притормозить, а солдаты – нет. Ругань и звон доспехов, слившись воедино, повисли над вечерними ноттингемскими улочками. Менестрель почему-то не попытался убежать, напротив, замер поодаль и с явным интересом уставился на рыцаря, отвешивающего оплеухи подчиненным. Даже пробренькал что-то на арфе – видимо, в качестве сопровождения. «Музыка» оказала на сэра Гая волшебное действие: он потряс головой, крепко зажмурился, выдохнул… сделал пару шагов к певцу и в очередной раз сгреб его за шиворот.
- Играешь? – зловеще поинтересовался он. – Сейчас я тебе публику-то обеспечу! – И, перехватив мальчишку за локоть, быстрым шагом двинулся к замку – благо, было уже недалеко. Менестрель как-то очень по-философски повлекся за ним: резво перебирая ногами – чтобы не упасть, и молча – чтобы не навлечь на свою голову какой-нибудь кары. Солдаты во главе с сержантом, благоразумно державшиеся в некотором отдалении, переглянулись и кинулись следом.
Изабелла возникла на подходах к кабинету Вейзи.
- Гай!
Целеустремленность, так неожиданно обретённая полчаса назад, похоже, ещё не исчерпалась, потому что Гизборн попытался проскочить мимо любимой сестрички без остановки. Помешал опять же менестрель – уперевшись ногами в пол и вцепившись руками в удачно подвернувшийся гобелен. Гобелен рывок выдержал, а Изабелла вдобавок отважно встала на пути разогнавшегося брата.
- Гай! Подожди минуточку!
- Как же вы все мне надоели, - с непередаваемым выражением лица сообщил Гизборн, неохотно останавливаясь и выпуская помятый менестрелев локоть. – Чего тебе?
Изабелла придвинулась вплотную и сделала испуганные глаза:
- Шериф рвёт и мечет – ты должен был вернуться несколько часов назад!
- И что?
- Как – что? Я хотела тебя предупредить!
- Да ну-у-у?.. – Гай радостно улыбнулся. Изабеллу передернуло. – Дорогая сестра, ты не представляешь, насколько я признателен! Дай-ка я тебя расцелую!
Изабеллу резво отскочила и демонстративно помахала рукой перед носом.
- Сначала проспись, дорогой братец!.. То есть…
- Была бы честь предложена. – Гай пожал плечами, аккуратно отодвинул родственницу с дороги и поискал глазами свою добычу… Менестрель скромно стоял у стеночки, разглядывая вышеупомянутый гобелен. – Но, знаешь… ты и в самом деле можешь мне помочь.
Изабелла заинтересованно подняла бровь. Менестрель обернулся и тихо хихикнул: в эту минуту брат с сестрой были очень похожи.
- Возьми вот это и отведи куда-нибудь… ну хотя бы в зал. Оно поёт.
- И что?
Сходство стало поразительным.
- Я сейчас схожу к Вейзи, вернусь… Ну зачем-то же я его сюда привёл!!!
- Знаешь, Гай, - осторожно сказала Изабелла, – мне кажется, что уже поздно. Вот завтра с утра…
- …Завтра с утра, - ехидно вмешался в родственную беседу шериф, возникший на пороге, - я подумаю, что с тобой делать, Гиззи. А сегодня – давай то, что принёс, и можешь идти. Я прямо-таки отсюда чую те непередаваемые ароматы, которые тебя окружают… а мне нужна ясная голова.
Вейзи, вопреки собственным словам, подошёл ближе и, брезгливо морщась, осмотрел всю компанию. Изабелла машинально сделала реверанс, менестрель попятился, Гай гордо скрестил руки на груди – и опёрся на стену: равновесие всё-таки давалось нелегко.
- Ты, мой мальчик, забыл, что я тебе говорил с утра? Ну, ничего. Я напомню.
Гай задумчиво покосился на начальство… точнее, на начальственное горло – такое мягкое, нежное, покрытое седенькой щетинкой… Эх, мечты, мечты…
Шериф с удовольствием полюбовался на душевные метания своего помощника, так явственно отражавшиеся на его физиономии, и снисходительно похлопал того по плечу:
- Я сегодня прямо-таки обречён заниматься твоим воспитанием, Гизборн. Как обычно, впрочем. Доброта меня явно погубит… Иди отсюда. И не забудь забрать с собой леди Изабеллу и это грязное существо. Где ты его взял, кстати?
