Автор: потом откроем
Название: Разговоры при свечах
Персонажи: граф Фридрих, Изабелла
Рейтинг: PG-13
Жанр: драма
Комментарии автора: хеппи-энд отсутствует.
* * *
— Чудесное вино у императора. Еще раз?
— Как будет угодно даме, — он улыбается.
В круге света от единственной свечи тускло поблескивают простые оловянные кубки, ровно серебрится краник бочонка. Драгоценное вино из аахенских погребов – золотисто-розовое, но в полумраке кажется темнее. Снаружи глухая ночь. Большой праздник в замке окончен, маленький праздник здесь в самом разгаре.
— Нет, в самом деле чудесное. За успех!
— За твой успех, Изабелла.
читать дальшеЕе глаза сияют, жесты резки, слова торопливы, тяжелый узел темных волос наполовину расплелся, и сейчас она невероятно красива. Красивее, чем утром, когда стояла возле самого алтаря во время коронации, гораздо красивее, чем вечером, когда льстила королевской осанке Джона, заглядывала в его глаза и подливала в кубок.
Фридриху нравится смотреть на нее, и еще больше нравится знать, что такую Изабеллу может увидеть только он один.
— Не стану спорить, мне есть чем гордиться. Как ты доложишь императору?
— Как было, конечно. За какой-то месяц ты так прибрала к рукам принца, что он пошел на святотатство и клятвопреступление. Устроил фальшивые похороны и короновался при живом брате… Этого более чем достаточно, чтобы начинать игру. Император Генрих будет сказочно доволен, и ты тоже окажешься в выигрыше.
— Ну, справедливости ради, Джон был готов и без меня. Возможно, я лишь подлила масла в огонь… возможно, навела его высочество на кое-какие мысли… — Изабелла улыбается с обезоруживающим самодовольством.
— Ах, скромница!
— А что будет за игра?
— Очень интересная игра – для императора. Коронация незаконна, и, если папа узнает об этом, Англии может грозить интердикт, — Фридрих откинулся на стуле. – Тут все дело в том, на что употребит свое влияние Генрих. И что захочет взамен, конечно же.
— Что, например?
— Я думаю, что-нибудь золотое и серебряное… пару обозов. В дополнение к вассальной клятве, разумеется.
— А что будет, когда вернется Ричард?
— О, на этот случай у моего господина в запасе есть очень удачная комбинация.
— И какая же?
— Позже. Ты узнаешь позже, обещаю.
Изабелла делает большой глоток, проводит языком по губам.
— И подумать только, шесть недель назад я сидела под замком в Шрусбери, а теперь перекраиваю границы Священной Империи! А признайся, сначала тебе не понравилось мое присутствие…
— О, я давно раскаялся.
— Помню твое лицо. «Исчезни и не мешай работать, провинциальная дурочка» — вот что было на нем написано. Конечно, меня ты не принял во внимание, когда завербовал моего мужа. И напрасно!
— Напрасно, разумеется, напрасно. Ты восхитительна. Но в Шрусбери умело скрывала это…
Прекрасное лицо на мгновение делается сухим и старым.
— Я нравлюсь себе живой и целой, Фридрих. Это достаточная причина, чтобы скрывать любое достоинство... особенно ум. А семнадцать лет – достаточный срок, чтобы научиться делать это хорошо.
Она ставит кубок на место, и его ножка неожиданно звонко ударяется о столешницу.
— Но я убежала, я спаслась, я выиграла, и император будет мной доволен. Налей еще.
— Не слишком много пьешь, Изабелла?
— Сегодня я могу выпить бочку, могу переплыть море, могу поймать луну волосами. Ах, как мне хорошо!
— Можешь перещеголять нового короля по части хвастовства?
Изабелла смеется.
— Легко!
— Можешь помириться с Робином Гудом? Или хотя бы забыть про него?
— Почему… — она давится вином и кашляет, — почему ты говоришь об этом?
