Робин-БобинПродолжая начатую уже давно тему английских разбойников, затронем самого известного из них (тем более что с моим темпом написания постов как раз подоспело его очередное кино-воплощение). Читать сами баллады и смотреть фильмы интереснее, чем читать про их подоплёку, а потому буду краток.В 1377 году Уильям Ланглэнд мельком упомянул стихи о Робин Гуде — таким было первое известное нам упоминание этой легенды. К 1600 году было уже более двухсот таких свидетельств популярности персонажа. О Робине наперебой писали хронисты, люди называли в его честь камни, пещеры и корабли, правоохранители кликали настоящих разбойников «робингудами», а разбойники сами охотно брали в качестве оперативных псевдонимов имена Гуда и его подельников. Более того, в 1510 году сам Генрих VIII с 11 дворянами прокрался к спальню королевы, одетый а-ля Робин Гуд с бандой (если он был Гудом, то интересно, кто был Малюткой Джоном?). Но главное — конечно, сами баллады (изначально рассказываемые в прозе) и театральные представления. Хотя, истории о Робин Гуде всегда были литературой классом ниже, чем легенды артуровского цикла. Скорее средневековый заменитель летнего блокбастера, чем артхауза, дешёвое чтиво, а не Пруст, и средневековые критики часто ругали их за грубость и примитивность. В конце концов, многие баллады вообще идут по одной и той же тропинке: Робин встречает незнакомца, затевает драку, получает на орехи, трубит в рог и зовёт на помощь, предлагает незнакомцу вступить в бандформирование. Учитывая, что весёлых ребят отмутозили по очереди гончар, мясник, кожевник, лудильщик, монах, мельник и прочие простые мужики, возникает вопрос, что это шериф так долго с ними возился? Только вот популярности баллад у народа это не умаляло.
читать дальшеВ ранних балладах Робин Гуд не грабил сборщиков налогов. Не отнимал деньги у богатых, чтобы отдать бедным. В поздних историях он даже строил приюты для бедняков, а в изначальных он разве что помог бедному рыцарю, и никогда не разбрасывал отнятое у богачей золото по какой-нибудь деревне. И, конечно, он не боролся против норманнской тирании — вообще норманны стали злодеями намного позже (в XVII веке радикалы типа левеллеров и диггеров сравнивали социальные пороки своего времени к Норманнским завоеванием и Норманнским игом, т.е. использовали норманнов в качестве аллегорий, а вот Робин Гуд схлестнулся с норманнами только в версии XIX века). Робин Гуд первых рассказов приказывал своим людям не обижать ни йоменов, ни сквайров, ни земледельцев, ни рыцарей, ни женщин и детей. Его враги — только коррумпированные епископы, архиепископы и шерифы, а не «класс эксплуататоров». Расправлялся Робин с ними сурово — Гаю Гисборну отчекрыжил голову и насадил на свой лук, шерифа тоже обезглавил, ну и нехорошего монаха обезглавил вместе с молодым слугой. Робин не поднимал сотни крестьян на восстание, чтобы установить в Англии новый порядок. Даже от борьбы против плохого принца Джона он откосил, равно как и не водил дружбу с добрым королём Ричардом — в ранних сборниках он встречает короля Эдуарда. Каким по счёту был этот Эдик — ещё вопрос, возможно Второй, а скорее Третий, а может и Четвёртый, правивший во время появления большинства баллад. Многие современные версии истории Робин Гуда заканчиваются королевским прощением разбойных грехов, а в ранних рассказах с этого всё только начиналось: через 15 месяцев Робин обанкротился и заскучал при дворе, а потому опять вернулся в лес и грабил путников ещё 22 года.
Современный историк сэр Джеймс Холт считает, что ранний Робин Гуд был фигурой защитника общественного порядка и status quo, помогая охранять народ от коррумпированных элементов. А Стефан Найт видит в Робине борца с властью, поскольку баллады о Робин Гуде «оправдывают кражу церковного имущества в крупном размере, бунт и убийство законно назначенного шерифа, нарушение легитимного соглашения с королём; и все эти вещи якобы ведут к долгой и счастливой жизни». Разве что Морис Кин видел в Робине метафору мятежа крестьян, но позднее сам Кин признался, что для этого мало оснований в первых рассказах.
Интересно не только то, что легенда о Робин Гуде поглотила предыдущие и последующие легенды о разбойных персонажах вроде Юстаса-Монаха, Херварда, Уильяма Уолласа и Фулька Фитца Уаррина, вплоть до похожих сюжетов с обманами, переодеванием и побегами. Главное, что хотя личность реального Робина довольно спорна, в легендах о Гуде нет драконов, гигантов и прочих чудищ голливудского размаха, которые встречаются в рассказах о его вполне исторических предшественниках.