- В таверне «Веселый кот», - вяло сообщил Гай, отрывая себя от стены, и столь же вяло поманил менестреля пальцем. Что и говорить – день выдался тяжелый, а спорить с Вейзи…
- В таверне?! Мальчик мой, ты разбиваешь моё старое сердце! Что, ну что ты делал в таверне?!
…а не спорить – не получается!
- Пил как сволочь! – рявкнул Гай, демонстрируя, что память пропил отнюдь не всю. – И завтра туда пойду! И послезавтра! И на грядущей неделе! И прямо сейчас могу отправиться!
Изабелла, с тревогой наблюдавшая за братом и милордом шерифом, бросилась вперёд:
- Милорд, он сам не понимает, что говорит! Не слушайте его!
- Всё он прекрасно понимает. – Шериф прищурился. – Господь свидетель, я сделал всё, что мог, но…
- Это точно! Вы сделали всё, что могли! Вы заставили меня!..
- Что я тебя заставил?
- Вы заставили!..
- Ну-ну? Продолжай, мальчик мой?
Вейзи усмехнулся. Усмешка была настолько нехорошей, что даже закалённой общением с супругом Изабелле захотелось стать очень маленькой, а ещё лучше – оказаться подальше отсюда.
- Вы…
К сожалению – или к счастью? – на этом порыве силы у Гая и закончились. Он шагнул вперёд, протягивая к шерифу руку… и рухнул ничком. Вейзи, как будто нисколько и не удивившись, сокрушенно покачал головой.
- Ах, Гиззи, Гиззи… Ну что вот с тобой делать, а? Убить? Так почему-то жалко... Нет, всё-таки моя доброта меня погубит! Миледи, пришлите сюда парочку слуг – пусть отнесут нашего дорогого Гизборна в его комнату. И заберите этого. – Он ткнул пальцем в менестреля, пытавшегося слиться с гобеленом. – Моё терпение всё же не безгранично. Если уж ваш братец так настаивал на его присутствии… и пении, кажется?.. завтра мы послушаем, на что он способен. А сейчас - спокойной ночи.
На сём Вейзи изобразил благосклонную улыбку и скрылся за дверью кабинета. Леди Торнтон и менестрель переглянулись. Изабелла наклонилась над братом, прислушалась…
- Ну, пошли. Подумаем, куда бы тебя деть… мальчик.
- А этот господин? Он жив? – поинтересовался менестрель, смелея на глазах – по крайней мере, голову он наконец-то поднял и даже отвёл волосы с лица.
- Спит господин. – Изабелла скорчила смешную рожицу и подмигнула. – Можешь не беспокоиться. Пойдём.
Через минуту в переходе воцарилась тишина. Длинный день заканчивался так же, как и начинался: заглянувший в узкую арку окна месяц осветил только тёмную фигуру, свернувшуюся трогательным калачиком на холодном каменном полу...
---------------
Послушай, тебе не кажется, что это уже слишком?
- Ты ли это говоришь?.. Ну, только не обижайся! Не кажется. Да и грех было не попробовать, раз уж случай подвернулся.
- А если бы…
- Ну что – «если бы»? Главное – дело сделано, а остальное неважно.
- Ох… пусть будет так, раз уж получилось… Но Бога ради – осторожнее! Не забывай, зачем мы вообще это затеяли. А то…
- А то нам несдобровать. Не беспокойся, уж кто-кто – а я это прекрасно знаю. Кстати, а не пора ли?
- Ой. Да. Пора. Удачи!
- Что ж, удача меня явно любит...
---------------
Возможно, и на сей раз под потолком плясали радужные зайчики - только вот их было не видно. Гай даже поморгал, в надежде увидеть что-нибудь поприятнее слабых отблесков адских огней… а-а-а, вот в чём дело-то! Оказывается, на дворе ночь! И вовсе это не адские огни. Это пламя стоящей у постели свечки пляшет на сквозняке, и по стенам мечутся блики…
Стоп.
Откуда сквозняк?
Он забыл запереть дверь?!
И кстати. Как он здесь оказался?