Фридрих внимательно смотрит на женщину.
— Я должен тебя предупредить, Изабелла. Гуд полезен моему господину. Если по твоей вине он лишится хотя бы кончика пальца – благосклонность императора мгновенно… испарится. Это будет жаль, мне понравилось с тобой работать.
— Не проси простить его.
— Но хотя бы забыть? Если, скажем, я помогу тебе в этом?
Она меряет его взглядом, что в полумраке выглядит довольно нелепо, и произносит тем грудным полушепотом, что придает любым словам один смысл:
— И тебя не смущает стать вторым помощником? Королевским наместником?
— Разумеется, нет, — Фридрих придвигается вплотную и кладет руки ей на талию, — такая умная женщина ведь не будет смешивать работу и личное…
— Да, разве что в этот раз.
Они тихо смеются и вместе задувают свечу.
* * *
— …Ты слишком много пьешь, Изабелла.
Сегодня это звучит совсем иначе. Граф сердит и встревожен.
— Много… Что с того? Когда я трезва, меня пугают темные углы… занавески… окна. Разве шериф имеет право бояться занавесок? А вино укрепляет. Оно мне на пользу.
Она по-прежнему красива, но эта красота страшит. Белая кожа еще бледнее, губы полыхают огнем, глаза горят как будто сами по себе, не отражая огоньков свечей. Тонкие пальцы безостановочно двигаются, словно плетут кружево – и рисунок этого кружева совершенно не нравится Фридриху.
— Это началось, когда умер Торнтон… — она поправляется, — когда я убила Торнтона. Ты знаешь. Я семнадцать лет жила в аду. Когда мне снился нож в его брюхе, я просыпалась от смеха. Я зарезала его, ни мгновения не колеблясь, и думала, что это принесет покой. Но, должно быть, сам Бог мстит мне.
Она наливает себе сама и пьет вино как воду.
— Бог возненавидел меня, едва только я родилась — вот что я думаю.
Фридрих закатывает глаза. Какое-то мгновение он размышляет, не лучше ли сдержаться, но решает, что нет. Нужно же привести ее в чувство.
— Оставь в покое Бога! Разве не ты сделала все, чтобы получить… вот это? Ты добилась должности шерифа, хотя я предостерегал тебя, и теперь должна служить двум государям сразу. И ты делаешь это плохо.
Он встает у женщины за спиной, но не касается ее.
— Ты пообещала Джону голову Гуда, и теперь тебе придется добыть ее. А ведь я прямо сказал тебе, что Гуд нужен нашему господину. Более того, император тратит на него деньги… а он очень не любит напрасных трат.
Он опускает руки ей на плечи. Это мягкое, почти ласковое прикосновение, но она вздрагивает.
— Ты занята только охотой на Гуда и Гисборна. Ты… Изабелла, красавица моя… опомнись. Ты потратила себя на ненависть. Посмотри, как мало осталось.
— Зачем ты приехал? Судить меня?
Изабелла рывком поднимается с места, обнимает Фридриха за шею и прижимается щекой к бархатной куртке.
— Забери меня отсюда.
— Что?
— Увези меня и спрячь. Твоя Бавария… это ведь далеко, да? Давай спрячемся в Баварии. Ни Гуда… ни Гисборна… ни Джона… я перестану пить, клянусь, перестану… я перестану бояться…
Она дрожит и замирает в его руках, как перепуганный ребенок. Шпиону императора делается совестно, но он берет себя в руки.
— В Баварию… да, конечно. Куда ты только захочешь. Знаешь, я думаю, Тироль понравится тебе больше Баварии — там горы и луга. Тишина и мир. Но… еще не сейчас. У императора есть поручение для тебя. Слышишь? Поручение. Одно, последнее. Сейчас я объясню. И… честно говоря, это твой единственный шанс вернуть его доверие.