Три шотландских хрониста упоминают Робин Гуда как реальное лицо (хотя и не очень положительное), но каждый относит его к разному времени. В 1420 году Эндрю Уинтоун поместил похождения Робина Гуда и Маленького Джона в 1283-1285 годы, когда правил Эдуард I. Уолтер Боуэр в 1440 году, дописывая «Шотландские хроники» Джона Фордунского, упомянул эту парочку под 1266 годом, в период послевкусия от баронского восстания против Генриха III. В 1521 году Джон Мэйджор поместил Робина и Джона в 1190-е, период правления Ричарда I, и эту версию восприняли последующие легенды. Томас Гэйл, настоятель Йоркского собора в 1697-1702 гг., оставил среди своих бумаг записку, что Робин умер 24 декабря 1247 года. Сэр Джеймс Холт в биографии Гуда 1982 года написал, что Робин активно разбойничал в 1193-1194 годах, в 1225 был объявлен вне закона, а скончался где-то около 1247 года. Джулиан Лаксфорд в 2009 году привлёк внимание к месту в хронике, добавленной к копии «Полихроникона» Ранульфа Хигдена в 1460х годах, где Робин Гуд появляется на странице про 1294-1299 гг. Тем не менее, многие современные исследователи относят Робина (реального или вымышленного) к XIV веку, за пару десятилетий до первого письменного упоминания о нём.
Точно известно, что ранний Робин Гуд не был ни графом, ни рыцарем, ни крестьянином. Все эти варианты пришли позже, а сначала его называли только йоменом. Непонятно только, каким именно йоменом он был. К середине XV века так обычно называли средний класс землевладельцев, которые не относились к благородному сословию. Ещё так называли придворных короля или феодала рангом ниже рыцарей. Они, например, следили за хранением королевских книг, за гардеробом, носили хозяйские луки. Те же бифитеры считались йоменами. Сэр Холт указывает, что Робин был именно королевским йоменом, потому что на это место король принимает его после амнистии, и с этой службы он уходит опять разбойничать. Ещё интересная версия — Олгрен и Тардифф считают, что Робин Гуд мог быть йоменом, работавшим на городские гильдии, поскольку в балладах много упоминаний Робина как торговца тканями, часто особо упоминаются дорогие зелёные и алые одежды, а гильдии ткачей как и Робин были очень преданы деве Марии и королю (так что Робина можно рядить в любые цвета радуги). Также, многие йомены служили лесниками, а потому ассоциировались с луками.
Кстати о стрельбе из лука. Она, конечно, занимала важное место уже в первых рассказах о Робин Гуде. Келли ДеФриз заметил, что в собрании первых баллад лук используют все — и рыцари, и простолюдины, — только вот почти всегда не для боя или охоты. Как ни странно, баллады о Робин Гуде и его шайке упоминают луки в основном в контексте спорта, а сражаются персонажи на мечах — даже если до этого постреливали, луки и стрелы откладываются в сторону и достаются клинки. Однажды, в церкви, Робин вообще выхватывает двуручный меч, убивает им 12 воинов шерифа и ранит ещё больше, прежде чем меч сломался. Тогда Робин ругается, что стал безоружен, хотя лук ещё был при нём. По словам ДеФриза, описание стрельбы из лука в первых балладах лучше всего подходит под вторую половину XIV века и начало XV в., когда лук, во-первых, ассоциировался с йоменами и дворянским спортом, а не более низкими классами, и, во-вторых, не уничтожал солдат противника, а гнал их на оборонительные линии англичан, которые затем пускали в дело копья, мечи и прочее холодное оружие. Только в конце XV и в XVI веке лонгбоу превратился в общественном сознании в совершенное непобедимое оружие.
Робин Гуд как йомен очень соответствовал образу средневекового преступника, ведь по результатам исследований разбойничали вовсе не отбросы общества, а как минимум крестьяне среднего достатка. Более того, многие действительно любили блеснуть отвагой и вытворить что-нибудь этакое, вроде побега из замка или освобождения приговорённого прямо под виселицей. Правда, реальные бандитос всё же грабили кого угодно, даже самых нищих соотечественников, и в отличие от баллад по подсчётам историков женщины составляли 37% убитых разбойниками.
А что касается реальных прототипов Робина и Ко, то их слишком много, чтобы не было скучно про них рассказывать и читать, тем более, что историки всё ещё между собой не договорились, чему верить.
П.С. Украшать текст картинками было лень, зато кое-кто их собрал и так премного.
Ранее:
Разбойники XV века
Разбойники XIV века
Иск разбойника к разбойнику
Ограбление в XVIII веке
Жаргон английских преступников
Уголовное право при Тюдорах 
antoin:
-
-
13.05.2010 в 23:09