Последним, что он помнил, было лицо милорда шерифа, как всегда – с ехидно-сочувственной улыбочкой... Да-а-а-а, нечего и говорить, славное воспоминание. А потом… а потом… Ну, предположим, потом его ударили по голове, чего ж ещё-то. Иначе бы он помнил, что было потом. Изабелла, например, ударила. Она там тоже была, с Вейзи-то. Подкралась сзади – и того. Подсвечником. Или топором. Или…
Умерив полёт фантазии, Гай постарался собрать-таки мысли в кучу. Получилось не сразу, но всё же получилось. Так. Сквозняк. Надо встать, запереть дверь, а потом можно будет сколько угодно раздумывать, кто именно его ударил (если вообще ударял). Например, тот паршивый мальчишка с арфой! Тоже… подкрался, значит, сзади – вместе с Изабеллой, - и арфой приложил! Менестрели – они таки-и-и-ие… лишь бы приложить. А потом ещё и поют.
Второе усилие по волевому прекращению бреда далось легче, хотя было и не совсем добровольным. Гай, пытаясь встать, ещё раз незлым тихим словом помянул трактирщика, его паршивое вино, свою податливость на искушения (тоже, искушение нашёл, идиот!), привычно потряс головой… и впечатался затылком в спинку кровати. От удара в мозгах просветлело настолько, что он всё-таки смог подняться, повернуться к двери и увидеть, что та м-е-е-едленно открывается...
В минуты опасности силы берутся неведомо откуда. Маленькая девочка снимает с верхушки трёхсотлетнего дуба глупого котёнка. Мать девочки снимает обоих – и даже не пускает потом в ход ремень. Староста захудалой деревеньки отыскивает заначку, припрятанную пятнадцать лет назад на чёрный день, и уплачивает-таки затребованный налог... Сэр Гай Гизборн в бешеном рывке пролетел через полкомнаты и всем телом захлопнул предательскую дверь, а потом ещё и засов задвинул. К сожалению, этого оказалось недостаточно…
- Га-а-ай…
- Да что ж это такое-то?!
Мужчины не плачут. Даже полупьяные и пребывающие в постоянной печали. Поэтому Гай уселся на пол, прислонился спиной к двери и, сжав зубы, приготовился терпеть.
- Гай… открой...
- И не подумаю. И сгинь. И изыди. Сам… сама… само знаешь!
Тихий смешок.
- Уж я-то знаю. А вот ты – нет…
От тяжелого густого аромата голова слегка кружилась. Хотелось зажмуриться, и не думать, и не слышать…
- А зачем? – Гай всё-таки прикрыл глаза и прислонился затылком к двери. – Что ты такого можешь сказать мне… кто бы ты ни был… Ты кто?
- А как ты сам думаешь?
- Дьявол? – робко предположил Гай.
За дверью захихикали.
- Уж сразу и дьявол… экий ты наивный… Не много ли чести?
- Много, наверное… А кто тогда? Не ангел же господень?
- Полагаешь, что после всего, что ты натворил, к тебе может прийти ангел? Гай, ты не просто наивен… ты глуп.
- Мне об этом не раз уже говорили, - согласился Гай покорно. – И я даже в это верю. Только всё-таки… скажи мне… что тебе нужно?
За дверью помолчали.
- Ты в самом деле хочешь это знать?
- Почему бы и нет? Хуже-то не будет.
- И глупый, и наивный… Не зарекайся.
Вкрадчивый, въедливый шёпот, казалось, заполнил собой всю комнату. Гай уже не вслушивался, пытаясь разобрать слова - они как будто возникали сами по себе…
- Сколько раз ты себе уже говорил, что хуже не будет, а? Можешь не отвечать. Мно-о-ого…
- Замолчи! – Гай сжал голову руками.
- Только ничему ты не научился…
- Замолчи же! Я не хочу тебя слышать! Я убью тебя!
- Меня? – Смешок. Пауза… – Ну, попробуй...
…Но когда Гизборн сумел подняться и распахнул дверь – там, конечно же, никого не было.
Утро началось как обычно. То есть паршиво. Хуже не бывает, в общем-то. Ибо что может быть хуже, чем шериф Вейзи, нежно дергающий тебя за волосы и ангельским голоском (это он думает, что ангельским) шепчущий прямо в ухо:
- Гиззи, пора встава-а-ать!.. Вставай, мальчик мой, солнышко проснулось, тучки разошлись, тепло, светло… дел по горло… Вставай, Гизборн, хватит дрыхнуть!