И Фридрих объясняет, хотя знает, что наутро придется делать это снова. Он говорит медленно и слишком основательно, глядя прямо перед собой. Огни большого подсвечника расплываются перед глазами.
* * *
-... Как и месяц назад, как и месяц назад, господин граф. Телесно она поправилась и окрепла, насколько это возможно после таких страшных ран, но разум по-прежнему блуждает во тьме. Мы водим ее на все службы, и она ходит охотно — как видно, душа ее стремится к Богу, но не думаю, что она понимает хотя бы слово из молитв сестер.
Треск фитиля почти так же громок, как монотонный голос аббатисы. Свеча чадит и дурно пахнет – все правильно, здесь же монастырь. Восковые свечи для Бога, сальные – для людей. Фридрих не сразу понимает, что его о чем-то спрашивают:
— Господин граф, скажите… она была хороша собой?
— О да. Очень.
— И… добра?
Он молчит.
— А... что за страшное несчастье все-таки произошло? Я хочу знать, как молиться о ней… и, возможно, о вас, господин граф. Или я чересчур любопытна?
«Всего-навсего двадцать бочек китайского пороха и греческого огня, всего-навсего один стертый с лица земли замок. Пламя до неба и тысячи каменных осколков с неба. Чудо, что она сейчас вообще жива. Чудо, что я ее нашел... там. Император приказал перехватить караван с новым оружием короля Джона. Изабелла предпочла уничтожить его. Один Бог знает, почему она так поступила».
Фридрих улыбается пожилой монахине – любезно и отстраненно:
— Это, увы, не моя тайна.
Он кладет на стол мешочек – тридцать марок серебром.
— Это за следующий месяц.
— Если что-то изменится, если она придет в себя…
— Вы дадите мне знать. Разумеется.
Свеча щелкает точь-в-точь как брошенные на стол кости. Две единицы. Что же еще.
* * *
Примечание
За время, прошедшее между первым и вторым разговором, принц Джон принес вассальную присягу императору, через месяц отрекся от нее и, вступив в союз со своим прежним сеньором королем Филиппом-Августом, начал войну. Англия и Франция подпали под интердикт. Джон в Лондоне низложил Ричарда (который в это время был в плену у императора Генриха) и короновался еще раз. Робин Гуд был духовным лидером партии Ричарда в Англии и в этом качестве — как постоянно раздражающий и отвлекающий Джона фактор — действительно был полезен Генриху.
Название: Разговоры при свечах
Персонажи: граф Фридрих, Изабелла
Рейтинг: PG-13
Жанр: драма
Комментарии автора: хеппи-энд отсутствует.
* * *
— Чудесное вино у императора. Еще раз?
— Как будет угодно даме, — он улыбается.
В круге света от единственной свечи тускло поблескивают простые оловянные кубки, ровно серебрится краник бочонка. Драгоценное вино из аахенских погребов – золотисто-розовое, но в полумраке кажется темнее. Снаружи глухая ночь. Большой праздник в замке окончен, маленький праздник здесь в самом разгаре.
— Нет, в самом деле чудесное. За успех!
— За твой успех, Изабелла.
читать дальшеЕе глаза сияют, жесты резки, слова торопливы, тяжелый узел темных волос наполовину расплелся, и сейчас она невероятно красива. Красивее, чем утром, когда стояла возле самого алтаря во время коронации, гораздо красивее, чем вечером, когда льстила королевской осанке Джона, заглядывала в его глаза и подливала в кубок.
Фридриху нравится смотреть на нее, и еще больше нравится знать, что такую Изабеллу может увидеть только он один.
— Не стану спорить, мне есть чем гордиться. Как ты доложишь императору?
— Как было, конечно. За какой-то месяц ты так прибрала к рукам принца, что он пошел на святотатство и клятвопреступление. Устроил фальшивые похороны и короновался при живом брате… Этого более чем достаточно, чтобы начинать игру. Император Генрих будет сказочно доволен, и ты тоже окажешься в выигрыше.
