На этот раз налет на замок был тщательно спланирован и подготовлен. В последнее время стражники совсем озверели, хватали людей десятками. Тюрьма была переполнена, а шериф наверняка предвкушал массовую казнь.
Учитывая, сколько заключенных предстояло вывести, было решено проявить разумную осторожность. Никаких «ввяжемся, а там бой покажет» или спектаклей с умыканием осужденных прямо с эшафота. Налет должен был пройти быстро, по возможности без лишнего шума. Но, как известно, в любой военной кампании все идет по плану до первого столкновения с противником. Этот раз не стал исключением. Хотя план продержался почти до последнего этапа. В город и в тюрьму разбойники проникли тихо, перед самым рассветом, оглушили охрану, открыли камеры, вывели людей и даже добрались до городских ворот. Как выяснилось, тут стража ворон не считала, и прорываться пришлось с боем. Остальные представители власти тоже не заставили себя долго ждать и бросились в погоню.
То, что их будут преследовать, Робин предполагал, и подготовился. Разбойники уводили спасенных по узкой просеке между болотом и каменистым холмом, пологим с одной стороны, а с другой — настолько крутым, что взобраться там мог разве только козел.
По земле разлили смолу с добавками, ведомыми одному Аллаху и Джак — уж она постаралась. На пригорке сложили десяток бочек с таким же содержимым. Достаточно одной стрелы, чтобы они вспыхнули и покатились вниз, сметая все на пути, спасительной огненной стеной отделяя беглецов от солдат.
Казалось, было учтено все... Кроме того, что Маленький Джон в схватке у ворот будет ранен в бедро, не сможет бежать и затормозит всех. И погоня окажется ближе, чем предполагалось по плану.
Робин уже вскинул лук с пылающей стрелой, когда понял это. Ноттингемский отряд и возглавляющий его Гисборн были слишком близко. Теперь горящие бочки не просто отрезали бы разбойников от них, а смяли, разметали бы стражу, превратив людей в обожженные трупы.
Враги, которых нужно остановить. Двенадцатилетний напуганный мальчишка, который промолчал, позволив старшему другу взять вину на себя. Чужая жизнь, брошенная на тетиву.
Стрела чиркнула по камню и ушла в сторону. Робин быстро потянул из колчана вторую, поджег. На этот раз выстрел достиг цели, все вспыхнуло, но было уже поздно. Большая часть солдат успела преодолеть опасное место, и в дело пошли мечи.
Пять... Семь... Девять...
Робин как завороженный следил за темными тягучими каплями, падающими в плошку с водой, и за ловкими руками Джак. Это было проще, чем посмотреть ей в лицо, серьезное, сосредоточенное, с болезненной тревогой в глазах, которую она безуспешно пыталась скрыть.
Они отбились, но в схватке досталось всем. Мач ходил с рукой на перевязи. Джон с замотанной головой хромал по лагерю, опираясь на сучковатую палку. У Алана были сломаны ребра. Сам Робин тоже получил несколько ран, к счастью, неглубоких, так что двигаться они не мешали. Чудом не пострадала только Джак, отправленная вперед, с беглецами, а вот Уилл...
Сарацинка, поддерживая раненому голову, по капле вливала ему в рот лекарство. На стягивающих грудь повязках проступали красные пятна. Робин почти через силу заставил себя посмотреть на бледное, без кровинки, лицо Скарлета. Хотелось выть. Джак отставила опустевшую чашу и аккуратно поправила одеяло.
— Как он? — тихо спросил Робин.
— Обошлось, слава Аллаху, — в голосе Джак явно слышалось облегчение. — Выживет.
— Прости. За Уилла. Это моя вина.
— Робин, мы все знали, на что шли, и что может случиться. Не надо взваливать на себя ответственность за любую неудачу!
— Это моя вина, — упрямо повторил тот, отводя взгляд. — Я промазал.
— Просто стечение обстоятельств, — Джак подошла вплотную, взяла его за руку. — Не вини себя. Это случайность. Обычный промах, с любым могло случиться, даже с тобой.
Мальчишка, позволивший другому взять вину на себя. Чужая жизнь на кончике стрелы...
— Наверное, ты права, с любым могло случиться, — он приобнял девушку за плечи и притянул к себе. — Один неудачный выстрел.
Робин надеялся, что если почаще будет повторять эти слова, в конце концов, и сам поверит, будто всего лишь промазал.