Голосок у шерифа тот ещё. Особенно когда он пытается командовать. Если бы у Гая была склонность к глухоте – он бы точно давно оглох. А так… выдернуть прядь из цепких ручонок, быстренько подняться, отойти на безопасное расстояние… Нет, ну надо же! Когда сегодня ночью он не стал-таки запирать заново дверь, с расчётом на то, что неведомое злоехидное нечто всё-таки зайдёт – и будь что будет!.. – на посещение начальства расчёта точно не было. Чего ему не спится-то, старому негодяю? Какое ещё солнышко? Какие тучки? Какие дела, мать его?!
Шериф поудобнее устроился на разворошенной постели и с удовольствием наблюдал, как Гизборн, злобно ворча себе под нос, мечется по комнате в поисках деталей одежды. Штаны нашлись сразу. А вот сапоги почему-то оказались на сундуке, стоявшем у окна. Точнее, один за сундуком – а второй у двери. Странно…
- Ты его в меня кинул, - сообщил Вейзи, проследив взгляд своего помощника. – Но не попал. Часа два назад. И я, так и быть, решил зайти попозже.
- А почему только один? – полюбопытствовал Гай. Шериф поморщился.
- Глупый вопрос. Потому что второй ты использовал раньше… Кстати, мальчик мой, а почему именно так, а не иначе? Ты не перестаешь меня удивлять. Каждый раз, когда я думаю, что дальше уже некуда, - ты умудряешься вытворить что-нибудь свеженькое. Так что, Гай? Кто лез к тебе в окно? Робин Гуд? Ночной Дозорный почил в бозе… ах, извини, я не хотел! Не обращай внимания на бредни старика – я постоянно забываю, о чём говорить можно, а о чём нельзя. В общем, кто это был? Неужели ты обзавелся новой подружкой, которая так же склонна к приключениям, как и предыдущая? Тогда мой совет тебе: в следующий раз целься лучше!
- Когда-нибудь я вас убью, - ровным голосом сказал Гай, натягивая сапоги.
Вейзи всплеснул руками и склонил голову набок.
- Неужели? Ты знаешь, Гиззи, если когда-нибудь такое чудо случится – я буду благословлять твою решительность и умение доводить дело до конца… с небес, разумеется.
- Разумеется, из преисподней…
- О, ты ещё и шутишь? Похоже, что чудеса уже начались, а я и не заметил. Старею, старею… Ну, раз уж у тебя сегодня такое хорошее настроение, мой долг сделать его ещё лучше! Давай, мальчик мой, одевайся быстрее – и бегом ко мне в башню. Дела ждать не будут!
Гай проводил милорда шерифа мрачным взглядом, в котором ясно читалось пожелание провалиться вместе с делами, и с ожесточением попытался отчистить от грязи плащ. Получалось не очень. То ли грязь оказалась особенно выдающейся, то ли стоило это делать почаще. Да ещё и пряжка куда-то делась… дьявол!
Поискав сволочную пряжку, не найдя и, наконец, плюнув, Гай решительно отправился в башню – раз уж деваться всё равно некуда. Взбираясь по лестнице, он тихо надеялся, что уж сегодня-то его на сбор налогов не отправят… тем более что коня он подарил, а пешком ходить… кстати, подарил или не успел? Может, ещё есть время передумать? Или рыцарское слово нерушимо? Тьфу ты! Вот и не пей с утра – сразу такая чушь лезет в голову!..
- Вот и ты, мальчик мой, вот и ты! Я уже успел соскучиться и даже слегка затосковать! Ну же, садись! Кстати, Гиззи, ты сегодня трезв – и это приводит меня в состояние блаженства. Цени мою заботу.
- Я постою, - пробурчал Гай.
Шериф пробежался из угла в угол, зачем-то глянул в окно…
- Не настаиваю! Сегодня я добр, весел и снисходителен – впрочем, как и всегда! Ты не хочешь меня спросить, почему?
«Как будто если я не спрошу, ты промолчишь».
- И почему?