— Ну, справедливости ради, Джон был готов и без меня. Возможно, я лишь подлила масла в огонь… возможно, навела его высочество на кое-какие мысли… — Изабелла улыбается с обезоруживающим самодовольством.
— Ах, скромница!
— А что будет за игра?
— Очень интересная игра – для императора. Коронация незаконна, и, если папа узнает об этом, Англии может грозить интердикт, — Фридрих откинулся на стуле. – Тут все дело в том, на что употребит свое влияние Генрих. И что захочет взамен, конечно же.
— Что, например?
— Я думаю, что-нибудь золотое и серебряное… пару обозов. В дополнение к вассальной клятве, разумеется.
— А что будет, когда вернется Ричард?
— О, на этот случай у моего господина в запасе есть очень удачная комбинация.
— И какая же?
— Позже. Ты узнаешь позже, обещаю.
Изабелла делает большой глоток, проводит языком по губам.
— И подумать только, шесть недель назад я сидела под замком в Шрусбери, а теперь перекраиваю границы Священной Империи! А признайся, сначала тебе не понравилось мое присутствие…
— О, я давно раскаялся.
— Помню твое лицо. «Исчезни и не мешай работать, провинциальная дурочка» — вот что было на нем написано. Конечно, меня ты не принял во внимание, когда завербовал моего мужа. И напрасно!
— Напрасно, разумеется, напрасно. Ты восхитительна. Но в Шрусбери умело скрывала это…
Прекрасное лицо на мгновение делается сухим и старым.
— Я нравлюсь себе живой и целой, Фридрих. Это достаточная причина, чтобы скрывать любое достоинство... особенно ум. А семнадцать лет – достаточный срок, чтобы научиться делать это хорошо.
Она ставит кубок на место, и его ножка неожиданно звонко ударяется о столешницу.
— Но я убежала, я спаслась, я выиграла, и император будет мной доволен. Налей еще.
— Не слишком много пьешь, Изабелла?
— Сегодня я могу выпить бочку, могу переплыть море, могу поймать луну волосами. Ах, как мне хорошо!
— Можешь перещеголять нового короля по части хвастовства?
Изабелла смеется.
— Легко!
— Можешь помириться с Робином Гудом? Или хотя бы забыть про него?
— Почему… — она давится вином и кашляет, — почему ты говоришь об этом?
Фридрих внимательно смотрит на женщину.
— Я должен тебя предупредить, Изабелла. Гуд полезен моему господину. Если по твоей вине он лишится хотя бы кончика пальца – благосклонность императора мгновенно… испарится. Это будет жаль, мне понравилось с тобой работать.
— Не проси простить его.
— Но хотя бы забыть? Если, скажем, я помогу тебе в этом?
Она меряет его взглядом, что в полумраке выглядит довольно нелепо, и произносит тем грудным полушепотом, что придает любым словам один смысл:
— И тебя не смущает стать вторым помощником? Королевским наместником?
— Разумеется, нет, — Фридрих придвигается вплотную и кладет руки ей на талию, — такая умная женщина ведь не будет смешивать работу и личное…
— Да, разве что в этот раз.
Они тихо смеются и вместе задувают свечу.
* * *
— …Ты слишком много пьешь, Изабелла.
Сегодня это звучит совсем иначе. Граф сердит и встревожен.
— Много… Что с того? Когда я трезва, меня пугают темные углы… занавески… окна. Разве шериф имеет право бояться занавесок? А вино укрепляет. Оно мне на пользу.
Она по-прежнему красива, но эта красота страшит. Белая кожа еще бледнее, губы полыхают огнем, глаза горят как будто сами по себе, не отражая огоньков свечей. Тонкие пальцы безостановочно двигаются, словно плетут кружево – и рисунок этого кружева совершенно не нравится Фридриху.
— Это началось, когда умер Торнтон… — она поправляется, — когда я убила Торнтона. Ты знаешь. Я семнадцать лет жила в аду. Когда мне снился нож в его брюхе, я просыпалась от смеха. Я зарезала его, ни мгновения не колеблясь, и думала, что это принесет покой. Но, должно быть, сам Бог мстит мне.
Она наливает себе сама и пьет вино как воду.
— Бог возненавидел меня, едва только я родилась — вот что я думаю.
Фридрих закатывает глаза. Какое-то мгновение он размышляет, не лучше ли сдержаться, но решает, что нет. Нужно же привести ее в чувство.
— Оставь в покое Бога! Разве не ты сделала все, чтобы получить… вот это? Ты добилась должности шерифа, хотя я предостерегал тебя, и теперь должна служить двум государям сразу. И ты делаешь это плохо.
Он встает у женщины за спиной, но не касается ее.
— Ты пообещала Джону голову Гуда, и теперь тебе придется добыть ее. А ведь я прямо сказал тебе, что Гуд нужен нашему господину. Более того, император тратит на него деньги… а он очень не любит напрасных трат.
Он опускает руки ей на плечи. Это мягкое, почти ласковое прикосновение, но она вздрагивает.
— Ты занята только охотой на Гуда и Гисборна. Ты… Изабелла, красавица моя… опомнись. Ты потратила себя на ненависть. Посмотри, как мало осталось.
— Зачем ты приехал? Судить меня?
Изабелла рывком поднимается с места, обнимает Фридриха за шею и прижимается щекой к бархатной куртке.
— Забери меня отсюда.
— Что?
— Увези меня и спрячь. Твоя Бавария… это ведь далеко, да? Давай спрячемся в Баварии. Ни Гуда… ни Гисборна… ни Джона… я перестану пить, клянусь, перестану… я перестану бояться…
Она дрожит и замирает в его руках, как перепуганный ребенок. Шпиону императора делается совестно, но он берет себя в руки.
— В Баварию… да, конечно. Куда ты только захочешь. Знаешь, я думаю, Тироль понравится тебе больше Баварии — там горы и луга. Тишина и мир. Но… еще не сейчас. У императора есть поручение для тебя. Слышишь? Поручение. Одно, последнее. Сейчас я объясню. И… честно говоря, это твой единственный шанс вернуть его доверие.
И Фридрих объясняет, хотя знает, что наутро придется делать это снова. Он говорит медленно и слишком основательно, глядя прямо перед собой. Огни большого подсвечника расплываются перед глазами.
* * *
-... Как и месяц назад, как и месяц назад, господин граф. Телесно она поправилась и окрепла, насколько это возможно после таких страшных ран, но разум по-прежнему блуждает во тьме. Мы водим ее на все службы, и она ходит охотно — как видно, душа ее стремится к Богу, но не думаю, что она понимает хотя бы слово из молитв сестер.
Треск фитиля почти так же громок, как монотонный голос аббатисы. Свеча чадит и дурно пахнет – все правильно, здесь же монастырь. Восковые свечи для Бога, сальные – для людей. Фридрих не сразу понимает, что его о чем-то спрашивают:
— Господин граф, скажите… она была хороша собой?
— О да. Очень.
— И… добра?
Он молчит.
— А... что за страшное несчастье все-таки произошло? Я хочу знать, как молиться о ней… и, возможно, о вас, господин граф. Или я чересчур любопытна?
«Всего-навсего двадцать бочек китайского пороха и греческого огня, всего-навсего один стертый с лица земли замок. Пламя до неба и тысячи каменных осколков с неба. Чудо, что она сейчас вообще жива. Чудо, что я ее нашел... там. Император приказал перехватить караван с новым оружием короля Джона. Изабелла предпочла уничтожить его. Один Бог знает, почему она так поступила».