- Потому что сегодня ночью меня осенила прекрасная идея! Я уверен, ты, мой мальчик, тоже сможешь её оценить! Если постараешься, конечно.
Гай тяжело вздохнул. Идеи милорда шерифа прекрасными не могли быть в принципе – ибо если они и казались таковыми на первый взгляд, то на второй в них явно проступал какой-нибудь подленький второй смысл. Правда, он, Гай, так и не научился видеть подвох сразу… иначе бы не пришёл к тому, к чему пришёл. Но в существовании такого подвоха давно уже не сомневался. Только вот деваться-то всё равно некуда – так ведь?
- Я слушаю вас, милорд.
Вейзи с подозрением воззрился на слишком уж невозмутимого Гизборна… однако придираться в кои-то веки не стал.
- Итак, дорогой мой, я тут подумал, что неплохо бы тебе наконец жениться! Что скажешь?
И он заговорщицки подмигнул.
Гай много чего мог сказать. И даже хотел. Но… подвох, подвох! Общение с шерифом всё ж таки научило его – хотя бы иногда! – сначала думать, а потом говорить. Пусть старый упырь выскажется до конца, а там посмотрим.
- Я вас слушаю очень внимательно, милорд, - сообщил он шерифу и изобразил это самое «очень внимательно»: нахмурился и сложил руки на груди. Милорд разочарованно вздохнул.
- А я-то думал тебя удивить, Гиззи, – ты всегда так забавно вопишь, когда удивляешься. Вот видишь, как я сегодня откровенен, м?
«Вижу-вижу. Когда ты так откровенен, жди неприятностей. Ну же, чего ты душу из меня тянешь?!»
- Ладно, не будем ходить вокруг да около…
«Неужели?»
…- Итак, сегодня ночью я лежал без сна и обдумывал свою чудесную идею. Ты можешь спросить меня: как она вообще пришла мне в голову? И я отвечу: вот так вот и пришла! Причём, если говорить честно…
«Ты – и честно? Мне даже не смешно, милорд.»
…- если говорить честно, идея прямо-таки витала в нашем славном ноттингемском воздухе. И вот – меня наконец-то осенило! Гай, мальчик мой, глянь-ка в окно.
«Зачем бы это?»
- Глянь, глянь. Ты увидишь нечто очень интересное, я тебе обещаю! – Вейзи потер ладошки и даже подпрыгнул на месте от избытка чувств. Гай пожал плечами, но делать было нечего.
Внутренний дворик, на который, собственно, и открывался вид из окна, был пуст. Ну, парочка стражников у ворот, ну, поварёнок пробежал, волоча корзинку, из которой торчат какие-то зеленые хвосты… собака сержанта, существо невнятной породы и такого же невнятного окраса, валяется в пыли прямо у воротной решётки… И чего?
- Пусто, милорд! – Гай снова пожал плечами. – Ничего интересного.
- Ма-а-альчик мой… ну что ж ты такой ненаблюдательный-то… Глазки подними. – Шериф подскочил к окну и победно уставил палец куда-то вдаль. – Подними-подними… Да не к небу! Господи, кого я воспитал! Смотри туда, на дорогу!
Гай вздохнул. Пыль на подоконнике, в отличие от пыли на черепушках отроду не стиравшаяся, взлетела столбом. Вейзи чихнул, но энтузиазма ему это не убавило.
- Ну же!
За воротами замка было так же тихо и спокойно, как и внутри… разве что где-то на горизонте клубилась пыль, словно приближался небольшой отряд – или повозка? Далеко, не разобрать…
- Неужели к нам опять едет его высочество?
Шериф хихикнул и погрозил Гаю пальцем.
- Не угадал, Гиззи! Наш дорогой принц занят важными делами, ему не до нас… Ну то есть не совсем до нас. Поэтому он прислал мне вчера очень интересное послание.
- Да?
- Именно! Но ты был пьян, и я не стал тебе ничего говорить. И, как выяснилось, правильно не стал. Ибо ночью меня осенило!.. Ах, как чудесно всё сходится, ты бы знал, Гиззи, ты даже не представляешь, насколько чудесно…
Глядя во вдохновенные глаза шерифа, Гай чувствовал одновременно и опасливый холодок, и привычное отупение. Мысль Вейзи, как обычно, гуляла прихотливыми извивами… слишком уж прихотливыми, понятными только милорду, но не простым смертным вроде него. Начали с женитьбы, закончили письмом от принца – что ещё приберегает шериф, и не пора ли ему, наконец, выложить карты на стол?