Фридрих улыбается пожилой монахине – любезно и отстраненно:
— Это, увы, не моя тайна.
Он кладет на стол мешочек – тридцать марок серебром.
— Это за следующий месяц.
— Если что-то изменится, если она придет в себя…
— Вы дадите мне знать. Разумеется.
Свеча щелкает точь-в-точь как брошенные на стол кости. Две единицы. Что же еще.
* * *
Примечание
За время, прошедшее между первым и вторым разговором, принц Джон принес вассальную присягу императору, через месяц отрекся от нее и, вступив в союз со своим прежним сеньором королем Филиппом-Августом, начал войну. Англия и Франция подпали под интердикт. Джон в Лондоне низложил Ричарда (который в это время был в плену у императора Генриха) и короновался еще раз. Робин Гуд был духовным лидером партии Ричарда в Англии и в этом качестве — как постоянно раздражающий и отвлекающий Джона фактор — действительно был полезен Генриху.
-
-
10.10.2011 в 17:08-
-
10.10.2011 в 17:45Очень понравилось.
-
-
10.10.2011 в 18:04Весьма интересный взгляд на события третьего сезона. Необычно.
-
-
10.10.2011 в 21:30-
-
11.10.2011 в 15:49AniSkywalker, думаю, финал мог быть и вполне канонным в смысле результата - просто узнать, что в действительности произошло, Фридриху оказалось уже не у кого. А могла, действительно, Изабелла пойти на подвиг пана Володыевского, прихватив с собой не только "новое оружие", но и Вейзи-Гуда-Гисборна.
-
-
11.10.2011 в 20:15-
-
11.10.2011 в 20:21А я финал так и восприняла - что Фридрих просто не знает, что на самом деле это Робин Гуд взорвал замок.
-
-
15.10.2011 в 22:45Сам фанфик... как кружево. Как умело сплетённое элегантное кружево
-
-
17.10.2011 в 09:29-
-
23.10.2011 в 15:50А вот графа я не узнала и немного испугалась, честно говоря.
Мне он всегда виделся свободным художником, странствующим рыцарем, авантюристом и искателем приключений под маской шута
Но все равно спасибо за необычную историю
-
-
23.10.2011 в 23:58Мне он всегда виделся свободным художником, странствующим рыцарем, авантюристом и искателем приключений под маской шута . Но не на жестком политическом уровне, и не в роли шпиона Как-то так)))
Технически граф очень даже может быть шпионом. Меня на идею "Фридрих на императорской службе" натолкнул титул - он очень странный, и, так сказать, с помощью стандартной схемы его получить невозможно. Плюс в Баварии несколько раньше произошла смена династии при активном участии императора... словом, идея была в том, что Фридрих - бастард нового баварского герцога и служит императору за жалованье. Титул формальный, дарованный тем же императором, никакого графства в помине нет. Сюда уже хорошо ложится то, что мы о нем знаем по сериалу - неусидчивость, авантюризм, профессиональные игровые и боевые умения, талант актера...
Ну, и можно предположить, что "странствующий рыцарь" - такая же маска, как "шут". Одно - для общения с Робином, другое - для шерифа и ко. Я согласна, что предположение несколько натянутое, и странствующего искателя приключений в графе видеть приятнее. Ну так и весь фик - сплошная игра ума и махровое АУ.
-
-
24.10.2011 в 04:02По-моему, он очень похоже валяет дурака
читать дальше
-
-
24.10.2011 в 13:15Я согласна, сериал оставляет много простора для трактовок, но мне и правда не хочется искать в каноничном графе двойного дна. Он ведь помог Робику и Ко исключительно по доброте душевной и из желания насолить шерифу, это было приключение для него, никаких корыстных мотивов
Стилистически мне Ваш фик очень понравился! Но ведь каждый имеет право на восприятие персонажей, правда?
kate-kapella,
-
-
24.10.2011 в 13:50-
-
24.10.2011 в 21:34