- К нам едет мой старый дорогой друг! – провозгласил Вейзи, растягивая губы в улыбке. Знаменитый зуб победно сверкнул золотом. – Барон Родерик МакТэвиш. Из Шотландии. Ну как?
- Понятия не имею, - откровенно сказал Гай. – При чём тут я, при чём тут письмо принца… вы вообще – о чём, милорд?!
Милорд вздохнул так тяжело, как будто созерцание людской глупости – в лице вот этого конкретного рыцаря – переполнило чашу его терпения. И тут же оживился.
- Я и забыл! Прости, мальчик мой, прости старика, но счастье моё так велико, что немудрено и забыть какую-нибудь мелочь! Мой старый друг едет не один! Он везёт с собой свою милую дочь Эрменгарду. Между прочим, по матери она родственница самой королевы, и названа была в её честь… хотя родство, увы, столь отдалённо, что королева, скорее всего, не в курсе той чести, которую оказала семейству МакТэвишей… Впрочем, неважно. Дошло?
- Дошло, - Гай кивнул и решительно направился к двери.
- И куда ж ты, Гиззи? Встречать наших гостей? Как это трогательно, я готов расплакаться.
Гизборн остановился, повернулся к любимому начальству…
- Да провались они, ваши гости! – рявкнул он уже не сдерживаясь. – Вместе с дочерями, сыновьями, племянниками, королевами и кто там у них ещё есть! Я подаю в отставку!
- Стоять! - Шериф мгновенно оказался около своего помощника и вцепился ему в рукав. - Я ещё не закончил.
«Ба, неужели мы дошли до сути? Ну, наконец-то!»
- Ну вот не понимаешь ты шуток, мой мальчик, - сокрушенно сказал шериф и перехватил рукав покрепче.
Гай рывком освободился, вернулся к окну и уселся на подоконник. Пыль клубилась уже почти за воротами – и видно было, что и в самом деле приближается повозка в сопровождении десятка всадников. Гербы на флажках… нет, всё-таки не разобрать, но определённо не королевский лев. Значит, не принц. Уже хорошо. Первый момент бешенства прошёл, и Гай начал рассуждать. Барон, значит. С дочкой, значит. Прямо из Шотландии – и для того, чтобы… что? Выдать эту дочку за него? За безземельного (Локсли не в счёт, на него надежды никакой), безденежного и откровенно неудачливого рыцаря? Бред.
- А теперь, милорд, скажите, зачем на самом деле сюда прибывает ваш дорогой старый друг и при чём тут письмо его высочества? Но если вы ещё раз скажете, что вас осенило…
Шериф поморщился.
- Знаешь, Гизборн, всё-таки лучшее, что ты умеешь – это портить людям настроение. Не знаю уж, как это у тебя получается, но получается великолепно. Ладно. Будем серьёзны. Хотя в такое чудесное утро это непросто, прямо скажем. Итак. Я уже говорил вчера – если ты это помнишь, конечно, в чём у меня есть некоторые сомнения, - что надо бросить пить и думать…
- Милорд!
- Хорошо-хорошо. Помнишь. Вижу. Значит, хоть что-то из моих наставлений до тебя иногда доходит. Веришь ли – меня и в самом деле беспокоит твоё состояние. Не для того я столько лет занимался твоим воспитанием, чтобы теперь бессильно смотреть, как ты во цвете лет загоняешь себя в могилу. Ещё и по тавернам шляться начал. Всякую шваль в замок тащишь. Но! – Вейзи торжественно уселся в своё любимое кресло и поднял указательный палец. – Я не сдаюсь! И два месяца назад решил, что ты ещё можешь стать человеком.
«По-моему, он бредит. Ей-богу. Может, моё пьянство заразно?»
- И решил тебя женить. И для этого написал моему старому другу Родерику. Мы не виделись много лет, даже и не помню сколько, но старая дружба как золото – заржаветь не может. – Вейзи непроизвольно цыкнул своим выдающимся зубом. – Месяц назад я получил ответ. Родерик написал, что будет счастлив со мной породниться.
- Что-о-о-о?!!
- Спокойно. В переносном смысле. В честности твоей матушки никто не сомневается, тем более что я с ней и знаком-то не был... Просто я сообщил Родерику, что ты мне почти как сын – и мы даже в чём-то похожи.
Гай не выдержал и потряс головой, чуть не свалившись с подоконника. Нет, конечно, от Вейзи можно ожидать всего, и даже больше, но это было как-то слишком. Он что, серьёзно? А не пора ли уже обратиться к добрым монахиням из Ньюстедского монастыря? Они вроде бы занимаются целительством. Может быть, и душевное здоровье милорда шерифа смогут восстановить? Мелькнула ещё мысль, что неплохо было бы милорду задержаться в монастыре подольше… до конца дней его, скажем. Но эту мысль Гай, сам на себя удивляясь, благородно отверг.
- Вот я даже знаю, о чём ты сейчас думаешь, мальчик мой, - сообщил Вейзи, ухмыляясь. – Нет. Не угадал. Я абсолютно здоров. И откровенен как никогда. Попробуй мне поверить.
- Ну а письмо-то тут при чём? – тоскливо протянул Гай, с трудом удержавшись от того, чтобы потрясти головой ещё разок. – Что пишет его высочество?
- А его высочество, - оживился милорд шериф, - хочет, чтобы мы немедля поймали Гуда! Для тебя это новость?
- Ну конечно. Всего-навсего.
- Не пугай меня, мальчик мой. Не язви. Тебе это не идёт. – Вейзи погрозил пальцем и хихикнул. – Давно пора. Согласись, у нас к нему накопился немалый счёт… у тебя в особенности, правда? Ты же не думаешь на самом-то деле, как заявлял вчера, что это я виноват… Молчу-молчу, не злись. Итак! Сейчас мы с тобой вместе встанем, почистим пёрышки и отправимся встречать моего дорогого друга и его не менее дорогую дочь. Будем надеяться, что она не горбата, не хрома и не крива. Хотя я уверен, что если бы дело обстояло так плохо, мой дорогой друг не рискнул бы предлагать мне… то есть тебе… нет, всё-таки мне этот брак!
- Я не хочу жениться! – озвучил Гай ту мысль, которая получилась самой безопасной – и самой насущной.
Милорд шериф Вейзи внимательно оглядел своего взъерошенного помощника… Вздохнул…
- Ну, не женись, – неожиданно сказал он, проказливо улыбнувшись. – В любом случае, у нас гости. Жду тебя внизу, мальчик мой. Приведи себя в порядок – и быстренько спускайся.
С тем он и отбыл, оставив Гая – как обычно, - в полнейшем недоумении.
На лестнице Гизборн столкнулся с Изабеллой. Выглядела она примерно так же, как он сам, то есть очень удивлённой.
- Гай, ты мне не объяснишь… О, братец, да ты трезв? Что-нибудь случилось? Как ты себя чувствуешь?
Гизборн остановился и тяжелым взглядом уставился на сестру.
«И почему я её не прирезал ещё тогда, в лагере? Торнтону написать, что ли?»
Определенно, у Изабеллы чутьё на опасность было не хуже, чем у шерифа, потому что развивать тему пьянства она не стала.
- Ну, не хочешь – как хочешь. Так объясни мне, что происходит? Сидела, вышивала… между прочим, алтарный покров для часовни! А это работа тонкая, требующая внимания.
- И?
- У тебя болит голова, наверное? – Изабелла привстала на цыпочки и, заботливо взяв Гая за уши, вгляделась ему в глаза. Гай непроизвольно попытался вырваться – и взвыл так, что любимая сестричка, чтобы ей Гуд на узкой тропинке… не встретился!.. чуть не упала с лестницы.
- У меня ничего не болит! Говори быстрее, и пошли!
- Ну вот я и спрашиваю – куда и зачем пошли? Сидела, вышивала, и вдруг вбегает твой шериф, кричит – все вниз, все вниз! Мы с Адельстаном даже испугались.
- С кем?!
- Гай, ты уверен, что у тебя ничего не болит? – Изабелла снова потянулась к братним ушам, но Гай ловко увернулся и для верности спустился на пару ступенек вниз. – Ну, Адельстан же! Менестрель! Вчера ты его привёл в замок и сказал, что он будет петь. Помнишь?
- И его зовут Адельстан? Не Беовульф, не Каэдмон, не Альфред – а именно Адельстан?
- Ну… да. – С Изабеллы вполне можно было ваять статую, символизирующую потрясение. – Ты что, пригласил бедного мальчика в замок и даже не поинтересовался его именем? А ему, между прочим, всего шестнадцать лет!
- Ну так усынови его, раз он такой бедный и маленький, - проворчал Гай, махнул рукой и побежал вниз, не обращая внимания на возмущенные возгласы Изабеллы. И почему женщины так не любят напоминаний о своём возрасте?
В приёмном покое было тихо и пусто. Зато за дверями, ведущими во двор, шумели так, что Гай замедлил шаг… Может быть, там уже убивают его драгоценного начальника, и стоит немножко подождать? Хотя вряд ли: в общем шуме прорезались знакомые теноровые нотки. Гай вдохнул… выдохнул и решительно толкнул тяжелые створки.
Посреди двора стояла крытая повозка. Всадников сопровождения не было – видимо, их уже отправили на конюшни… Экий доверчивый друг у Вейзи – или он просто за давностью дружбы не знает, что теперь представляет из себя милорд шериф? А вот и он, кстати. Радостно обнимается с худощавым господином в запылённой одежде… ну надо же – и любимого шёлкового наряда не пожалел! Чудны дела твои, Господи… Ну, что ж, господин как господин. Лысый как коленка. Может, на этом они с шерифом и сошлись?.. Так. А где эта… Эрменгарда? Или милорд шериф всё-таки пошутил?
Увы, робкие гизборновские надежды не оправдались. Сэр Родерик, разорвав дружеские объятия, подошёл к повозке, открыл дверцу и извлек на свет божий… ну, наверное, девушку. Пол существа, закутанного в ярко-зелёную накидку с ног до головы, определить было сложно.
- Это кто? – раздался из-за плеча удивленный шёпот… А, ну, конечно: Изабелла, как всегда, подкралась незаметно.
- Это Эрменгарда. Наверное, – рассеянно проинформировал сестричку Гай, пытаясь разглядеть, что же всё-таки скрывается под слоями зелёной ткани.
- Кто?!
А вот шёпот из-за другого плеча стал неожиданностью. Гай обернулся и почти уткнулся носом в каштановую макушку. Менестрель. Адельстан – если верить Изабелле. Что он-то тут делает?
- А этот что тут делает?! – тихо, но зловеще поинтересовался помощник шерифа. – Изабелла, зачем ты его сюда притащила?
- Это ты его притащил!
- Тихо!
- Ты! И не отпирайся!
- Ну, я, - нехотя согласился Гай, отворачиваясь от своего вчерашнего приобретения и обнаруживая, что накидку с гостьи наконец-то размота… сняли. О, Господи!
Нет, в девушке, в эту минуту как раз приседавшей перед милордом шерифом, не было ничего страшного. Ни хромой, ни косой (насколько можно было разглядеть издали) она не была. Милая такая леди.. для тех, кому нравятся яркие блондинки… ему – не нравятся!.. румянец во всю щёку, улыбка, не менее радостная, чем у милорда шерифа в лучшие его минуты… В общем, футов шесть обаяния, и как бы не все шесть с половиной – судя по тому, как она даже в поклоне нависает над Вейзи! Дьявол. За что-о-о-о?!!
- Гизбо-о-о-орн!!!
Вопль милорда удивительно гармонично лёг на панические мысли Гая. Так. Спокойно. Взять себя в руки. Спуститься и поприветствовать этих… дорогих гостей...
- Дамы, нам пора, - обречённо сообщил Гай и двинулся вниз по ступенькам.
- Какой ужас!
Изабелле гостья, похоже, тоже не слишком понравилась.
- Я не дама!!!
А это менестрель. Ну, оговорился – с кем не бывает? Чего ж так орать-то?
…Подбородок поднять, брови нахмурить… может, слегка оскалиться?
Занятый созданием особо отталкивающего образа, Гай как-то и забыл проверить, следуют ли за ним «дамы», поэтому и не увидел, как Изабелла и Адельстан испуганно переглянулись.
Аналогично